Она держалась именно в той манере, как и сотни лет назад, – с гордой осанкой и вежливой полуулыбкой. Сдержанная и, кажется, немного отстраненная, она становилась совершенно другой в кругу своих близких и подруг – разговорчивой, оживленной, улыбчивой. По сей день я помню, какой огонь разгорался в ней, когда мы оставались наедине.
Мариус шепнул мне на ухо еле слышно:
– Держи себя в руках, горячий потомок Рюриковичей!
– Я как-то себя выдаю?
– В общем нет. Но иногда ты смотришь на нее слишком… красноречиво. Как моя Эми вчера на тарелку с грибными равиоли.
– Тьфу, Мариус, ну тебя к черту! – прошипел я, жалея, что не могу пихнуть его в бок.
Друг на это лишь посмеялся, смерив меня хитрющим взглядом.
– Не забудь, больше трех танцев подряд с одной девушкой танцевать нельзя, – напомнил он.
– Да помню я!
Вновь прибывших гостей приветствовали хозяева бала – император с супругой, восседавшие каждый на своем троне.
– Добро пожаловать в Южную империю Эсфира, лорд Нордвинд! – с улыбкой промолвила императрица. – До меня дошли вести, что на днях вы приобрели усадьбу в нашей столице. Значит, планируете перебраться к нам окончательно?
Я утвердительно кивнул:
– Вы правы, ваше величество. Я намерен отныне жить в Альтарре. Несколько дней назад я принял подданство Южной империи.
– Вот и прекрасно, – добавил император Алмариан. – Теперь я точно знаю, к кому мне обращаться за самыми неповторимыми драгоценностями для моей дорогой супруги, чтобы она всегда была довольна.
– Чрезвычайно рад такой высокой оценке своей работы, – ответил я, слегка склонив голову в знак почтения.
– Вы ведь служили долгие годы на флоте? – спросил у меня император.
Я кивнул:
– Да. И не раз за свою жизнь.
– И до какого звания вы дослужились в последний раз?
– Я ушел в отставку в звании адмирала.
– И как давно это случилось?
– В тысяча девятьсот шестьдесят шестом году по земному христианскому календарю. Потом я решил сделать паузу в военно-морском деле, и эта пауза длится по сей день.
– Что ж, мы рады, что подданство нашей империи принимают такие талантливые бессмертные, – заявил император Алмариан. – Надеемся, что сегодняшний вечер останется у вас в памяти.
Откланявшись, я пошел искать Герду, чтобы пригласить ее на первый танец, пока этого не сделал кто-то другой. Друг меня уже предупредил, что бальная книжка этой девушки всегда заполнена именами. Как же мне безумно хотелось ее касаться! Вдыхать ее запах, слушать мелодичный голос… Герда обнаружилась около сладкого стола, а вместе с ней и какой-то подозрительный лорд, который все время что-то ей говорил, пытаясь осторожно приблизиться, как ужик к тарелке с молоком. Ах ты ж гад ползучий, руки прочь от моей женщины! Ревность снова ожила в моей крови, бросая в жар.
Герда выглядела изрядно раздраженной. Это читалось в каждом ее жесте. Незаметно я остановился недалеко от них, встав за иллюзорным дубом и делая вид, что просто ищу кого-то в толпе гостей. Меня ожидал потрясающий урок светской беседы – тонкий юмор и красноречие Герды меня поистине восхитили. Или правильней сказать, вновь восхитили? Эта девочка не лезла за словом в карман и могла постоять за себя. И эта ее черта стала еще одной в череде тех, которые мне напоминали характер Герды в прошлой жизни. Поймав удачный момент, я появился перед ней и этим балбесом, словно черт из табакерки, и увел девушку прямо у него из-под носа.
Взяв меня под локоть, как полагалось по этикету, она позволила вести ее по залу, и когда церемониймейстером был объявлен первый танец, мы встали напротив друг друга. Послышались первые аккорды вальса. Сегодняшний бал открывался композицией родом с Земли, я сразу узнал ее – оркестр играл «Граммофон» Евгения Доги. Невинные прикосновения ее рук в танце запускали по моей коже жаркие импульсы, проникавшие в душу и доходившие до самого сердца. Меня окутало тонким сладко-освежающим ароматом лирелий, чем-то похожим на запах пиона, который источала ее мягкая, как прикосновение бабочки, кожа. Этот запах пробуждал во мне внутренний трепет и опьянял не хуже хмельного эля. Он возрождал воспоминания из прошлого, которые на протяжении сотен лет одновременно грели меня и убивали.
Она лишь слегка отклонилась назад в танце, чуть отведя в сторону голову, а мне так хотелось…
– Лорд Нордвинд, все хорошо?
– Все просто изумительно, леди Нортдайл. Я очень и очень долго ждал этого вечера.
Она улыбнулась, посмотрев на меня и совершенно не подозревая, какая буря в этот момент царила в моей душе. Как же сложно оказалось держать лицо и делать вид, что я вижу ее впервые, оставаться спокойным. Нужно было соблюдать дистанцию, положенную этикетом, а мне так хотелось обнять ее, сгрести в охапку, прижать к себе крепко-накрепко и никуда не отпускать, уткнувшись носом ей в макушку. Целовать ее, томя то нежностью, то страстью, дышать ею, как воздухом, наполняя легкие до предела. Дышать ею до головокружения, пьянея от мысли, что вот она – рядом, в моих руках. Живая и настоящая, а не видение из сна.
– Лорд Нордвинд, а мы с вами никогда раньше не встречались? – спросила она, без стеснения разглядывая мое лицо. – Иногда мне кажется, что я могла видеть вас раньше.
О Боги милостивые…
– Мы точно не виделись с вами раньше. Я бы тогда точно запомнил вас и уже никогда не забывал.
В ответ она улыбнулась, зардевшись бледным румянцем. Мимо нас, едва не задев, пронеслась в ритме вальса парочка.
– Как будто не танцуют, а желают взлететь, – в шутку отметил я странные, размашистые танцевальные па этой пары.
В ответ она рассмеялась, и ее низкий бархатный смех вызвал у меня волну приятных мурашек по телу. Какое давно забытое ощущение! Запах лирелий вновь достиг моего обоняния, и я снова боролся с желанием впиться в ее сочные, невероятно манящие ягодные губы, все еще хранившие аромат мятного лимонада.
– Не откажете мне в удовольствии быть с вами в следующем танце, леди Нортдайл? Кажется, дальше по программе следует полонез.
– Я принимаю ваше приглашение, – ответила она с лукавой улыбкой. – Тем более что ведете вы так легко, что я словно не танцую, а парю над паркетом.
Ее глаза сияли искрами озорства, и отвести от нее взгляд было просто выше моих сил. Я бы попросил и третий танец, но тут меня постигло разочарование – мазурку Герда обещала какому-то здоровяку, который по иронии судьбы оказался оборотнем с медвежьей звериной ипостасью. В танце он вел столь тяжко, словно держал в своих руках не красивую девушку, а старый огромный рояль. Ну что за увалень! А когда он попытался подпеть мелодии мазурки, стало ясно, что кто-то из его сородичей от души наступил ему на ухо. И на правое. И на левое…
Наверное, досада легко читалась на моем лице, потому что Марьяна и Эмилия бросали взгляды попеременно на меня и Герду, пытавшуюся совладать с никудышным партнером по танцу. Хотя, если так подумать, а почему я должен скрывать свои чувства? Нет ничего плохого в том, чтобы показать свое к ней расположение. А вот страсть, которую я испытывал к ней, пока действительно придется держать при себе, несмотря на то что в глубине души мне хотелось закинуть ее на плечо и бежать в ближайший тарианский храм с просьбой о срочном брачном обряде.
По ходу бальной программы я потерял Герду из виду. Виной всему стал белый танец, на который меня шустро пригласила незнакомая мне леди, а Герда же в это время куда-то пропала. Черт, а я-то рассчитывал, что она пригласит меня! Как сказал бы сейчас Тор: «Обломчик вышел, господа! Кушайте брокколи вместо антрекота!» Уловив в воздухе знакомый аромат лирелий, я пошел на него, полагаясь на свое чуткое обоняние, которое вело меня переходами, украшенными тыквами-фонарями, и вывело на террасу с лестницей, освещенную такими же фонарями, только побольше, и парящими в воздухе магическими светлячками. Широкая мраморная лестница с перилами спускалась прямо к берегу моря. Шум прибоя не помешал мне услышать разговор, в котором я узнал по голосу Герду, а вот второй голос, принадлежавший мужчине, оказался мне незнаком. Однако вскоре я понял, кому он принадлежит, и вулкан ревности внутри меня взорвался пеплом и лавой. Я прислушался к беседе, которая явно не была приятной.
– А мне что, нельзя теперь и поговорить с тобой, Герда? Целый год прошел, страсти улеглись, пора бы нам уже перестать друг от друга взгляд воротить. Почему мы не можем хотя бы по-дружески общаться?
– О Бо-о-оги милостивые! – протянула Герда с металлическими нотками в голосе. – Вы серьезно, лорд Ардэн? Вы в сговоре с лордом Дайсарром? Демоны! Я, наверное, пропустила какой-то новый праздничный фестиваль в империи! Как он там называется? «Фестиваль бывших»? «Старая любовь не ржавеет»? Или, может быть, это турнир по бегу от бывших по пересеченной местности? Что, демон тебя раздери, происходит сегодня? Можно я не буду участвовать в этом позорище?
– Герда, я не понимаю, о чем ты! Я просто хотел поговорить с тобой!
– Я это сегодня уже слышала немного раньше. И не имею желания разговаривать с вами. И по-дружески общаться тоже не желаю. Мы с вами не друзья. Мы два мага, которые когда-то любили друг друга и чуть не стали женихом и невестой. Слово «чуть» здесь является ключевым. И это был ваш осознанный выбор. Вас никто не толкал в объятия других девушек.
– Я темпераментный мужчина, тебе ли этого не знать… Мне было трудно сдерживать свой огонь, а ты…
– Безмозглый ты, а не темпераментный, – перебила его Герда, так же перейдя с ним на «ты». – В твои годы уже пора бы научиться думать тем, что находится между ушами, а не…
– Герда, прекрати!
– Что прекратить? Говорить тебе в лоб правду? Это легко! – воскликнула она. – Для этого тебе стоит лишь развернуться на сто восемьдесят градусов и скорее организовать свое отсутствие!
– А что, если я многое переосмыслил, Герда? За этот год я понял, что…
– Рада за тебя, Виэль, – голос Герды сочился сарказмом.
– Увидев тебя на свадьбе, я осознал, как мне тебя не хватает.