найти в традиционном южном стиле. Ты поможешь мне выбрать усадьбу?
– Ну, конечно, Дел! Конечно помогу.
Вдруг отголоски музыки прервались, и со стороны зала послышались крики и испуганные возгласы. Затем все остальные звуки перекрыл звон бьющегося стекла. Мы с Делайлом переглянулись.
– Что-то случилось, – промолвили мы в один голос и бросились в зал.
Глава 13. Предвестие скорби
Делайл
Низкий утробный рык и звонкие крики. Крепкая ругань. И все это слышалось оттуда, где минуту назад звучала музыка и смех. Чутье подсказывало мне, что произошло что-то страшное и непоправимое. Рядом со мной, держа меня за руку, бежала Марьяна.
– Что? Латиара? – испуганно воскликнула моя нитар. – Латиара впала в бешенство! Девочки передали мне по нашему каналу связи. Бежим!
Я не успел ничего сказать, как Марьяна отпустила мою руку и резко остановилась.
– Они призывают силу Триумвирата, – тихо промолвила она, и ногти на ее руках почернели, удлинились, а за спиной распустились радужные переливчатые крылья.
Я так и не понял толком, что произошло сейчас, что случилось с Латиарой и что сейчас творится в зале, но на ходу активировал заклинание огненных сфер, держа их в ладонях.
Мы ворвались в зал, и в нос мне ударил густой запах крови. Ее багровые следы виднелись на полу и стенах. Вокруг творился неописуемый хаос – кто-то в панике убегал, кто-то с ужасом жался к стене, на небольшой площадке для оркестра не осталось музыкантов, лишь разруха из поваленных и поломанных музыкальных инструментов. И среди этой разрухи уворачивалась от заклинаний Латиара, не давая себя поймать. В изодранном платье, обагренном кровью, и с растрепанными волосами она едва ли походила на саму себя каких-то полчаса назад. Ее пытались усмирить несколько мужчин, среди которых были Мариус с Эриком. Рядом находились Эмилия и Герда, но пока они лишь держали наготове атакующие заклинания. Они разом обернулись к Мари.
– У нее почернели глаза! Совсем как в твоем видении! – потрясенно воскликнула Эмилия.
– Латиара в один миг словно обезумела, – добавила Герда, растерянно глядя на свою давнюю приятельницу.
Я и сам был поражен произошедшим, ведь еще полчаса назад видел леди Дэнвер, обмолвился с ней парой фраз по работе, и ничего по ее внешнему виду и поведению не предвещало внезапного сумасшествия.
– Откуда кровь? – спросил я у Эмилии.
– Она вцепилась зубами в шею магистру Лийсаррану, прокусила ему руку, а потом бросилась на профессора Мариланни. Эрик попытался ее отвлечь, и только тогда Латиара оставила профессора, – поведала девушка.
Серебристые светящиеся путы метнулись к обезумевшей Латиаре, обвивая ее туловище. Она в ответ лишь шипела, как рассерженная кошка, и рычала. Окровавленный рот искривился в жутком хищном оскале, а из черных склер глаз, казалось, смотрела сама тьма.
– Лати, да что же с тобой случилось! – воскликнул кто-то из наших женщин-коллег.
Девушка замерла и резко обернулась на голос. Глаза, полные тьмы и безумства, шарили по испуганной толпе. В них не осталось ни проблеска разума. Только дикий голод и безумие.
– Боги милостивые, что могло случиться с ней за эти полчаса? – воскликнула Марьяна и посмотрела на меня совершенно растерянным взглядом.
Я не успел ей ответить. Латиара, опутанная наколдованными веревками, попыталась сделать шаг, но упала. К ней тут же метнулись мужчины.
– Мне необходима ее кровь для анализа. Необходимо срочно выяснить, нет ли вируса или инфекции, – заявил Мариус. – Принесите мне шприц из медпункта Академии.
– Минутку, генерал-майор, – пролепетал наш медработник и выбежал из зала.
Мариус подошел к Латиаре. Она продолжала рычать, извиваться, пытаясь встать. Эмилия тут же оказалась рядом с мужем.
– Я прошу тебя, будь осторожен, – промолвила она, опасливо косясь на леди Дэнвер.
– Все хорошо, Эми, я контролирую ситуацию, – успокоил ее супруг.
Мариус положил руку на лоб Латиары, шепнул заклинание, и девушка перестала извиваться, затихла, а затем ее глаза закрылись. Потусторонняя темнота скрылась за смеженными веками.
– Что это было вообще? – задался я вслух вопросом.
Все, кто был рядом, пожали плечами.
– Мне предстоит выяснить в госпитале, с чем мы столкнулись, – пояснил Мариус. – А заодно понять, обратимо ли это. Возможно, это какая-то редкая магическая зараза.
При мысли, что Латиара может остаться безумной, мне стало не по себе. Такой участи я не пожелал бы никому.
– Экипажи жандармерии приехали, – испуганно промолвил кто-то из адептов.
– А вон, кажется, и госпитальный экипаж, – заметила Герда.
– Значит так. Леди Дэнвер и все, кто сейчас пострадал, даже если это всего лишь царапина, отправляются в столичный госпиталь, – громко объявил Мариус.
Марьяна обменялась с подругами подавленными взглядами. Я подошел к ней и взял за руку.
– Так вот о чем предупреждало меня то видение, – прошептала Марьяна. – А я даже представить не могла, что может случиться… Что же это такое, Мариус? – обратилась она к супругу подруги.
– Пока не увижу результат анализа ее крови и не проведу необходимые исследования, мне сложно о чем-либо говорить, – ответил он.
– А где профессор Мариланни и магистр Лийсарран? – спросила Марьяна.
– Их увели сразу после нападения, – ответил Эрик.
– Делайл, я попрошу тебя проследить, чтобы раненых преподавателей отвели к медицинскому экипажу, – обратился ко мне Мариус.
– Не стоит, мы сами в состоянии до него дойти. Я оказал себе и леди Мариланни первую помощь, – услышали мы голос нашего ректора, который направлялся к нам вместе с профессором.
Его раны уже не кровоточили и постепенно затягивались. Укус на руке профессора уже порозовел. Леди Мариланни с недоумением и заторможенно покосилась на лежащую Латиару, будто до сих пор не могла поверить в то, что здесь случилось. Магистр ускорил шаг и, приблизившись к своей связанной нитар, присел на колени около нее. С невысказанной горечью в глазах он окинул Латиару взглядом и осторожно убрал прилипшую к лицу окровавленную прядь.
При виде этой картины я ощутил всепоглощающую жалость. В груди всколыхнулось свинцово-тягостное чувство. Что теперь будет с этой милой, улыбчивой эльфийкой?
– Неужели не найдется способа исцелить ее? Латиара всегда такая отзывчивая, добрая, и советом поможет, и слова ободряющие в нужный момент найдет, – промолвила Марьяна, нервно теребя рыжий локон.
– Что же случилось с тобой, Лати? Как я мог не заметить неладное? – тихо сокрушался Иденхард.
– А какие-то признаки были? – спросил у него Мариус.
– Совершенно ничто не предвещало! – сокрушенно промолвил наш ректор. – Латиара вела себя как обычно, смеялась, шутила, танцевала. Она обожает балы. Все шло замечательно, а потом она вдруг стала жаловаться, что ей тяжело дышать и в глазах темнеет. Мы только и успели отойти в сторону от танцующих, и тут ее глаза потемнели, и она… словно…озверела…
На миг повисла напряженная тишина. Произошедшее будто оглушило всех и вышибло почву из-под ног. Как такое могло случиться? Медбрат нашей Академии принес снотворную сыворотку, и Мариус ввел ее Латиаре в вену, чтобы предотвратить повторные приступы при перевозке девушки в госпиталь.
В зал вошли офицеры жандармерии, и с этой минуты все события вечера слились для меня в нечто несвязное, как разрозненные картинки калейдоскопа, что не желают собираться в общую картину. Дорога в жандармский участок в подавленном молчании, опрос свидетелей происшествия, показавшийся мне бесконечным, дорога в госпиталь, где сейчас в изолированной палате находилась Латиара, постоянное обсуждение вечера по миллиону раз, словно что-то могло изменить свершившееся. Мне было бесконечно жаль Латиару, лежавшую прикованной к больничной кровати, и магистра Лийсаррана, который выглядел потерянным для всего и всех. Его рана почти зажила, остался лишь едва заметный след, который скоро исчезнет, но он, по всей видимости, не помнил уже об этой ране, мысленно находясь со своей нитар. Я смотрел на это и ужасался от одной лишь мысли, сколь хрупким может быть счастье. Только в повседневной жизни мы об этом забываем. И я с того самого рокового октября как будто забыл, но жизнь поспешила мне напомнить.
Даже представить себя на месте лорда Лийсаррана было больно. Наконец обрести долгожданное счастье и, не успев им насладиться, стоять и смотреть в маленькое смотровое окошко в двери, как та, что стала всего дороже, зависла между жизнью и смертью. Находиться сейчас в госпитале у палаты Латиары было бессмысленно, и мы, наконец, поехали по домам. Мы с Марьяной остались у Лиаль и Джордано, и первым делом, по приезде к ним, пришлось снова вспоминать детали этого вечера, обернувшегося кошмаром. Весть о случившемся пока не успела облететь всю столицу, но чета Маджио еще до нашего приезда получила письмо от сына. Я ощущал дикую усталость и какое-то опустошение, и где-то внутри еще слабо тлела надежда на то, что Латиара придет в себя и сможет победить неизвестный нам недуг.
Лиаль предложила нам с Марьяной поесть, но мы отказались, пребывая под тяжелым впечатлением от вечера. Однако чай выпить согласились, и пока сидели за кофейным столиком перед камином в гостиной, я в задумчивости не сводил глаз со своей нитар. А можно ли вообще вдоволь насладиться счастьем? Ведь даже жажду воды мы не можем утолить раз и навсегда. Разве смогу я когда-то ощутить, что вот теперь мне хватает Марьяны? Нет. Думаю, что мне ее всегда будет мало. И через сотни лет я все так же хочу вдыхать аромат розовых лепестков от ее ярких волос и нежной молочной кожи, слушать ее размеренное дыхание и тихий голос. Спать не хотелось, но усталость давала о себе знать, и последние часы до рассвета мы провели вдвоем все там же в гостиной около камина, завернувшись в плед. Я снова подумал о том, что вот он – мой идеальный вечер.
Несмотря на то что состояние Латиары вызывало тревогу, я не мог перестать думать о нас с Мари. Оказаться на месте Иденхарда я не пожелал бы и врагу. Подумав об этом, крепче сжал руку Марьяны, переплел наши пальцы и, поднеся к губам, коснулся нежной кожи ее запястья.