Делайл сжал челюсти, сверля взглядом императорский совет. Всеобщий шок и оцепенение, казалось, повисли в воздухе. Секундная тишина была такой осязаемой, что ее, наверное, можно было бы резать ножом.
– Возникает резонный вопрос – что нам с этим делать, – сказал наш император и обвел взглядом зал.
Императрица запада встала со своего места, и когда она заговорила, мне искренне хотелось закрыть ей рот.
– Не менее животрепещущий вопрос – а безопасно ли нахождение лорда Даркмуна с леди Ирилейв?
Сердце заныло в груди, и мне показалось, что я даже уже не дышу. Я кожей ощущала на себе десятки взглядов, но никого в этот момент не видела. Я смотрела лишь на Делайла, сидящего напротив меня. Я смотрела в его глаза, и видела в них отчаяние и злость.
– И что же вы предлагаете, ваше величество? Запереть меня в клетке? – язвительно промолвил мой жених и бесстрашно воззрился на императрицу Альдарию.
В его глазах полыхали грозы, сжатые челюсти и побелевшие костяшки кулаков выдавали его состояние. Мне отчаянно хотелось обнять его, прижаться к его телу и спрятаться от всего мира и навалившихся на нас бед. В груди огнем горело отчаяние.
– Если это нужно будет предпринять для защиты мага Триумвирата, то я готова на крайние меры, – жестко заявила императрица.
– Да что вы несете? Это какой-то бред! Бред! – выкрикнула я и вскочила со своего места, когда окончание фразы потонуло в звоне разбитого стекла.
Кто-то вскрикнул от неожиданности. Возникло всеобщее напряженное молчание, пока все созерцали последствие моей вспышки гнева – разлетевшиеся на осколки стаканы с водой на столе, стеклянные колбы светильников, вазы с цветами и несколько треснувших стекол в окнах.
– Леди Ирилейв, прошу вас, возьмите себя в руки, – наставительно произнес император севера.
Послышался громкий смешок, преисполненный сарказма. Все изумленно повернулись к Джерану. Тот качал головой, выглядя при этом раздраженным.
– А давайте вашу супругу возьмем и посадим под замок! Как вам это понравится, ваше величество, а? Вам удастся держать себя в руках? Позвольте в этом усомниться, – бросил он в лицо императору.
– Вы не понимаете, что это огромный риск. Мы рискуем жизнью мага Триумвирата, – ответил император Северной империи.
– Вы, по всей видимости, забыли, что я нареченный леди Ирилейв. И о роли нареченных тоже, – веско изрек мой жених и, не мигая, посмотрел на Совет императоров.
С места поднялся супруг Герды, Эрик.
– Я напомню всем о важности связки Избранная – нареченный. Мы все прекрасно знаем, что сила Избранной возрастает, как только она встречает нареченного. Только нареченный в силах вернуть душу Избранной на пути к берегу реки забвения. Нареченный – это якорь, который удерживает разум Избранной от помутнения. Потому что всем известно, что огромная сила этих девушек – это столь же огромное испытание для их разума. Сила Триумвирата – это сила трех магов, связанная с силой магии нареченных. Это как слаженный часовой механизм, который рухнет к тролльей матери, если убрать хоть одну составляющую!
По залу прокатился шум голосов. Присутствующие тихо совещались.
– Я, между прочим, провожу совместные занятия девушек вместе с их нареченными. И впредь хотел бы их проводить в том же составе, – заявил магистр Ксенард, тренировавший нас уже который год.
– А если лорд Даркмун вдруг озвереет и накинется на свою невесту? – возмущенно промолвил император Северной империи. – Нам что-нибудь известно об иммунитете мага Триумвирата к неизвестной болезни?
Повисла тишина. Этого наверняка никто не мог сказать. Меня раздирали противоречивые чувства. Я прекрасно осознавала, что в словах монархов есть огромная доля истины. Но одна только мысль о разлуке с Делайлом приводила меня в неописуемый ужас, заставляя ощущать себя так, будто я теряю твердую почву под ногами.
– Что, если я разработаю способ защиты окружающих от озверевшего бессмертного? – с вызовом произнес Делайл.
– И как вы собираетесь это сделать? – не скрывая скептического тона, произнесла императрица.
– Я изготовлю артефакт, – ответил мой жених. – Такой артефакт, который, едва уловив изменения в сознании своего носителя, тут же его отключит, и надолго.
– Звучит невероятно, учитывая, что сама болезнь нами не изучена, – с сомнением произнес император Алмариан. – Но если вам в самом деле удастся ваша задумка, обещаю представить вас к государственной награде.
– Я делаю это не ради наград, ваше величество, – произнес Делайл, глядя в этот момент на меня.
Он говорил со мной взглядом. Я видела в его глазах боль и надежду, отчаяние и безмерную любовь. По моей щеке скатилась слеза, и я поспешила убрать ее след, не желая показаться слабой. Не сейчас, не в этот момент.
– Что ж, в таком случае, лорд Даркмун, вам все карты в руки. Я лично проспонсирую все, что будет вам необходимо для ваших разработок и артефактов. На кону судьбы жителей Эсфира, – подвел итог наш император.
Заседание я покидала на ватных ногах и с полным ощущением звенящей пустоты внутри, вцепившись в локоть Дела мертвой хваткой. Мы собирались навестить в госпитале Александра и Алиору, а моему жениху еще нужно было взять у заболевших образцы крови.
Как только мы сели в экипаж, Делайл тут же порывисто меня обнял и поцеловал в висок.
– Ничего не бойся, Мари, все будет хорошо, обещаю. Просто сейчас сложный момент, мне нужно сосредоточиться на изготовлении этого артефакта. Я уверен, у меня получится. Монархи правы, я действительно могу быть для тебя опасен. Если это случится по моей вине… Если вообще с тобой что-то случится, я этого не переживу, понимаешь?
Я ощутила, как в моих глазах вновь собрались слезы, и уже не сдерживала их, позволяя бежать по щекам. Мне казалось, что мой прежний мир, выстроенный когда-то заново с таким трудом, снова рушится. Экипаж тронулся, и вместе с Делайлом меня успокаивали теперь и подруги.
В госпитале нас не пустили в палату к Алиоре, ссылаясь, что это может быть небезопасно для нас, но позволили поговорить с ней через открытое стеклянное окошко для посетителей. К этому времени укушенным пациентам, как и самому виновнику несчастья, стало еще хуже. Алиора с трудом поднялась с больничной койки и, разговаривая с нами, присела на стул. Несмотря на то что когда-то я испытывала к ней не самые приятные чувства, сейчас, глядя на нее и понимая, что возможно, жизни Алиоры остались считаные часы, еле сдерживалась, чтобы снова не заплакать. Пусть в прошлом между нами и было сказано много дурного, но я не могла ненавидеть эту девушку, тем более сейчас. Стоило мне услышать от нее, как безумно переживает за ее здоровье супруг, проводя все время в госпитале, я ощутила новый прилив удушливой волны отчаяния. Ну почему этот вирус выбирает именно тех, кто только обрел долгожданное счастье? Может быть, на этот раз удастся предотвратить самое худшее? Как хочется в это верить!
– Знаете, я вот смотрю на вас, и вам завидую, – неожиданно заявила Алиора.
– Только не говори, что тоже хотела бы стать магом Триумвирата, – усмехнулась Эмилия. – Ноша эта совсем не сладкая.
– Не-е-е, магом Триумвирата я точно не хотела бы стать. А вот так дружить с кем-то так близко и крепко, как вы втроем дружите, это дорогого стоит. Жаль, у меня нет таких подруг.
– У тебя прекрасный супруг. И подруга когда-нибудь обязательно найдется, – приободрила ее Герда.
– Угу. Если только я живой останусь, – сдавленно промолвила Алиора, и повисло неловкое молчание.
– Давай надеяться на лучшее, хорошо? – попыталась я успокоить девушку, но весь ее изможденный вид прямо-таки кричал о том, что надеяться не стоит.
После Алиоры мы навестили Александра, но пробыли у него недолго. Выглядел он так же неважно, как и Алиора, но старался не подавать вида, что ему плохо. Делайл все это время разговаривал с Мариусом и Эриком в кабинете. Потом они ходили в лабораторию, обсуждая идею артефакта Делайла, и к тому времени, как мы освободились, они продолжали что-то обсуждать, поэтому по домам мы поехали только втроем в тоскливом молчании.
– Если помните, нам осталось посетить еще Севастополь, – напомнила нам Герда, когда мы почти подъехали к дому дяди и тети Марьяны. – Мы все откладываем, а может быть, стоит сегодня там побывать?
– А кто нам откроет портал? – задалась вопросом Эмилия.
– Я попрошу Джордано, он в это время обычно дома, – предположила я.
Нам повезло, и дядя действительно оказался дома. Лиаль, как только услышала, куда мы собрались, решила идти вместе с нами. Мы не стали спорить, так даже лучше. Лиаль предложила нам сесть и пообедать, но мы отказались и попросили только по стакану лимонада, пока Джордано выстраивал коридор перехода.
Три минуты быстрого шага в портале, и вот мы уже выходим в тупичковом переулке Севастополя. Ночь окутала город сумраком. В воздухе ощущалась промозглая прохлада, но мороза не было. Неподалеку слышался звук проезжающих автомобилей, судя по острому запаху моря и соленому бризу, мы вышли недалеко от линии берега.
– Куда нам теперь идти? – поинтересовалась Лиаль.
– Внутреннее чутье подсказывает мне идти в сторону набережной, – поделилась с нами Эмилия, и мы с ней согласились.
Мы вышли из переулка и отправились по прямой, никуда не сворачивая. Во взгляде Эми читалась легкая грусть, когда она смотрела куда-нибудь в сторону, будто вспоминая о чем-то. Лишь один раз мы остановились на перекрестке, и тогда Эмилия, посмотрев по сторонам, что-то вспомнила и сказала продолжать идти вперед. Время на Эсфире и Земле разнилось, и в этот час зимний Севастополь дремал, окутанный ночью. Зарево городских огней подсвечивало небо, скрывая сияние звезд.
– Ты помнишь эти улицы из прошлой жизни или запомнила уже в нынешней, когда вы с мужем сюда приезжали? – поинтересовалась Лиаль у Эмилии.
– Что-то помню из прошлой жизни, а что-то увидела уже в нынешней. Но по большей части я запомнила эти места уже в этой жизни. Тогда я погибла еще совсем ребенком, и хорошо помню только близкие к дому улицы.