спела несколько раз сменить ипостась с женской на мужскую и обратно, чем неизменно обескураживала всех присутствующих. Постоянную неконтролируемую смену половой принадлежности это существо объясняло «шалящими нервишками».
Единственная информация, которую удалось из нее (или него?) вытащить, так это раса. Преступница назвалась химерой. После чего вновь сменила женскую ипостась на мужскую. Теперь стало понятно, почему никто никогда не видел чету Элрод вместе. Потому что ее не существовало в природе.
– Боги милостивые, у меня теперь всю жизнь этот кошмар перед глазами стоять будет, – тихо промолвила Лиаль на ухо своему мужу.
Где-то час назад в жандармский участок нагрянули мои родители вместе с родителями Эмилии, а следом за ними приехали Джордано и Лиаль. Пришлось вкратце заново рассказать о том, что нам открылось во время нашего долгого сна. Я призналась родителям – кое-что мне было известно и раньше, но я не желала им сообщать. Просто не хотела их втягивать в прошлое своей души и заставлять переживать. Эрик поведал им наше общее прошлое много веков назад, а я рассказала о своей жизни в Ленинграде.
– Как такое возможно, о Боги?! – изумленно вопрошал Джордано, неистово жестикулируя. – Как вам открылась память о прошлых жизнях?
– Непонятно, – пожала Марьяна плечами. – Но это неспроста, я уверена.
– Думаю, нам это показали с каким-то умыслом. Чтобы чему-то нас научить, донести какую-то мысль, – предположила я. – Может быть, со временем мы осознаем весь смысл показанного прошлого и поймем что-то важное.
Окинув удивленным взглядом всю нашу многочисленную компанию, пожелавшую присутствовать на допросе, ротмистр Лайиш предупредил, что если к нам приедет еще кто-то, то больше никого не пустят. Попытки разговорить лорда-леди Элрод закончились провалом, и, покачав головой, Лайиш, проводивший опрос, вынес вердикт о применении сыворотки правды.
– Я не буду пить эту дрянь! – взвизгнула задержанная, пытаясь освободиться от магических и материальных оков, но ее усилия были тщетны.
– Это не проблема, мы вколем вам сыворотку. Можете не пить, не утруждайтесь, – с сарказмом ответил ей жандарм и набрал на рабочем кристаллофоне номер секретаря.
Через три минуты в комнату вошел молодой человек, лицо которого я помнила по Академии. Старшекурсник. Видимо, он здесь на подработке. В руках он нес небольшой продолговатый футляр, который затем отдал ротмистру, а сам сел в углу за стол секретаря и принялся настраивать записывающее устройство. Жандарм достал из футляра автоматический шприц – колбу с кнопкой наверху. При нажатии кнопки из конца колбы появлялась игла, легко входя в кожу. Увидев шприц, леди-лорд Элрод яростно забилась в оковах, посылая проклятия в адрес всех отборными матерными выражениями. Держать ее пришлось аж двум служащим жандармерии – ротмистру Лайишу и майору Эльсинейру. Приставленный к ее плечу шприц щелкнул.
– Не-е-е-ет! – взвыла леди Элрод, залившись слезами. – Я ничего не скажу-у-у! Никогда-а-а!
– Заговоришь как миленькая, – прошипел в ответ майор Эльсинейр.
Сочувствия, однако, ее слезы ни у кого не вызвали. Дверь открылась, и в комнату вошел хмурый, как грозовая туча, полковник Дартейли. Он на ходу поздоровался с нами, сел за продолговатый стол и, сверля преступницу взглядом, открыл какую-то папку с записями.
– Чувствую, нас ждет занимательная беседа, – сказал полковник и вновь посмотрел на задержанную. – Начнем с самого начала и по порядку.
За считаные минуты химера перестала ерзать и рыдать. Постепенно она успокаивалась, ее взгляд уже не метал молнии, и спустя три минуты перед нами сидела абсолютно спокойная особа с равнодушным взглядом.
– Ну что ж, задержанная готова дать показания, – сообщил полковник и опустил взгляд на папку.
Я ощутила, как кровь схлынула с лица, и стиснула руку Эрика. Сейчас нам откроется истина. После стольких лет. Эрик в ответ погладил большим пальцем мою ладонь.
– Итак, лорд-леди Элрод, расскажите нам, откуда вы пожаловали и что вас сподвигло покинуть свою родную планету. Поведайте нам о ней.
Воцарилась тишина, в которой громкий, тяжкий вздох преступницы Элрод прозвучал, как набатный удар.
– Я родилась и выросла на некогда прекрасной и живописной планете Химериум, где магия тесно сплеталась с передовыми технологиями. Находилась она в далекой системе планет, и ее суша состояла из двух материков-королевств. Издревле ее жители, химеры, делились на два противоборствующих клана – двуполых химер, что соединяли в себе мужской и женский пол, и разновидовых. У этого клана химер имелось строгое разделение на женские и мужские особи, но их организм представлял собой соединение ДНК человека и нескольких видов живых существ. Первые называли себя дуалами, а вторые хомо-анимами.
– То есть первая группа химер могла по желанию менять свой пол, когда захочется, а что со второй группой? Они обращались в животных? – пожелал уточнить полковник Дартейли.
– Да, они могли обращаться в тех животных, ДНК которых находилось в их организме, но лишь частично, – подтвердила химера догадку полковника и пояснила: – Получалось человеко-звероподобное существо. В обычном состоянии внешне они выглядели почти как люди, если не считать небольших особенностей, доставшихся от «животной» части ДНК. Это могли быть глаза с вертикальными зрачками или нетипичного цвета, необычный цвет кожи или волос.
– А почему вы враждовали? – вновь задал вопрос полковник.
– Потому что взаимно считали друг друга неполноценным видом, – пояснила химера. – Дуалы считали хомо-анимов промежуточным звеном между человеком и зверем, а значит, недолюдьми. А хомо-анимы в свою очередь насмехались над двуполой природой первых. И те и другие считали, что только их вид имеет право жить на планете Химериум.
– Прямо как некоторые земляне. Знала наша история таких, – прошептала Эмилия, наклонившись к мужу.
Мариус кивнул. Эрик тихонько хмыкнул. Мне же планета Химериум по рассказам Грэтты напомнила Фаэтон, что когда-то погиб от рук своих детей.
– Многие годы шли войны между двумя королевствами с переменным успехом, – продолжила она. – И однажды мой отец, король химер-дуалов, поручил создать оружие массового поражения на основе темной магии, заряженной эмоцией ненависти.
– Почему именно ненависти? – спросил полковник.
– Потому что именно ненависть питает нашу темную магию и дает ей разрушительную силу. Темная магия у нас была в ходу. Но сделать из нее сверхоружие пришло в голову только моему отцу. На эту разработку ушли годы. Как оказалось, последние для Химериума. В тот день, когда оружие было применено, ученые и инженеры отца выверяли все до мелочей, но все-таки где-то просчитались. Наверное, мы слишком много взяли на себя. Королевство хомо-анимов было разрушено полностью, материк погиб. Но это не прошло бесследно и для наших земель. Разрушение соседнего материка породило волну огромной силы, которая обрушилась на наше королевство, и это стало началом цепочки катастроф.
– Сказочные недоумки, – подумала я про себя, но по устремленным на меня многочисленным взглядам поняла, что проговорилась вслух. – Ой!
– Действительно, – поддакнул Эрик.
– И не поспоришь, – согласился с ним полковник Дартейли. – Продолжайте, Элрод.
– Начались подземные толчки невероятной силы, но после первой волны цунами они стали еще сильней, их мощь возрастала с каждой минутой, а затем последовала вторая и третья волны еще больше и разрушительней. В первые же часы после катастрофы стало понятно, что Химериум стремительно погибает. Мой отец распорядился посадить меня, младшую сестру и четырех братьев на межпланетный корабль, и он навсегда унес нас прочь с родной планеты. Мы наблюдали в иллюминатор, как стихия уничтожает наш дом.
– А как вы определяете, по какому половому признаку друг друга именовать – жена или муж, брат или сестра? Непонятно как-то, – перебила ее Марьяна.
– Первостепенным считается тот пол, с которым ты родился. По нему и определяют, – пояснила химера.
Слушая ее, полковник Дартейли изумленно покачал головой, переглянувшись с коллегами. У тех на лицах читалось не меньшее изумление.
– Для нас началось время скитаний и новых потерь, – продолжила химера. – Не каждая планета принимала нас и нашу магию. Атмосфера некоторых стала губительной, заразив неизвестными доселе болезнями. Спустя полсотни лет путешествий нас осталось четверо – я и мои братья. Мы постоянно бороздили Вселенную в поисках лучшей для нас планеты, хотя бы отдаленно напоминавшей Химериум, но поиски наши оставались безуспешными. Однажды наш корабль вышел из строя, и мы совершили экстренную посадку на Земле. Сначала мы даже обрадовались, увидев ландшафт, так похожий на наш родной. Однако радость длилась недолго, как только мы узнали, на каком уровне развития находилась цивилизация этой планеты. На Земле тогда господствовал двенадцатый век по христианскому летоисчислению, и ей до Химериума в своем развитии было невероятно далеко. Но мы оказались пленниками этой планеты, корабль не удалось отремонтировать, и нам пришлось остаться на Земле и научиться жить в ее условиях.
Шли годы, и мы смирились с новой жизнью на этой планете. Смерть забрала еще двух братьев. Один погиб во время сражения, другой скончался от земной болезни. Так мы остались вдвоем. Я и Эдван. Однажды он тяжело заболел. В то время на территории Европы то и дело вспыхивали эпидемии, и моего брата постигла та же участь. Он был на пороге смерти и, наверное, умер бы, если б не помощь полоумного алхимика, жившего в соседнем доме. Он оказался вампиром и предложил обратить Эдвана. Я дала свое согласие, и моего брата вырвали из лап смерти. Правда, алхимик оказался не так бескорыстен, как хотел показать. Он подозревал, что мы не простые смертные, и ему стал интересен процесс обращения в вампира неизвестного вида. Он полагал, что Эд будет его подопытным кроликом. Но не рассчитал, что «кролик» окажется в разы сильнее его самого. Это он зря, конечно. Химера это вам не человек.