– Я так думаю, что постоянный гарнизон в Дивном – это ещё и возможность будущего прямого контакта с немцами! – воодушевлённо расширял перспективы азартный Пикачёв. – Германцы, правда, могут и «кюбельваген» в обраточку затребовать, типа, верните нам законное… Но мы им – шиш! Они, сволочуги, нашего бойца убили! На русской станции! Так что…
Мы с группером заинтересованно переглянулись.
– А что! Хорошая мысль. Что-то в этом есть свежее, – признала Ирина. – Мимо надутого индюка Волкова, городских торгашей, мимо бесконечной грызни администрации со сталкерами…
– Во-во! И без установки на неминуемую войну с германцем. Ещё неизвестно, кто в Переделе придёт к власти следующим, и какова будет политика в городке! Надо прекращать сраться.
– Сталкеры ведь и к нам то и дело лезут, Спика, – скривившись, напомнила в ответ Кретова.
– Лезут некоторые безбашенные, да, – признал Пикачёв. – Но они же живут и шакалят без политики в башке! Эти шавки лишь покусывают, без цели захватить власть на Пятисотке.
– Договор нужен, причём со всем сообществом сталкеров сразу, в целом, – вставил я. – И вообще: со всеми нужно заключать нормальные письменные договоры, в том числе и внутри русского сектора. Пока на горизонте не появились какие-нибудь американцы, ага… Вот тогда спохватимся, да поздно будет!
После упоминания наших закадычных партнёров, которые, конечно, обитают и на Жестянке, все крепко задумались. А ведь это вполне реальная политическая перспектива! И достаточно зловещая. Вряд ли янки, с их извечной установкой на некую исключительность, успокоит скучная роль обычного анклава, одного их многих.
Между прочим, где-то живут и как-то развиваются китайцы, уже испытавшие на Земле сладостность своего глобального влияния на судьбу планеты. Ещё есть арабы, африканцы, южноамериканцы… Какой-нибудь анклав при наличии достаточно влиятельных проповедников вполне может очень быстро радикализироваться и встать на путь религиозной войны со всеми иными, неправильно верующими анклавами.
Твою мать! А у нас тут непонятная грызня на пятачке радиусом двести километров… Чёрт, неужели так и не поумневшему человечеству и на новой планете светит смертельное вооружённое противостояние? Мы же выкосим другу друга за считанные месяцы! Спецы и дураки найдутся.
– По немцам соображение интересное, но пока что сложно выполнимое, скажу сразу. Можно, конечно, держать его в уме, на перспективу, вторым или третьим этапом развития объекта, – решил группер. – А вот по постоянному гарнизону на станции – годная тема, нужно уламывать Деда.
– Сюда бы его привезти на пару деньков… – размечтался Спика. – Поглядит Владимир Викторович своими глазами и увидит, что все остальные варианты гораздо хуже.
– Эк, разнесло тебя! Хрен там его сюда привезёшь, – безнадёжно махнул я рукой. – Казанникова даже в Переделкино не вытащишь.
– Значит, товарищи бойцы, надо качественно готовить доклад и конкретные предложения! – упрямо продолжила Ирина и сразу спросила: – А что вы на меня так смотрите?
– Ты группер, тебе видней, как и что докладывать, – уклончиво ответил Спика.
– Нет уж! Вместе составлять будем!
– Бесполезняк, почти уверен, – проворчал я. – Пять человек, десять… Даже если уговорим, столько не отправит.
– А я настаиваю, его сюда надо притащить! – горячился Пикачёв. – Здесь мы его быстро уговорим, а уж там пусть пересчитывает личный состав, решает.
– Я бы предложила Джона снять с вышки, застоялся он там, – задумчиво произнесла Кретова. Лидер, службу тянет чётко, отличный охотник, следопыт. Снять и поставить старшим на Дивном. Кстати, необязательно набирать исключительно мужиков. У аграриев такие девчата есть, только держись.
– Да уж знаю… – протянул я.
– Откуда ты это знаешь? – тут же прищурилась Ирка.
– Может, нам какого-нибудь фермера на это дело подрядить и переселить? – сказал я, благоразумно не отвечая на её вопрос. – Это же готовый сплочённый коллектив, семья.
– Да! Нет… Не выйдет, – почесал голову Спика. – Фермер это коммерсант, а не гос. Он присягу давать не будет. Ему нужны товары на продажу. Такая семейка обязательно начнёт работать на себя.
– Надзиратель из наших?
– Ох, Ирина… Всё гораздо сложней, чем мне казалось, – нехотя признал я. – И Зацепин вряд ли заинтересуется, он промысловик, охотник в базе, ему просторы нужны.
Глава 19Возвращение
Ужин был закончен, наступило время первой дежурной смены, которая выпала Кретовой. Однако мы со штурманом никак не могли уйти с террасы в диспетчерскую, увлечённые особой важностью разговора и радужными перспективами. Разве тут заснёшь… Уточнения и предположения следовали одно за другим, я уже пожалел, что не догадался сразу включить на смарте режим диктофона.
– Получается, что нет никакого смысла буксировать полевую кухню? Это же готовый пищеблок для гарнизона! – поинтересовался я.
– По-хорошему так, её надо оставить, – кивнула Кретова, только что завершившая очередной обход по периметру.
– Ага, интендант, если он её получит, конечно, потом ни за что не отдаст, я Троцкого знаю, поработал с ним, – со скепсисом заявил Спика. – Это же жучара, хапуга номер один!
– Все мы уже мальца хапуги, жалко нахапанного добра, страшновато бросать без надзора. Вот же чёртовы германцы… – отреагировал я.
– Давай скрутим с кухни колёса и спрячем где-нибудь в лесу! Тогда точно никто не утащит! – почти прошептал мне Спика, оглянувшись по сторонам.
– Давай лучше спать пойдём, – устало буркнул я.
Вокруг – сплошная темень.
Однако Кретова не спешит включать освещение периметра, не хочет нашествия ещё по-глупому любопытного зверья. Не устраивать же стрельбище вокруг диспетчерской…
Жаль, что днём у меня не было времени разглядеть с высоты роскошную панораму окрестностей. Станция стоит над саванной, на вытянутом плато, с запада ограниченного обрывистыми скалами. Внизу лежит бесконечная равнина с магистралью и интенсивностью движения по ней одна машина в месяц… Где-то притихли редкие хутора, слишком маленькие для обнаружения на расстоянии. И более ничего.
Я почувствовал, что никогда не жил в по-настоящему дикой местности, в которой горизонты без признаков населёнки убегают на полсотни километров, всё это казалось мне очень странным, даже неестественным и немного пугающим. Не, я, пожалуй, в свое дежурство фары всё-таки включу.
Вон там, где-то на севере, должны просматриваться слабые огоньки такой родной Пятисотки. Жаль, что их не видно, – скрыты стеной высоких деревьев среди которых затаился свирепый саблезуб, мимо угодий которого мы пробирались сюда. Свет далёкого родного гарнизона взбодрил бы, с ним как-то веселей. А пока – ни огонька, хоть глаз выколи.
Штурман уже сладко засопел. Пикачёв дежурит вторым, а у меня третья смена. Свалившись на кровать, я какое-то время не мог уснуть. Кряхтел, беспокойно ворочался, громко скрипел пружинами. Проверил смартфон. У каждого в группе будильник поставлен на отбой склянок при очередной смене на фишке. То есть краем уха я услышу, что Спика на сигнал отреагировал правильно, а Кретова на посту не закемарила. Вот такие меры предосторожности.
К лешему! Всё, отбой! Натянув спальник на голову, я постарался выбросить на время из головы все мечты и планы, постепенно успокоился и заснул.
– Рубин, просыпайся! Денис, подъём! – чей-то шипящий голос настойчиво пытался пробиться через сумеречную занавесь сна. Снилось мне что-то приятное, даже радостное, и поэтому тревожный зуммер в голове не включался.
– Рубин, ёлки! Вставай, тебе нужно кое-что увидеть!
Зараза, это Спика. Что там ещё случилось? Внутренний будильник подсказывал, что время моего дежурства ещё не подошло. А спалось так сладко…
– Денис! Группер уже на террасе!
Услышав это, я рывком сел, голова немного закружилась, а панцирная сетка прогнулась от резкого движения и закачалась. Кровать Кретовой действительно была пуста.
– Кто там напал на нас? – недовольно спросил я.
– Ананас! Никто. Пока. Так что ствол бери, – несколько нелогично ответил штурман. Какой бодрый! Точно, сейчас его смена началась.
Вскочил, и в лодыжке что-то хрустнуло.
– Чёрт…
Взяв автомат, я, чуть прихрамывая на правую ногу, медленно, чтобы не налететь в темноте на что-нибудь твёрдое и острое, побрёл на выход из диспетчерской. Пока тихо, пальбы нет, бойцы не орут, чего торопиться… Напарники молча ждали меня на террасе. Точнее, наблюдали. Спика пялился куда-то через унаследованный бинокль, а Кретова смотрела в оптический прицел карабина. Что ж не предупредили-то? Чертыхаясь себе под нос, я поплёлся за монокуляром.
– Куда смотреть, товарищи паникёры?
– Туда, – показал рукой Пикачёв, отодвинув ногой стоявший возле него на сошках пулемёт. – Огонёк ищи.
– Огонёк?! – тут уж я реально проснулся.
Еле заметное вдали пятнышко света действительно было, но даже монокуляр не помог его идентифицировать. Огонёк дрожал, мерцал и расплывался.
– Что это? – тихо спросил я.
– Фара лупит, – уверенно заявил Спика.
– Да ну… – удивился я и от неожиданности сухо закашлялся.
– Похоже, кто-то к нам в гости едет, День, – совершенно серьёзно произнесла Ирина. – Сейчас чуть поярче, нет?
– Это ты называешь поярче? Ну-ну. Пикачёв, как ты вообще его разглядел?
– Глаз-алмаз! – гордо заявил штурман.
Мы продолжали наблюдать за неопознанным движущимся объектом, пока странный огонёк не начал ослабевать, а потом совсем пропал.
– Отвернул, – заявил Спика, а Кретова добавила:
– Препятствие обходит.
Похоже, оба были правы. Минуты через три огонёк появился снова.
– Готовимся к бою? – спросив, Спика тут же начал излагать торопливо составленный план действий:
– Я, к примеру, могу пойти в депо, там с внешней площадки хороший обзор, да и через ворота работать можно. Рубина отправим в здание вокзала, а Ирина с пулемётом останется в диспетчерской. Перекроем все сектора и подходы. Все на рациях, конечно…