– А помнишь, как ты была в него влюблена в двенадцать лет? – вдруг вспомнила Герда.
– Помню, – ответила я. – И даже могу легко это объяснить. Он и Рейнар с детства меня восхищали. Я выросла с мнением, что это эталон мужчины, но в брата я не могла влюбиться, а в Делайла втрескалась. Но слава Богам, это длилось недолго.
– Но тогда ты была ребенком, а сейчас уже взрослая девушка, – рассуждала Герда. – Ничто не мешает тебе ответить ему взаимностью. Что в этом плохого?
– Как по мне, так ничего, – выразила свое мнение Эмилия.
– А по мне, так ничего хорошего, – возразила я. – Мне очень дороги эти теплые, родственные отношения между нами. Да мы с Ленаром выросли на руках Рейнара и Делайла! И я не хочу рисковать этим семейным теплом ради какой-то интрижки. И нет там никакого ко мне мужского интереса!
– Не думаю, что Дел отнесся бы к тебе таким образом, чтобы это можно было назвать интрижкой, – с жаром промолвила Герда.
А мне даже подумать было боязно о нем как о мужчине. Друг, брат, близкий. Тот, кто порой мог заменить мне даже отца. Ну разве после этого могу я смотреть на него, как на мужчину? Не представляю, чтобы мы ходили на свидания, держались за руку, проводили время наедине, целовались, не говоря уже о чем-то большем.
– Ну уж нет, – сказала я вслух и мыслям и подругам. – Никогда и ни за что! Тем более Дел после предательства этой стервы Айны от серьезных отношений бежит, как демон от храмовых благовоний. Так что между нами ничего не будет.
Эмилия и Герда, обладая чувством такта, лишь синхронно вздохнули в ответ. Мы еще немного поболтали, вспоминая лето, обсудили предстоящие репетиции в театре и практически одновременно уснули. Про Делайла подруги больше не заговаривали, тонко уловив мое настроение, и за это я была им премного благодарна.
Сложно сказать, сколько мы проспали, но когда я проснулась от странного звука, за окном все еще царила ночная мгла, только слегка развеянная ночными фонарями у пешеходных дорожек и беседок с мангалами.
– Что это еще? – сонно промолвила Эмилия, выбираясь из вороха одеяла. – Ты слышишь это?
– Угу, – ответила я, встав с кровати и подойдя к окну.
Почему-то мне казалось, что звук идет именно с улицы.
– Что-то случилось? – спросила, проснувшись, Герда.
– Да как будто что-то тихо играет, – ответила я, прислушиваясь.
В комнате на миг воцарилась тишина, в которой тихо и ненавязчиво звучала совершенно неземная мелодия, казавшаяся настолько тонкой, невесомой и нереальной, что я даже затруднялась определить, какой музыкальный инструмент порождал эти звуки. Как будто кто-то изредка прикасался к струне арфы, позволяя единственному звуку возникнуть и, прожив какие-то секунды, умереть, затихнув.
– Ну да, как будто издалека доносится, – согласилась Герда. – Вы, наверное, лучше слышите это, с вашим обостренным слухом.
Я не успела ничего ответить, потому что мое внимание вдруг привлек неясный шепот, звучавший вместе с неземной музыкой. Хотя именно музыкой это все же можно было назвать с трудом, скорее отдельные звуки, извлекаемые кем-то. Я напрягла слух, пытаясь расслышать тихие слова, но не смогла.
– Вы ведь тоже слышите этот шепот? – спросила у нас Герда.
– Да, – ответила ей Эмилия. – И я готова поспорить на свою новенькую гитару, что это снова какой-то знак именно для нас.
В памяти воскресли недавние события, пробежавшие вереницей, – таинственные исчезновения эсфирян, природные катаклизмы, нехарактерные для нашего мира, и черные следы чужеродной губительной магии. Мы смогли разгадать причину этих происшествий, которая крылась в проделках одной злобной дамы родом с другой планеты, но даже вспомнить тяжко, каких сил нам это стоило. Рейнар после того трясся надо мной еще месяц, боясь лишний раз отпустить на вечерний променад или в салон. Пережив однажды огромную потерю, он панически боялся снова пройти через это.
– Ох-хо-хо-о-о, – простонала я. – Опять знамения и прочее в этом духе! Честно говоря, я после недавних событий еще не совсем отошла. И хотелось бы пока что обойтись без этого всего.
– Боюсь, нас об этом не спросят, – тихо промолвила Эмилия.
– А как же, – согласилась я с ней.
– Что, идем на звук голоса? – уточнила я у подруг.
– А что делать? Идемте, конечно, – ответила Герда, надевая платье поверх ночной рубашки.
Мы тоже кое-как оделись и через пять минут уже вышли из нашего домика.
Вокруг стояла пронзительная тишина, как будто вся турбаза в этот час решила уснуть, что было редкостью.
– И куда нам идти? – подумала я вслух.
– Идите дорогой огней, – раздался словно из ниоткуда шепот: с нами говорили на древнем языке Эсфира. Мы его не учили, но каждая из нас поняла, что было сказано.
Впереди, шагах в десяти, маячили в воздухе светящиеся огоньки, похожие на крупных светлячков, и все же это точно были не светлячки. Они еще немного покружили в воздухе, после чего устремились влево по мощенной камнем тропинке.
– Идите дорогой огней, – повторил настойчиво шепот, и мы ему повиновались.
Я не ощущала страха, однако тень тревоги все же маячила на краю сознания, отчего по коже пробежали мурашки и тело неосознанно напряглось, словно в ожидании чего-то. Огни вели нас в сторону маленького горного озера, расположенного рядом с туристическим лагерем. Мы сошли с мощенной каменной плиткой дорожки и теперь ступали по траве, густо покрытой каплями росы. Огоньки все так же маячили на несколько шагов впереди нас, но когда я оглянулась по сторонам, то заметила, что за считаные минуты местность заполнилась туманом. Стало зябко, но не от страха, а оттого, что ночью в горах становилось значительно прохладней.
Совсем некстати вспомнилось старое поверье, что тролли – злобные, пакостные духи, якобы обитавшие в безлюдных гористых местностях или глухих лесных чащах – с помощью блуждающих огней заманивали одиноких путников в болота или горные озера, превращая в таких же злых духов. Так, стоп!
Я резко остановилась.
– Марьян, ты чего? – удивилась Эмилия. – Идем!
– А если это нас заманивают тролли? – высказала я вслух предположение, напомнив Эми об этом поверье.
– Сомневаюсь, что тролли знают язык древних, – промолвила Герда.
– Откуда тебе знать, ты же с ними не общалась, – возразила я.
– Идите дорогой огней! – вновь раздался шепот.
Я ощутила смятение. Идти или вернуться в дом? Вспомнился странный случай, произошедший со мной как раз за сутки до известия о гибели родителей. Тогда я тоже увидела огоньки и побежала за ними, пока Ленар задремал, а наши старшие братья упражнялись на мечах. Эти огни и привели меня на городское кладбище, где я услышала голос, сказавший мне: «Крепись, дитя!» Неужели это снова тот голос? Тогда почему на этот раз он говорит на языке древних? Хотя… Может быть, он и тогда говорил на этом языке, но я этого не осознавала.
– Слушайте, ну у нас ведь сильные защитные артефакты. Нам нечего бояться, – подбодрила нас Герда. – Мы ж не будем прямо в озеро окунаться. Неужели после цунами нас еще чем-то можно напугать?
– В конце концов, перед битвой с Адаилом неплохо бы поупражняться на троллях, – пошутила я, вызвав хихиканье у подруг.
Мы преодолели оставшееся расстояние до озера, спрятавшегося среди деревьев. Как только мы вышли на берег, огоньки закружили вокруг нас и разом метнулись к озеру, мгновенно уйдя под воду, отчего поверхность озера засветилась, но когда они ушли на глубину, вода снова стала темной. Озерная гладь задрожала, исказив отражение месяца, и замерла. Неземная мелодия незаметно сошла на нет. Вдруг воздух стал еще холодней, и при одиноком порыве ветра у меня даже защипало щеки.
– Что-то прям похолодало, – заметила Герда.
Стало так тихо, что была слышна любая хрустнувшая веточка под подошвами туфель. Я оглядывалась по сторонам, попутно стараясь уловить в воздухе чуждые этому месту запахи и заметить малейшее движение в нашу сторону.
– Девочки, озеро, – изумленно промолвила Эмилия тихим голосом.
Я тут же повернулась к водоему и увидела, как его поверхность мгновенно покрывается льдом прямо у нас на глазах, по направлению от берега к середине. Меня накрыло волной дежавю. Чуть больше пяти лет назад что-то подобное со мной уже случалось.
– Прямо как тогда на кладбище. Помните, я вам рассказывала? – спросила у подруг.
– Ага, – ответили Эми и Герда в один голос, завороженно смотря на покрывшуюся льдом водную гладь.
А я уже подспудно ожидала, когда же на ледяной поверхности покажутся буквы. Может быть, хоть сейчас я пойму написанное? Тем временем ушедшие под воду огни вновь показались у поверхности, просвечивая сквозь прозрачный лед. Они беспорядочно роились, а затем начали выстраиваться в буквы, что складывались в слова – и я узнала эту надпись. Только пять лет назад смысл послания остался для меня загадкой, а сейчас, сосредоточенно глядя на светящиеся слова, я смогла их прочитать.
– Язык древних, – произнесла я тихо.
Рядом кивнули Герда и Эмилия.
«Когда заговорят ветра, леса, моря и океан», – гласила надпись подо льдом.
Я прочитала ее вслух.
– Так, ну заговорят, и что тогда? – задалась вопросом Эмилия.
Но ответа мы не получили, как и продолжения фразы. Огни внезапно погасли, а лед исчез с поверхности озера, словно оно и не замерзало. Мы еще постояли на берегу на случай продолжения представления, но вскоре стало понятно, что сеанс окончен. Возвращаясь в свой коттедж, мы рассуждали, пытаясь понять, о чем это знамение, в чем его смысл и какое он имеет для нас значение. Ясно только одно – нас о чем-то предупредили.
Последний день лета. Всегда, из года в год, самый стремительный и несправедливо короткий. Мои чемоданы с вещами и самым необходимым для будней в Академии были давно собраны, дожидаясь, когда порталом придет Джордано и заберет их. А уже завтра утром я поеду в Академию. Несмотря на то, что летние каникулы выдались насыщенными, я соскучи