– Так, вы же это слышали? – решила я уточнить у Эми и Герды.
– Конечно, – слаженно ответили мне.
– А я ничего не слышу, кроме ветра, – растерянно промолвила Марэя.
– Смотри! – вновь повторил таинственный голос.
Герда вскрикнула и испуганно схватила меня за руку. Потому, что прямо на нас шла группа призрачных мужчин в форме солдат вермахта. Но это были лишь фантомы из прошлого – полупрозрачные и эфемерные.
– Герда, их уже нет. Это лишь воспоминание окружающего мира, которым он делится с нами, – напомнила Эмилия.
– Что происходит? Я ничего не вижу и не слышу! – встревожилась моя невестка.
– Марэя, давай мы потом поговорим, пока просто подожди нас, – попросила я свою родственницу.
А мужчины тем временем остановились поблизости от нас и закурили. И тут словно из-под земли рядом с ними появилась не кто иная, как Грэтта Элрод, по чьей воле всю прошедшую зиму и весну Эсфир сотрясали невиданные для нашего мира стихийные бедствия, после которых во всех империях пропадали бессмертные.
– У-у-уй, какая же дрянь! Придушила бы! – презрительно прошипела Герда, сжав кулаки.
– Слушай, слушай внимательно! – вновь шепнул нам ветер.
Я вздохнула и вместе с подругами уставилась на курящих солдат и Грэтту, которая о чем-то нервно им вещала на немецком. Я совершенно не понимала, о чем они говорят. Это привело меня в замешательство – зачем мне их слушать, если я не знаю языка?
– Слушай, слушай внимательно!
– Ладно, попытаюсь, – ответила я сама себе под нос.
Вновь прислушалась к речи. Слова на немецком звучали по-прежнему неразборчивой тарабарщиной, но я просто слушала собеседников, в надежде, что, может быть, произойдет что-то нечто такое и их речь станет для меня понят– ной.
Когда это все же произошло, я даже встрепенулась, не веря в то, что мои мысли сбылись. Диалог Грэтты и офицеров стал понятен. Каждое слово. Мы с подругами понимающе переглянулись.
– Вы все сделали так, как я велела, герр лейтенант? – властно промолвила Грэтта, смерив подошедшего к ней офицера колким взглядом.
Под ее немигающим и жутковатым взором молодой лейтенант стушевался, но довольно быстро взял себя в руки.
– Все, фрау майор. Тело безумного предано огню.
– Молодец, герр лейтенант. – Грэтта хищно улыбнулась. – Я ценю, когда мои приказы безоговорочно выполняются.
Глаза мужчины бегали. Было заметно, что он взволнован и его что-то тревожит.
– А что насчет остальных, фрау майор? – спросил он у Грэтты.
– Каких остальных? – переспросила она с преувеличенным удивлением.
– Подопытных, – ответил лейтенант и тут же отвел глаза.
Я невольно подивилась тому, как перед этой маленькой женщиной здоровенные вояки робеют, словно робкие юнцы, хоть и стараются это скрыть. Но их чувства с лихвой выдают жесты и взгляды.
В глазах Грэтты вспыхнул опасный огонек, и химера оскалилась. Назвать улыбкой сей хищный оскал я бы не смогла. Она подошла к лейтенанту вплотную, глядя на него зверем снизу вверх, но даже такая разница в росте не мешала ей выглядеть угрожающе, словно кобра перед атакой.
– Запомните, герр лейтенант, что судьбу участников эксперимента решать мне, а не вам и не кому-либо другому, – произнесла она угрожающим тоном.
Офицер вздернул подбородок. Остальные мужчины подавленно молчали.
– А что, если и их постигнет та же участь? – задался он вопросом, бесстрашно глядя Грэтте в глаза.
Один миг, рваное дыхание, хрип… Грэтта прижимает лейтенанта к дереву, крепко держа за шею.
– Вопросы здесь задаю я. И приказы отдаю тоже я. И все важные решения – это мои решения, ясно? И чем тратить время на бессмысленные разговоры, лучше ищите эту шайку партизан, которая наш схрон с боеприпасами уничтожила. Больше толка от вас будет, идиотов!
Фантомы из прошлого начали таять на наших глазах, бесследно исчезая, и вскоре об их незримом присутствии здесь ничего уже не напоминало. Новое движение ветра обострило хвойный аромат и морозную свежесть.
– Кажется, это все, что нам хотели сегодня показать, – промолвила Герда.
– Видимо, да, – согласилась я. – Можно отправляться назад. Или еще бросим жребий?
– Давай продолжим уже после твоего дня рождения, – предложила Эмилия. – Нам ведь еще готовиться.
– Расскажите хоть, что здесь было-то! – попросила нас Марэя. – Я ничего не увидела.
– Сейчас вернемся домой и расскажем, – пообещала я, и Марэя принялась строить переход обратно домой.
Едва мы вышли из портала, как нас уже встречала целая компания – мужья моих подруг, мой нитар, его брат с супругой и тетушка Вианна.
– Пришли! – всплеснула она руками, выйдя нам навстречу. – Что-то случилось, да? Да что же это такое, совсем покоя нет бедным девочкам! Это какое-то безобразие!
Все присутствующие были заметно взволнованы. Я поспешила всех успокоить:
– Не переживайте так, нас никто никуда не гнал, мы сами решили пойти и проверить нашу теорию.
– И она оказалась верна, – добавили в один голос Эмилия и Герда, после чего мы принялись рассказывать обо всем – и что нам приснилось, и как мы пришли к мысли о том, что нужно посетить места предыдущей смерти, и что нам довелось увидеть в чаще волховского леса. Потом через прикосновение мы показали тот самый момент.
Повествование плавно перетекло во всеобщие рассуждения о том, что же это за эксперимент, о котором говорил офицер с Грэттой. Мы сидели в гостиной перед камином, Рейнар принес еще один низкий столик, Марэя – подушки, тетя Вианна заварила на всех чай в нашем большом самоваре. Такие семейные беседы всегда наполняли меня теплом и чувством безопасности, что произошло и сейчас. Тревога утихла, и я смогла вздохнуть свободно.
Делайл сидел рядом со мной, совсем близко, так, что наши бедра соприкасались, и от этой близости внутри меня вспыхивало сладостное томление. Как пара, мы вели себя сдержанно, когда были не одни, и эта страсть под маской вынужденной сдержанности напоминала мне жаркое пламя, закованное в лед. Я знала, стоит нам остаться наедине, без чужих глаз, и этот лед мгновенно расплавится в пожаре взаимного влечения. Однако грань дозволенного для пары в статусе нитар Делайл не переходил, и одним Богам ведомо, каких сил ему стоило сдерживать свои желания.
– Возможно, мы имеем дело с неизвестным нашей цивилизации артефактом. Или препаратом, который применяли на людях с какой-то конкретной целью, – поделился соображениями мой нитар. – Вероятно, химера приложила к этому свои загребущие ручонки, мы уже поняли ее страсть к науке. Скорее всего, посещение оставшихся мест даст вам более полную картину прошлых событий, и мы сможем понять, что это за эксперименты и в чем их суть.
– Ты уверен, что, будучи в плену у этой твари, никто не подвергся вживлению артефакта или применению препарата? – спросил у него Эрик.
– Может быть, и подвергался. Но когда нас обследовали в госпитале после освобождения с головы до ног, то ничего не обнаружили.
– Нахождение артефакта внутри тела пропустить невозможно, – внес свою лепту Мариус.
– А при вскрытии тела леди Дэнвер ничего занятного не было обнаружено? – уточнила у Мариуса Вианна.
Мужчина в ответ отрицательно качнул головой.
– Я лично там присутствовал, ничего особенного не было.
– Что же это за эксперимент и какова его цель, – задалась я вопросом вслух. – Может, все-таки еще раз кинем жребий и сходим?
– А может, все же вспомним, что завтра твой день рождения? – напомнил мне Делайл.
– Да все мы успеем! – заверила я. – В конце концов, я же не бал даю на сотню персон, а лишь небольшой семейный вечер с музыкой и танцами.
– Ну что ж, как скажешь, – мой нитар развел руками. – Но я думаю, что на сегодня еще один экскурс в места прошлого будет достаточным. Не стоит выматывать себя перед собственным праздником.
Мы снова кинули жребий, и на сей раз выпало место моей предыдущей смерти – Красуха. Деревня в Псковской области, где я была убита и сожжена вместе с матерью. Как и все жители деревни. Все до единого. С того самого дня Красуха перестала существовать. Тогда немцы согнали людей в огромный амбар, чтобы заживо сжечь. Но почему-то нас с мамой они застрелили еще на пути к колхозному амбару. Спустя несколько месяцев после того, как я вспомнила этот эпизод из прошлой жизни, это стало казаться мне странным – зачем тратить на нас патроны, зная, что нас сожгут?
На этот раз построить портал вызвался Эрик, и мы вышли из портального окна в поле, прямо за памятником «Скорбящая псковитянка». Здесь когда-то была окраина деревни, где кипела работа с зерном. Теперь лишь ветер гулял на просторе, да и тот звучал будто бы тише. Словно он по сей день помнил кошмар того ноябрьского дня, как и я теперь.
– То есть здесь была деревня? – уточнил Делайл.
– Была, – кратко ответила я и подавила тяжкий вздох, разглядывая пустырь.
Память – упрямая штука, и годы ничего не меняют. Если уж волей свыше я вспомнила то, что здесь творилось, то сейчас мое сердце неизбежно наполнялось горечью.
– Мы просто ждем, когда вы сможете что-то увидеть, так? – спросил у нас Мариус.
– Именно, – ответила ему Эмилия, и он сжал ее ладонь с грустной улыбкой. – Думаю, мне повезло, что я погибла в самом начале войны и очень быстро. Без пыток и издевательств. Почти без боли, – рассуждала подруга и посмотрела вдаль.
Я наблюдала с замиранием сердца, как начинают оживать воспоминания, что годами хранила здешняя земля. Зыбкие и эфемерные силуэты обретали ясность, и голоса из прошлого ворвались в настоящее.
Делайл взял меня за руку, и по коже пробежали мурашки, отгоняя холод от сердца.
– Если ты будешь держать меня за руку, то, возможно, тебе придется наблюдать этот ужас вместе со мной. Я могу нечаянно, на эмоциях, передать через прикосновение то, что вижу, – предупредила я.