– Нет. Вообще никаких зацепок, словно сквозь землю провалилась. Это очень всех беспокоит, ведь за поиски взялись лучшие сотрудники жандармерии и даже кое-кто из службы безопасности императора. Вся столица до сих пор потрясена этим исчезновением, – поведала ей мама.
– Что-то слишком часто в последнее время стали возникать ситуации, которые не происходили раньше, – выразила общую мысль жена Олега, и все с ней согласились, поскольку она озвучила то, что так и витало в воздухе.
От беспорядочного потока разных мыслей, теснившихся в моей голове, становилось не по себе, и я отошла к окну, за которым уже вечерело, и магические светильники зажигались по всему двору, разгоняя зимний полумрак. Редкие снежинки, мерцая в свете фонарей, кружили в воздухе и тихо ложились на такое же мерцающее снежное покрывало, укрывшее землю. Бастет тут же подошла ко мне и запрыгнула на подоконник.
– О чем думаешь? – спросила она, внимательно глядя на меня своими огромными зелеными глазищами.
– О том, что скоро, наверное, у меня случится эмоциональное раздвоение личности. Не припомню такого в своей жизни, чтобы одновременно испытывать непередаваемое чувство эйфории и тревожное ожидание. Мной частенько овладевает чувство, словно что-то зловещее творится у меня под носом, а я ни сном ни духом. Слишком много загадочных вещей происходит в моей жизни в последнее время, и пока что вопросов больше, чем ответов.
– Вернулись! – крикнул кто-то из детей, увидев в окне идущих к порогу дома мужчин.
Все тут же ринулись в прихожую, желая как можно скорее обнять своих дорогих супругов, и я не стала исключением. Дети, весело гомоня, бежали следом за нами. Едва увидев Эрика, я вцепилась в него так, словно боялась, что нас кто-то насильно разнимет. С упоением вдыхая родной и будто бы давно знакомый хвойно-цитрусовый аромат, я беспорядочно целовала его холодное после мороза лицо, постоянно повторяя, как боялась за него и переживала. Он обнял меня, и, потершись щекой о его грудь, точно кошка, я неосознанно вполголоса промурлыкала: «Min älskling»[14]… Брови Эрика удивленно поползли вверх.
– Йоанн, а почему это ты не сказал, что моя внучка уже в статусе нитар? – послышался рядом удивленный голос дедушки. – Когда вы вообще успели?
– Действительно, когда? – поддержал папа дедушку, с повышенным любопытством разглядывая мой браслет.
– Буквально за минуту до схода лавины, – пояснил Эрик, блеснув глазами.
– Оперативненько, – резюмировал папа. – Недаром тебя называют Северный Ветер. Быстро сообразил, что к чему. Ну что, поздравляю.
Северный Ветер. Мое сердце пропустило удар. Всего лишь одна фраза, брошенная папой, повергла меня в шок. Память тут же подкинула воспоминание из сна: «Твоя песенка спета, девочка Северного Ветра…»
– Как ты его назвал? – спросила я у папы. – Почему Северный Ветер?
– Это мое старое прозвище, данное еще в человеческой жизни, – объяснил Эрик. – Северный, потому что бесстрашный и хладнокровный. Ветер – так меня мама в детстве называла за неусидчивость и неуемную энергию.
– Понятно, – ответила я, стараясь переварить услышанное и сохранить при этом максимально спокойный вид. Это что же, во сне я увидела смерть супруги Эрика? И зачем мне это знание? Опять очередной вопрос, на который нет ответа.
Однако в тот вечер я еще не знала, что ответ найдется совсем скоро, только вот к правде я окажусь не готова.
Больше двух недель прошло с того дня, как мы с Эриком обменялись анитари. Почему тогда случился сход лавины, так и осталось загадкой для всех, поскольку патрули всегда отслеживали состояние снежного настила в горах, да и та местность была доступной и легко прослеживалась магами. Но что действительно всех обескуражило, так это очередная бесследная пропажа мага. Исчез близкий друг и коллега нашего Регина, вампир, один из сильнейших магов воды в княжестве Аренхельд.
Он исчез во время стихийного бедствия, и теперь по Северной империи висели такие же ориентировки с его фото, как и в Южной – с фото Латиары. Было созвано срочное заседание Совета Императоров, на котором присутствовали мы с подругами. Монархи надеялись на то, что нам, благодаря магии Триумвирата, откроется тайна этих странных исчезновений, но их надежды не оправдались. Дух Иллинторна молчал, да и мы не ощущали ничего такого, что бы затрагивало магию нашего трио. Тем не менее, думая обо всем происходящем, я частенько ощущала приливы тревоги, которые усиливались чувством беззащитности перед нависшей угрозой. Вишенкой на торте было еще и то, что в моей голове крутилось слишком много вопросов, которые напрямую касались меня, моей жизни и нас с Эриком.
За все это время меня не посетили ни видения, ни сны, что не успокаивало, а, наоборот, наводило на мысль, что это всего лишь затишье перед бурей. Эти самые мысли настолько завладели моим вниманием, что я задумалась во время практики по артефакторике и чуть не испортила свою работу.
– Герда, ты чего? Если накорябать на амулете лишнюю руну, он не станет лучше работать, – прошептала мне Марьяна, недоуменно глядя на меня. – Что, опять задумалась?
– Не выходят у меня из головы эти сны и видения, – призналась я подругам, попутно аккуратно стирая лишнюю руну с простенького защитного амулета в виде ракушки.
– Может, все-таки стоит рассказать Эрику об этом? Особенно о той части, где ты видела смерть его жены, – предложила Эмилия.
– Не знаю, – честно ответила я. – Не хочется как-то напоминать ему о далеком прошлом, ворошить это все. Потому что это совсем не радужные воспоминания.
– Или потому, что ты не хочешь напоминать ему о погибшей жене, – с хитрым прищуром промолвила Марьяна.
– И это тоже.
– Я думаю, что поговорить с ним рано или поздно об этом все же придется, – шепнула мне Эмилия. – Что-то подсказывает – эти видения приходят к тебе неспроста.
Ответить на это мне было нечего, и я просто вздохнула. Эмилия права.
Делайл Даркмун, преподававший нам основы артефакторики, смерил нашу троицу цепким взглядом.
– Юные леди, мне хочется надеяться, что столь горячее обсуждение у вас происходит по теме нашей пары, – обратился он к нам.
– Так и есть, лорд Даркмун, вы поразительно проницательны, – медовым голоском чуть ли не пропела ему Марьяна, блеснув янтарными глазами, которые остались не затронутыми улыбкой.
Делайл уловил тонкую иронию в ее реплике и сжал губы в упрямую линию, однако ничего больше не сказал. В конце пары прошла проверка работ, и моя отвлеченность все же сыграла свою роль – сила амулета уступала тем, что сделали мои подруги. Руны – это дело тонкое. Ошибок они не прощают. Даже если ее исправить, поверхность все равно запоминает ту информацию, которую несла предыдущая руна, и действие амулета ослабевает.
Это занятие было последним на сегодня. Домашнее задание на завтра я подготовила, поэтому со спокойной совестью сменила форменное платье Академии на вечерний наряд и, улыбаясь собственным мыслям, вышла к экипажу Эрика, ожидавшему меня около ворот академгородка.
– В двадцать два ноль-ноль я должна быть в пределах жилого корпуса, – сообщила я своему нитар.
– Правила Академии мне известны, – улыбнулся он в ответ. – С нетерпением буду ждать выходных, чтобы проводить с тобой столько времени, сколько душе угодно. Я уже украсил дом к праздничной неделе. Осталось только пихту нарядить. Ну как можно сделать это без тебя?
В ответ я прильнула к нему, наслаждаясь его близостью и ароматом зимы, который неизменно теперь сводил меня с ума. На Эсфире, наряжая зимнее дерево, нередко приглашали на это событие самых близких, считая, что так мы разделяем друг с другом радость наступающего праздника. Йоль неумолимо приближался, захватывая столицу миллионами праздничных огоньков и фонариков, еловых и пихтовых венков с вплетенной красной лентой – символом наступающего Нового года. Белоснежным покрывалом окутало дома и улицы, отчего желтый свет, исходящий от витрин салонов и окошек таверн, казался еще теплей и уютней. К вечеру мороз крепчал, и от этого бархатно-синее небо, усыпанное миллиардами звезд, казалось бездонным.
Такого украшения зимнего дерева у меня еще не бывало! Наряжая пихту, мы разговаривали обо всем на свете, и Эрик как бы между делом, вешая очередную игрушку на пихтовую лапу, оставлял мимолетные невесомые поцелуи на моей шее или плечах, которые обнажал вырез-лодочка на платье. Наши питомцы, безошибочно уловив флер романтики, витавший в воздухе, проявили максимум деликатности и убежали играть во двор.
– Так-с, осталось в качестве завершающего штриха добавить елочные бусы, – промолвил Эрик, придирчиво разглядывая украшенную пихту.
– Согласна, бусы лишними не будут, – кивнула я, глядя вместе с ним на дерево, увешанное разноцветными игрушками.
– А их мы, кажется, забыли взять из кладовки. Сейчас схожу за ними. – Эрик вышел.
Я осталась совершенно одна в гостиной, и внезапно мне вдруг нестерпимо захотелось найти спальню Эрика. Там я еще не была, поскольку входить в личные покои моего нитар могла лишь после помолвки, но почему-то сейчас мне просто жизненно важно было оказаться там. Как будто что-то неведомое манило меня туда. Да что же это такое!
Это странное чувство не раз уже возникало, хоть и не так остро, стоило мне прийти в дом Эрика, но каждый раз я мысленно запрещала себе даже думать об этом, потому как подобный шаг казался мне весьма неприличным. Эта мысль за считаные секунды, едва оформившись в голове, стала навязчивой идеей. Я не находила происходящему разумного объяснения. А сейчас, когда Эрик ушел в кладовку, оставив меня одну, я поняла, что просто сойду с ума, если не зайду в его личную комнату. С одной стороны, это огромная глупость, которая к тому же будет выглядеть весьма двусмысленно с моей стороны, но, с другой, такая странная тяга не могла возникнуть на пустом месте. Я уже давно поняла, что своему подсознательному чувству нужно доверять. Оно еще никогда меня не подводило. Желание пойти туда стало навязчивым, и мне уже казалось, что это – самое важное, самое необходимое.