Раздался выстрел, и я не договорила. Левую сторону груди обожгло так, словно туда вогнали раскаленный добела железный прут. Стало так больно, что перехватило дыхание, и силы мгновенно покинули меня.
– Идиоты! Она нужна живой! – раздался рядом женский крик.
Мои глаза смотрели в безоблачное небо цвета яркой лазури. Это стало последним, что я видела. Меня поглотила вечная тьма, приветливо распахнувшая свои бездонные объятия. Боли больше не было. Вот и все, Шура. Вот и все.
Сверхъестественную, потустороннюю тишину этого места нарушал лишь тихий голос, повторявший одно и то же: «Вот и все, Шура… Все кончено… Все…» Нависшее пасмурное небо грозилось то ли дождем, то ли снегом, да и серый пейзаж выглядел неопределенным во времени – тепло, как поздней весной, но при этом голые ветви деревьев и ни одной зеленой травинки на всю округу.
Здесь в Подземном мире, что промеж Богов и Демиургов зовется Перепутье, душа Александры смиренно ожидала ангела смерти, которой надлежало переправить ее на другой берег через реку забвения.
Некоторые новопреставленные в первые минуты не могли смириться, что уже покинули тело, и ангелу смерти приходилось успокаивать мятежную душу. Но с этой все оказалось не так. Она, сидя на берегу, с тоской смотрела куда-то вдаль невидящим взором и обернулась, лишь когда ангел подошла к ней.
– Никого не осталось. Ни семьи. Ни боевых товарищей. Ни меня, – обреченно промолвила душа, посмотрев на своего проводника в мир мертвых.
– Сожалею, но таковы законы Мироздания, и все равны пред ними, – бесстрастно ответила ангел. – В каждом новом воплощении у души есть свое предназначение, для чего она и пришла в этот мир из мира Небесного. Сыграв свою роль, душа уходит, чтобы когда-нибудь вновь возродиться для новой миссии. У каждой души она своя. Ты жила не зря, была достойным человеком и свою миссию выполнила. Ты внесла свой вклад в избавление Ленинграда от вражеской удавки.
– Надеюсь, хотя бы в следующей жизни не придется наблюдать, как умирают все, кто мне дорог, – с горечью вздохнула душа, и в ее глазах заблестели слезы.
– Создатель благоволит тем душам, на которых лежит бремя избавителей от зла, поэтому можешь попросить что-нибудь для следующего воплощения.
– Я не знаю, о чем просить его. И не буду, – утомленно покачала головой душа. – Я обессилена. Я устала оплакивать близких в этой жизни. Внутри меня руины! Словно все выгорело. Остался лишь пепел. И я хочу скорее все забыть.
– Неужели ты не желаешь в последний раз увидеть свой город, Ин-даагерд? – спросила ангел смерти, назвав душу ее истинным именем, и протянула ей руку.
– А что, можно? – удивилась та.
– Тем, кто жил по чести, можно, – прозвучал ответ. – А можешь встретиться с тем, кто волновал твое сердце во снах. Посмотреть на него последний раз в этом воплощении.
– Кто он? Почему снился мне? – беспокойно спросила Ин-даагерд.
– Я не могу тебе этого сказать, – ангел развела руками. – Придет время, и ты сама все узнаешь. Ну так что, желаешь увидеть город и того самого принца из снов?
Ин-даагерд молча кивнула, выглядя при этом взволнованной. Ангел смерти взяла ее за руку. Мгновение, и вот они уже стоят на Дворцовой набережной. Душа вновь оказалась в городе, где прошла вся ее жизнь в этом воплощении. Она принялась неспешно оглядываться по сторонам, словно хотела в последний раз в ушедшей жизни запечатлеть дорогие сердцу места и надышаться ленинградским воздухом.
– Мы любили здесь гулять всей семьей по выходным, – тихо произнесла Ин-даагерд. – А наш Николька когда-то пригласил сюда Лиду на первое свидание.
Ее плечи поникли под грузом воспоминаний, причинявших теперь колкую боль.
– Покажи мне того моряка, – попросила она ангела смерти, и та, улыбнувшись, снова взяла душу за руку, мгновенно перенеся ее на борт военного крейсера.
Здесь пронизывающий, холодный ветер ощущался сильнее, чем на улицах города. В воздухе беспорядочно кружились мелкие снежинки. У кормы корабля, глядя на Ленинград, окутанный льдом и снегами, стоял он. Высокий и статный. Ин-даагерд узнала его сразу, как только увидела. Она разглядывала лицо загадочного адмирала, узнавая мужественные, аристократичные черты, глаза цвета осенних вод Невы, но не понимала, откуда оно казалось ей знакомым. Мужчина в адмиральских погонах вздохнул, продолжая задумчиво созерцать город, и совершенно не подозревал о том, что сейчас он не один. Душа новопреставленной и ангел смерти оставались для него невидимы, потому что принадлежали к миру мертвых, недоступному для тех, кто жив.
– Почему он кажется мне знакомым? – задала вопрос Ин-даагерд, обернувшись к ангелу смерти.
– Я не могу тебе сказать, прости, – ответила та, беспомощно разведя руками.
– Но я хотя бы встречу его когда-нибудь еще? – не унималась душа.
– Обязательно, – ответила ей ангел смерти. – Но это все будет потом, когда-нибудь. А сейчас… Время, отпущенное на прощание с миром живых, уходит. Так что еще посмотри на него, и пойдем.
– А можно к нему прикоснуться?
– Нет, ни в коем случае! Сейчас вы принадлежите к разным мирам! Поэтому только смотреть!
Душа, бывшая когда-то Александрой, горестно вздохнула и подошла ближе к мужчине. Тот как раз повернулся лицом к ней, все так же о чем-то задумавшись, и они оказались совсем близко друг к другу, словно влюбленные, которые только что встретились. Ин-даагерд протянула к нему руку, словно хотела смахнуть снежинки с его светло-русых волос, но, помня о запрете, не посмела их коснуться. Мужчина же в это время расстегнул верхние пуговицы своего пальто и извлек из внутреннего кармана маленький портрет, нарисованный простым карандашом.
– Вот мы и дожили до прорыва блокады, ангел мой. Недаром ты снилась мне накануне. Как прекрасное знамение долгожданных перемен, – сказал он тихо и, замолчав, посмотрел на портрет.
Ин-даагерд с любопытством покосилась на маленький листочек и не поверила своим глазам – на портрете была она! Даже родинка над губой прорисована! И в этом нет сомнений! Но откуда этот мужчина мог ее знать, если они даже ни разу не виделись?
– Пора уходить, – вновь напомнила ей ангел смерти.
– Так не хочется покидать его! – воскликнула душа, взглянув на ангела лишь мельком, и принялась снова с жадностью ловить каждое движение таинственного адмирала из ее снов.
– Но тебе придется. Всему свое время, – настояла ангел смерти.
– Хоть имя его можно узнать? – все не унималась Ин-даагерд.
– Можно. Но ты его все равно забудешь, как только переплывешь со мной реку забвения. В мире смертных его зовут Эрлен, но его настоящее имя Эрик.
– Эрик… – словно завороженная звучанием его имени, повторила душа. – Он напоминает мне принца из сказки. От него пахнет зимой. Той, мирной, еще до войны. Цитрусом, хвоей и морозом. Как же мне тебя узнать в следующей жизни?
– Идем, Ин-даагерд. Придет время – узнаешь.
– Идем, – вздохнула душа, с грустью бросив прощальный взгляд на задумчивого мужчину. – Надеюсь, мы с тобой еще встретимся, Эрик.
Она отступила от него на пару шагов, и ангел смерти тут же подошла к ней.
– Есть еще время на несколько минут заглянуть на прощание в тот двор, где ты росла. Или в квартиру, – предложила она душе.
– Да, пожалуй, заглянем, – согласилась Ин-даагерд. – Давай во двор. В квартиру не хочу, мне все еще невыносимо больно.
Краткий миг, равный вздоху, и душа вместе со своим проводником оказалась прямо напротив дверей родной парадной. Ин-даагерд застыла, едва ее взгляд коснулся металлических остовов, торчавших из земли, – все, что осталось от любимой скамейки под березой, чьи голые ветви сковало зимней ленинградской стужей. Судорожно выдыхая, она посмотрела на окна квартир, найдя свои. Там когда-то приветливо горел свет, и ноги сами несли стылым вечером скорей домой в родное тепло. Неотрывно Ин-даагерд созерцала пустые холодные окна, подернутые сизым инеем. Ее глаза, затуманенные воспоминаниями о безвозвратном прошлом, искрились слезами, и они бежали по ее бледным щекам.
– Почему все сложилось так несправедливо? – произнесла она почти шепотом, и этот вопрос породил у души новую волну отчаяния, что снова вызвала мокрые дорожки на ее лице.
– Все сложилось так, как должно, – терпеливо, тоном наставника, объясняла ангел смерти. – Это для тебя все выглядит трагичным, но с высоты Вселенной все вышло логично. В Мироздании все переплетено и находится в балансе. Как и жизнь со смертью. Умирая в одной жизни, ты перерождаешься в другой, чтобы снова выполнить свое предназначение. Таков закон Вселенной – как только где-то убыло, то скоро где-то прибудет. Значит, души твоих близких оказались или скоро окажутся нужнее в другом мире. Как и ты.
Ин-даагерд горестно вздохнула, бросив прощальный взгляд на заснеженный двор.
– Значит, говоришь, не зря я умерла именно сейчас?
– Да. Так нужно. Чтобы в следующей жизни ты возродилась в один год с душами Эм-Миэллин и Мар-рианай. Но как их будут звать в жизни, я не ведаю. Как и все души, при перерождении вы получите другие имена.
– Для чего нам возрождаться в один год? – вновь задалась вопросом Ин-даагерд.
– Для того чтобы произошла инициация. Это очень важно не только для планеты Земля.
– Ничего не понимаю. Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала душа, в недоумении качая головой.
– Придет время, и ты все поймешь, – заверила ее ангел смерти. – А сейчас нам нужно идти. Пора.
Глаза Ин-даагерд вновь наполнились слезами. Ей тяжело давалось принять неизбежное. Ангел смерти протянула руку. Душа вложила пальцы в ее раскрытую ладонь, и они снова оказались на берегу реки забвения в мире Перепутья. Ин-даагерд, покорно опустив голову, села в лодку, даже не глядя по сторонам и иногда судорожно вздыхая.