– Я так и знала, что этим все кончится, – с горечью произнесла девушка, с жалостью глядя на эльфийку. – Господин Дэймос совсем вас не ценит. Я бы, наверное, тоже ушла от такого мужчины. А ведь как все начиналось! Какая была любовь!
– Была да прошла, – удрученно ответила ей эльфийка. – А может, это была и не любовь, а просто мимолетная влюбленность, которую Дэймос ошибочно принял за любовь. Как бы горько это ни было осознавать, но мой муж слишком подвержен влиянию извне, и общественное мнение для него слишком много значит. Это ужасно. Если бы я раньше это поняла! Увы, но он оказался не готов идти против устоев рука об руку со мной. Хотя он понимал, что так просто наш союз не примут. Порой мне кажется, что Дэй начинает меня стыдиться.
– Вы что, госпожа Алатиэрэ! Вы такая умница, такая красавица! Как можно стыдиться столь утонченной женщины рядом! – воскликнула удивленно брюнетка.
– Ну что поделаешь, Лаэра, если на Стимарисе не любят приезжих из других миров и к смешанным бракам относятся с пренебрежением. Дэймос говорил, что ему плевать на мнение общественности по поводу нашего союза, но ты сама видишь, как быстро поменялись его взгляды. Я считаю это предательством.
– Бесхребетный тюфяк, – буркнула себе под нос Лаэра, но собеседница ее не услышала, наскоро кидая вещи в чемодан. – Куда же вы теперь, Алатиэрэ? Одна и с младенцем на руках.
– Поверь мне, моя дорогая Лаэра, я скорее здесь сгину от тоски, чем на своей исторической родине, куда я намерена отправиться. Но туда нет прямого портала со Стимариса. Сначала мне придется уйти на Лиаран, а уже оттуда я попаду на родной Эсфир. Там жители намного проще и смешанные браки никого не смущают. Как и потомки этих браков.
– Да вы что? – изумилась домоправительница. – Как это необычно!
– А для Эсфира вполне обыденно, – ответила ей Алатиэрэ. – Ты выполнила мое поручение?
– Конечно, – кивнула девушка. – Мой кузен купил билет на паровоз, отбытие завтра в восемь часов утра. Господина Дэймоса к этому времени дома еще не будет. Переночуете у моих родителей, им можно доверять. А до железнодорожного вокзала вас отвезет мой кузен на своем паромобиле. Сядете на паровоз, а там до ближайшей портальной станции на Лиаран не более часа езды. Длинный черный парик и очки будут отличной маскировкой для вас.
– Вот и отлично. Спасибо тебе, Лаэра. За все спасибо. И за то, что всегда была готова выслушать меня, и за твою доброту.
– Я буду очень за вас переживать, Алатиэрэ. Как же нам с вами связываться, когда вы будете на Эсфире? Мне бы очень хотелось получать от вас весточки.
– Я напишу письмо, когда прибуду на Лиаран. Там живет моя давняя знакомая нимфа. Свои письма присылай на тот адрес, который я укажу, а она будет отправлять их мне на Эсфир. Вот так и будем переписываться через нее.
Девушка вздохнула:
– А что, если у малыша Иллинторна с возрастом проявятся крылья? Что тогда? Как этого ребенка воспримут на вашей родине? – спросила Лаэра.
– Нормально воспримут. Скорее с интересом, нежели с опаской. Никто не станет смотреть на него свысока или с пренебрежением. Поверь, сторониться, как от прокаженного, никто от него не будет.
– То, что вы рассказываете, просто невероятно! Разные расы живут в одном мире на равных правах. Я за всю свою жизнь на Стимарисе никого другой расы, кроме вас, не встречала. В этом мире у нефилеров абсолютная монополия.
– Ну вот пусть и остаются здесь сами, монополисты демоновы, – выпалила Алатиэрэ, продолжая заполнять просторный чемодан. – Тоже мне, блюстители чистой крови.
– Господин Дэймос все же будет зол из-за вашего побега, хоть он уже и не любит вас той любовью, что раньше. Ваш уход, без сомнений, заденет его мужское эго.
– Так ему и надо, – ответила ей Алатиэрэ с саркастичной ухмылкой. – Он предал меня. Растоптал мою любовь. В ответ я растопчу его самооценку. Проедусь по ней паромобилем. Дэймос преподал мне важный жизненный урок – если любовь уничтожает твое самоуважение, то это уже не любовь, а повозка с бешеной лошадью, несущая тебя в пропасть. Да, я все еще его люблю, но понимаю, что в нашей паре эта любовь осталась лишь у меня. Самое большое заблуждение – это вера в то, что можно быть счастливым, живя с тем, кто позволяет себя любить. Это не счастье. Это иллюзия счастья, которая незаметно, по капле, высасывает из тебя все силы. Потому что любить за двоих всегда трудно. И дело это неблагодарное. А я не хочу для себя такой унизительной доли.
Лаэра что-то ответила ей, но что, мы уже не услышали. Вокруг нас все потемнело на несколько секунд, в течение которых мы успели взяться за руки, а когда вновь стало светло, мы находились уже на Эсфире на территории городского кладбища Альтарры. Здесь еще до моего рождения были похоронены мамины родители. Нас окружали каменные кресты, означавшие в нашей культуре четыре стороны света, величественного вида готические усыпальницы и склепы. Ветер шумел в зеленых кронах вековых деревьев. Где-то совсем близко звенела птичья трель. Буквально в пяти шагах от нас около небольшого белокаменного склепа внезапно возник Иллинторн с каким-то мужчиной. Судя по слегка заостренным ушам, тот мужчина тоже был эльфом.
– Иллинторн, ты в своем уме?
– Абсолютно. Он убил мою мать, а значит, теперь у меня есть еще одна веская причина положить конец его существованию, от которого столько бед.
– Торни, очнись! Сколько уже полегло таких вот героев! Адаил – демон! – выпалил мужчина, с негодованием глядя на Иллинторна.
– Мой отец – нефилер.
– Кто, прости?
– Не-фи-лер, – по слогам повторил Иллинторн. – Носитель частицы ангельской крови. Нефилеры населяют Стимарис – мир, в котором я родился и прожил первые полгода своей жизни. Хоть я его не помню, как и своего отца, и знать не желаю, в моих жилах течет кровь ангелов. Ангел против демона, по-моему, неплохой ход. Очень символично, ты так не считаешь?
– Это самоубийство, – покачал головой эльф.
– Мне так не кажется, – ответил ему Иллинторн.
– А мне кажется.
– Я убью Адаила. Найду его и сражусь с ним. И никто меня не остановит, даже ты, друг мой, – произнес Иллинторн тоном, не терпящим возражений.
Дальнейший их разговор нам досмотреть не дали. Значит, Иллинторн посчитал, что самое важное мы уже узнали. Нас снова со всех сторон окутала темнота, и когда она рассеялась, мы опять стояли посреди коридора нашей Академии, где нас и настигло видение. Только сейчас коридор пустовал. Интересно, как долго мы тут простояли и куда подевались все адепты? Здесь теперь царили тишина и порядок, а мы так и стояли втроем спиной друг к другу, держась за руки.
К нам тут же подошел ректор – Иденхард Лийсарран – вместе с несколькими преподавателями, среди которых были магистр Кэллман, профессора Иолари и Кирали, а также Делайл, которого в стенах Академии мы на публике называли профессором Даркмуном.
– Юные леди, вы меня слышите? С вами все в порядке? Как вы себя чувствуете? – заговорил с нами ректор.
– Нормально вроде бы, – ответила я за всех, и подруги согласно закивали.
– А мы что, так и стояли здесь все время? – спросила у него Марьяна.
– Именно, – подтвердил ее мысли магистр Лийсарран. – Просто стояли, подобно трем изваяниям. И глаза у вас снова были белые.
– А крылья были? – прозвучал вопрос от Эмилии.
– Нет, крылья на сей раз не фигурировали, – ответил ей ректор. – Но и без них, поверьте, зрелище было, в некотором роде, пугающим.
– И долго мы тут столбачим втроем? – спросила я у Иденхарда.
– Почти два часа.
Мы пораженно переглянулись с подругами.
– С ума сойти, – промолвила под нос Эмилия. – А казалось, что прошло не больше пятнадцати минут.
– Что с вами произошло? – задал нам вопрос Делайл.
– А нам Иллинторн показал кусочек своей жизни на Стимарисе, – промолвила Эмилия будничным тоном.
– Где-где? – удивился магистр Лийсарран. – На Стимарисе?
– А вы раньше уже слышали про этот мир? – уточнила я.
– Только на уровне легенд и мифов, которых катастрофически мало, и все они не подтверждены фактами. Сам Иллинторн не любил говорить о своей родине, поэтому в литературе не упоминается мир, где он был рожден, – ответил ректор. – Все, что мы знаем, – Иллинторн родился на другой планете, очень далекой отсюда, что даже прямых порталов между нашими мирами не существует. Но через полгода после его рождения его мать Алатиэрэ бежала вместе с ним на Эсфир, который был ее родным миром. А попала она на этот самый Стимарис благодаря тому, что отец ее был странником миров, то есть путешествовал между мирами. А как он осел на Стимарисе и каким образом нашел там свою смерть, история уже умалчивает. Об этом мире известно очень и очень мало по той причине, что жители его предпочитают максимально изолированную от других миров жизнь и браки заключают только внутри своей расы. Для сохранения чистоты крови. Это все, что нам известно. Предлагаю нашу дальнейшую беседу перенести в мой кабинет, – предложил магистр Лийсарран, с чем мы и согласились.
– А что стало с тем человекообразным кустом, который тут бегал? – спросила у него Марьяна по пути в его кабинет.
Мне и самой было интересно, что здесь творилось, пока мы совершали внетелесное путешествие по воспоминаниям Иллинторна.
– Разгулявшуюся из реактивов магию нам удалось нейтрализовать, – сообщил нам ректор. – А вот с кустиком оказалось сложнее. Полноценным живым существом он не является. Вроде бы. Но это и не в полной мере растение. Или правильней было бы назвать это нечто разумным растением. Адепт Маджио, будучи сильным магом земли, совместно с группой магов жизни решили немного поэкспериментировать, и в какой-то момент эксперимент вышел из-под контроля. И случилось, собственно, то, что случилось, – Иденхард хохотнул. – Мы осмотрели результат эксперимента и пришли к выводу, что это растите