Из задумчивости меня вывел голос, позвавший меня по имени. Обернувшись, увидел знакомые лица – мой близкий друг Мариус и оборотень Свенельд, с которым мы много раз пересекались в доме Мариуса еще на Земле и однажды на концерте группы «Кино» в восемьдесят восьмом году.
– Не ожидал встретить тебя здесь, – сказал приятель, пожимая мне руку. – Какими судьбами?
– Недвижимость захотел здесь приобрести, – на ходу соврал я. – Что-то меня потянуло на Эсфир, в тепло, к морю.
– Ничего себе новость! – воскликнул удивленно Мариус. – Если верить примете, что крутые перемены всегда к дождю, то в столице к вечеру должен пойти ливень. Даже не верится, что ты решил покинуть свой любимый Питер.
– Как-то засиделся я. Захотелось перемен.
– Ах, вот оно что! Прямо так и просятся слова из нетленочки: «Перемен требуют наши сердца!» Ну что ж, если сердцу угодны перемены, значит, переменам быть! – сказал Мариус с улыбкой. – Уже успел присмотреть варианты? На чем-нибудь остановился?
– Пока нет, – ответил я.
– Ну, времени у тебя полно, спешить некуда. Если вдруг узнаю или услышу о продаже усадеб, я тебе напишу. А мы тут, кстати, со Свеном о тебе говорили. Я рекомендовал тебя в качестве опытного ювелира.
– Дело в том, – заговорил Свенельд, – что у моей сестры в самом конце октября день рождения. Круглая дата, двадцать лет. И мы с женой хотим сделать ей подарок – комплект из тиары-венца и сережек. Вопрос цены для нас не столь важен. Белое золото и камни для комплекта у нас уже есть.
– Тогда присылай мне письмо по портальной почте с материалами и указанием всех пожеланий к заказу. Может, даже наброски какие, эскизы, если есть. Плюс немного расскажи о сестре – чем занимается, что любит, самые яркие черты ее характера. Вся эта информация поможет мне сделать украшение, которое будет особенным.
– Договорились! – просиял довольный Свенельд и предложил нашей небольшой компании посидеть в уютной маленькой таверне напротив парка.
Я охотно согласился, и пока мы сидели и общались, ловил себя на мысли, что мне нравится в Альтарре. Хотя, может быть, причиной была вовсе не волшебная цветущая атмосфера столицы, а моя Ингерд, которая сейчас, возможно, гуляла где-то по улицам города. Отчего-то во мне зрела уверенность, что это так. Прощаясь со Свеном и Мариусом, я подумал о том, что мне не хочется уходить. На следующий день я снова наведался в парк Эриналлин, и снова ходил по нему в надежде встретить Ингерд. А потом я стал приходить туда практически ежедневно, хоть потом и вспомнил, что парк в моем сне, где Ингерд звала меня, был осенним. Судя по праздничному фонарю из тыквы в ее руках, середина или конец октября. Это показалось мне не случайным. Значит ли это, что наша встреча произойдет глубокой осенью?
Незаметно, украдкой, столица Южной империи меня затянула. Для меня самого это стало полнейшей неожиданностью. Каждый раз я неохотно покидал Альтарру, а возвращаясь, чувствовал радость и легкую эйфорию, и посему выходило, что моя ложь насчет поиска недвижимости стала правдой. Мысль о переезде из Санкт-Петербурга в Альтарру созрела сама собой, и сейчас, наблюдая из окна своих петербургских апартаментов за косым ливнем, я решил, что если в ближайшую пару недель подходящий мне вариант усадьбы или хотя бы небольшого особняка с минимальной территорией так и не найдется, то я переберусь в арендованный дом. А уже там, на месте, рано или поздно что-то да попадется подходящее. Мои мысли были прерваны пронзительной трелью мобильника. На экране высветился номер Стефана – моего созданного, спасенного от смерти вместе с его возлюбленной почти сто лет назад. Ольга и Стефан, так же как и я в свое время, очаровавшись городом на Неве, решили остаться здесь жить.
– Алло, Эрик, нам с Олей удалось выследить того убийцу. Мы пока что пасем его, – прозвучал голос Стефана.
– Молодцы. Я сейчас обернусь и прилечу к вам. Разберемся с этим уродом. Скидывай мне геолокацию.
– Оля только что выслала тебе сообщением. Это Выборгский район, Сосновка.
– Все ясно! Классика жанра. Отлично. Вылетаю. А вы пока следите за ним, чтобы этот гад никакую девчонку снова не подцепил, – проинструктировал я Стефана, нажал «отбой», вышел на балкон и, обернувшись соколом, вылетел в открытое окно.
Глава 5Семья
Флер сна постепенно таял, возвращая меня в реальность, и я нехотя открыла глаза. В комнате царил полумрак, рассекаемый лишь узкими полосками света из-за плотно задернутых штор. Около моей кровати неподвижно стояли две маленькие темные фигуры, закутанные в черные мантии. Я вскрикнула, запоздало осознав, что это наши младшенькие сорванцы – Марнемир и Бригитта.
– Гер, ты чего это орешь? – спросил братец, выглядя при этом искренне удивленным.
– А вы чего у моей кровати столбачите, как два изваяния? – задала я им встречный вопрос.
– Мы шли мимо твоей комнаты и в приоткрытую дверь услышали, как ты разговариваешь на непонятном языке, – пояснила Бригитта. – Мы решили зайти и спросить, что за тарабарщину ты несешь.
– Да, вдруг ты какую-нибудь бяку вызываешь из Нижнего мира, чтобы она покусала твоего бывшего, – добавил Марнемир.
– Или заговор читаешь для привлечения приличных кавалеров, – предположила Бригитта.
– Или, наоборот, отворот для неприличных, вроде Виэля с Дарэном, – вновь выступил Марнемир.
– Так, достаточно! – цыкнула я на них. – Разошлись с утра, фантазеры! Вы чего эти балахоны черные напялили?
– Мы играли в черных магов-некромантов, совершающих жертвоприношения, – пояснила Бри.
– За такие игры можно и от мамы с папой выхватить, – пригрозила я.
– Риск – дело благородное, – пафосно провозгласил брат.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – поддержала его сестра.
– Ладно, демоны мои верные, – усмехнулась я. – Что я там говорила-то во сне?
– Так непонятно, мы же сказали, – пожал плечами братец. – Но нам стало слишком любопытно… Искушение было столь велико…
– Даже не сомневаюсь, – перебила я его, еле сдерживая смех.
– И мы все записали на листочке, – закончил он свою мысль.
– Транскрипцией на нашем языке, – добавила Бригитта и протянула мне сложенный пополам пергамент для письма, на котором торопливо детской рукой были нацарапаны алфавитом эсфирани совершенно незнакомые мне слова. Еще не факт, что они правильно услышаны и записаны.
– И что это? – спросили близнецы в один голос.
– Без понятия, – призналась я, оторвавшись от загадочных строчек.
– Но это ведь не древний язык, на котором вы с подругами в боевой трансформации общаетесь?
– Нет, не он.
– Как странно, – сказала сестра. – А что тебе снилось, хоть помнишь?
На минуту я задумалась. Память упрямо прятала цельную картину, но в этот раз я запомнила хотя бы обрывки сновидения – пир, разгоряченная танцующая толпа, и я играла для этой толпы на тальхарпе. А потом берег холодного моря, тихо падающий снег, легкий морозец, щипавший за щеки, и разговор с кем-то, чьего лица я опять не помнила. Как и самого разговора.
Близнецам рассказала только о пире.
– А это может быть связано с силой Триумвирата или воспоминаниями Иллинторна? – спросила Бригитта.
– Нет. Точно нет. И рядом не стояло. Видения, связанные с Триумвиратом, посещают нас троих одновременно. А когда я болтала во сне по пути домой, то Эмилия сидела как ни в чем не бывало.
– Что-то давненько не объявлялся Иллинторн в вашем сознании. Почти больше года никаких видений.
– Мне порой кажется, что это затишье перед бурей, – ответила я сестре. – Но хочется думать, что все обойдется.
Воцарилось минутное молчание, пока мы все невольно задумались над сказанным.
– Значит, дело в тебе, – заключил Марнемир.
– Знать бы еще, что это за дело такое и чем оно мне грозит, – подумала я вслух.
– Может быть, ничем таким не грозит, – промолвила Бригитта, сев со мной рядом на кровати, и брат последовал за ней. – Может, это вообще воспоминания из твоей прошлой жизни прорываются.
– Точно! – воскликнул Марнемир. – Зуб даю, это оно самое!
– Вы же знаете прекрасно, что мы не помним свои прошлые жизни. Таков закон Мироздания. И я не исключение. Чтобы переродиться, душа должна сначала познать забвение.
– Сестрица, тебе ли не знать, что границы возможностей Триумвирата неизвестны никому? – возразил мне брат. – Так что я лично даже не удивлюсь, если благодаря магии Триумвирата ты можешь видеть некоторые эпизоды своих прошлых жизней. Это же круто!
– Не знаю даже, – ответила я брату. – В некоторых случаях чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Мало ли, что там у меня в прошлом было. Блаженно неведение.
Маленькие часики на прикроватном столике, украшенные традиционными рунами, показывали половину двенадцатого дня. Помнится мне, что сегодня в полдень мы ждали на обед Свенельда с его семьей.
– Свен с девчонками еще не приехал?
– Нет, – ответили близнецы в один голос.
– Что планируешь делать с запиской? – задала мне вопрос сестра.
– Пока ничего. Пусть лежит у меня. Я предпочитаю решать все дела и проблемы по мере их поступления. Вся эта моя болтовня во сне, безусловно, занятная, но сейчас у меня есть дела и поважней. Потом поговорю об этом с папой или дедушкой как с главными спецами по древним языкам в нашей семье. А сегодня у меня – девичник лучшей подруги!
– Повеселитесь там на славу, – пожелала мне Бригитта. – Забудь про этого болвана Дарэна.
– Я так понимаю, что все наше семейство уже в курсе моего расставания с ним?
– Естественно! А ты сомневалась? – снова в один голос подтвердили брат с сестрой.
– Мама даже успела уже порталом сходить на пару часиков в Сноугард и обсудить это с бабушкой и дедушкой. А там у них, кажется, и тетя Лагерта в гостях была. Ну и Свен стопроцентно расскажет Элинн, – сообщила мне Бригитта. – Да и Лагерта по-любому уже рассказала все дяде Ингемару.
– О Боги-и-и! – взвыла я, представляя эти масштабы.