Он вздернул мои руки над головой, легко удерживая тонкие запястья одной рукой. Его горячий, бархатный язык медленно прошелся от ямки под горлом до мочки уха. Частое дыхание вырвалось у меня из легких, сорвалось на стон.
– Боишься, что вырвусь? – спросила я между поцелуями, хватая ртом воздух.
– А что, есть такие мысли? – хитро усмехнулся мой жених. Он точно знал ответ.
– Нет! – воскликнула я, и он улыбнулся. Порочно и предвкушающе.
И снова поцелуи. Горячие, греховные, жадные. И вкус его губ такой хмельной и желанный. Скольжение языков друг о друга, жадное облизывание губ и единое дыхание. Одно для двоих. Вожделение растеклось по венам, устремилось жаром между бедер, свернулось внизу живота горячим клубочком мучительно-сладкой боли. Желание стало нестерпимым, выжигая разум, заменяя в венах кровь на страсть. Делайл все так же прижимался ко мне, безудержно целуя и лаская, позволяя в полной мере ощущать силу его желания. Его язык снова лизнул мою шею, а затем мочку уха.
– Мы далеко зашли, Мари, но ничего не бойся. Не бойся меня, – шепнул Делайл. – Я смогу держать себя в руках, не впервой.
Я посмотрела на него снизу вверх, призывно облизав губы. Дел резко выдохнул.
– А я и не боюсь. И останавливаться не собираюсь. Я давно этого хотела. С тобой, – провела ему языком от подбородка до губ и бесстыдно улыбнулась.
– Ты уверена? До помолвки всего ничего, – переспросил мой жених, смерив меня горящими вожделением глазами.
В них сейчас плескалась буря и плотский голод.
– Абсолютно уверена, – ответила я. – Несколько дней до помолвки погоды не сделают. И вообще. В такие времена нужно жить мгновением. Я хочу, Дел, хочу…
Дел замер на миг, словно не веря в услышанное, а потом в глубине его глаз полыхнул пожар. Мое желание, сказанное вслух, окончательно сорвало тормоза, и мы упали в эту бездну, что обещала греховное блаженство. Словно сейчас он принял важное решение. Он отпустил мои запястья и снова набросился на мои губы, жадно облизывая и посасывая, шумно дыша. Я с наслаждением ощутила под своими ладонями мышцы, словно отлитые из стали, напряженные плечи и бешеный пульс, явно дающий понять, что Дел еле сдерживается.
Внезапно он подхватил меня под ягодицы и усадил на комод. Словно издалека до меня донесся грохот и звон, и прихожую окутала темнота, подсвеченная из гостиной бликами огня в камине. Я запоздало вспомнила, что это магический светильник, старая ключница и какая-то ваза, оставленная прошлыми жильцами, но сейчас это было неважно. Весь мир в этот час стремительно сужался для меня до пределов одной комнаты, где были только мы вдвоем, окутанные тьмой и жарким, мучительным желанием. Мне отчаянно хотелось ощущать жар и тяжесть его совершенного тела, вдыхать его мускусный запах, ощущать Делайла на языке, губах, во рту, на своей коже и внутри своего тела.
– Мне нужно… больше твоей кожи. Тебя… Хочу… касаться, – вымолвила я между поцелуями, хватаясь за его рубашку в попытке быстро расстегнуть мелкие пуговицы, но чувственная лихорадка посылала дрожь по моему телу, дрожали руки, и я, потеряв терпение, как тогда в лесу, дернула в разные стороны полы его рубашки.
Оторванные пуговицы застучали по деревянному полу. Я припала губами к разгоряченной коже груди и с наслаждением вдохнула ее аромат, от которого разум окончательно утонул во тьме непреодолимого желания. У меня не было интимного опыта с мужчинами, я толком не понимала, что нужно делать, но действовала на чистых природных инстинктах и женском чутье – трогала губами каменные мышцы на груди, покусывая и облизывая кожу, гладила повсюду руками. Сбивчивое дыхание Делайла, шумные вздохи раззадоривали, и я понимала, что поступаю верно.
– Как же я давно об этом мечтал, Мари, – хрипло прошептал мой жених.
Впился в мои губы, толкаясь языком, нехотя отстранился, лизнул их и схватился двумя руками за лиф платья. С силой, присущей оборотню, дернул его в стороны, разрывая ткань. Платье жалобно треснуло. Горячий язык прошелся по ложбинке груди, и я протяжно застонала.
Делайл снова дернул разорванные части платья уже до линии юбки и спустил ткань вниз. Его горячие ладони легли на мою грудь, погладили, тронули через тонкое белье соски подушечками пальцев. И снова поцелуй и одно дыхание, разделенное на двоих. Он оторвался от моих губ и, схватив тонкую чашечку бюстгальтера, стянул ее вниз. Оголил грудь, и его горячие губы обхватили упругое затвердевшее навершие. Удовольствие окатило волной, плавя тело и разум. Я вскрикнула, заерзала от нестерпимого волнующего жара между бедер и прикусила Делайла за плечо. Он рыкнул и закинул меня на это самое плечо и в несколько широких шагов достиг одиноко стоящего дивана перед камином. Опустил меня на самый край, опустился на колени и вклинился мне между ног, снова впиваясь в губы. Рубашки на нем уже не было, и я с наслаждением скользила ладонями по крепким, сильным рукам, плечам, шее, животу, зарывалась пальцами в коротких смоляных волосах и пила его дыхание, пьянея от запредельного блаженства.
Делайл оторвался от моих губ и приподнял мои бедра, чтобы через них стянуть разорванное платье. Окинул меня голодным мужским взглядом, потянул за кружевную оборку чулок и снял его, тронул губами обнаженную лодыжку, не отрывая от меня взора – острого и жаркого. Языком медленно прочертил влажную дорожку до самого бедра.
– Ты такая гладкая и бархатная. Как розовый лепесток. И так сладко пахнешь… как самое желанное лакомство. Так бы и облизал тебя всю, – сказал он и стащил второй чулок.
Нащупав застежку бюстгальтера, Делайл снял его и отбросил в сторону. Вожделение выжгло мне разум, когда я увидела неподдельное восхищение в его взгляде. Он снова погладил мою грудь, срывая рваные вздохи с моих губ и слизывая стоны наслаждения. Лизнул навершие, подул, опять лизнул и накрыл губами, потянул. Я вцепилась в его плечи и выгнулась навстречу умелым губам. Горячие ладони снова накрыли мою грудь, нежно ее сминая, пока губы и язык покрывали мое тело жаркими ласкающими поцелуями. Его прерывистое хриплое дыхание щекотало мою кожу, добавляя остроты ощущениям, воспламеняя. Он умело играл со мной, распалял мою страсть и мучил невыносимым желанием.
В какой-то момент спинка дивана плавно опустилась, и диван превратился в кровать. И когда Делайл опрокинул меня на спину и принялся осыпать жадными поцелуями мои бедра, я уже горела в его руках.
– Де-е-ел, пожалуйста! – протянула умоляюще. – Пожалуйста, сделай это, я тебя прошу! Возьми меня!
– А ты уверена? – спросил он, хитро улыбнувшись, и лизнул мне внутреннюю сторону бедра.
– Да, да, уверена, давай же! – воскликнула я, нетерпеливо ерзая. – Я уже не могу терпеть!
Его тихий смех и выдох защекотали мою кожу.
– Ошибаешься, лисичка. Я еще не довел тебя до состояния «уже не могу». Пока что… Торопиться нам некуда. Я очень терпелив. И безумно голоден.
Я не успела ничего ответить, как он резко сдернул с меня трусики и приподнял за бедра, лизнув между ног. Снова и снова. А потом припал губами, видимо решив окончательно свести меня с ума. Я вскрикнула от острого восторга и потерялась во времени и ощущениях, хватая воздух ртом и задыхаясь от запредельного экстаза. Неизведанное доселе удовольствие от низа живота расходилось по телу дрожью и горячими волнами. Делайл держал меня за бедра крепко, не позволяя отстраниться от движений его рта. Жаркое наслаждение накатывало снова и снова, возносило меня куда-то ввысь, где не существовало ничего, кроме чистого удовольствия и животной страсти, сжигающих дотла. Я потерялась в его порочных ласках и во времени. Пространство для меня растворилось и исчезло, будто и не было ничего вокруг нас – ни этих стен, ни целого мира. Только он и я.
Томление в теле нарастало сильней и сильней от его умелых ласк, я задыхалась от сладострастия, что-то шептала и умоляла о чем-то, сама уже ничего не понимая. А потом вспышка наслаждения прошила все мое тело, сотрясая его крупной дрожью, и, кажется, я вскрикнула, не ожидая удовольствия такой неимоверной силы. Меня трясло, как в лихорадке, тело выгнулось навстречу своему искусителю и его губам. Судорожно дыша, я отдалась на милость этому впервые испытанному мной чувству. Пожар наслаждения, обуявший мое тело, постепенно угасал, оставляя ленивую негу и приятную слабость.
Делайл выглядел сейчас жутко довольным. Он отпустил мои бедра и потянулся к навершиям груди, поочередно лаская их губами и языком. В ответ на его ласки я попыталась расстегнуть ремень на его брюках, но Делайл решил все сделать сам. Отстранился от меня и снял брюки вместе с бельем, представ передо мной совершенно обнаженным. От восхищения у меня перехватило дыхание. Моя ожившая мечта из тайных девичьих грез. Мой великолепный бронзовый бог. Вид его жесткого, рельефного тела с бронзовой кожей и размахом плеч захватывал дух и порождал безумные мысли… И я уже не стеснялась. А чего стыдиться? После того, что сейчас произошло…
– Ты так прекрасна, Мари! Так восхитительно красива! – хрипло произнес мой жених, нависая надо мной.
Мои щеки окрасил румянец, но не от стыда, а от нового прилива возбуждения. Его голодный взгляд, блуждающий по моему телу, признания, от которых закипала кровь. Я провела ладонью по его каменной груди и вниз – к плоскому рельефному животу, а потом, осмелев, осторожно погладила его напряженное естество. Делайл издал сдавленный стон и подался мне навстречу. Тяжесть его тела ощущалась как нечто правильное и верное, такое желанное и нужное. Горячая плоть соприкоснулась с моей, не проникая. Я часто задышала от нетерпения. Он уперся рукой в диван и приподнялся. Посмотрел на меня и жадно припал к моим губам, терзая их в неистовой жажде. Отстранился, прижал мою ногу к своему бедру, качнулся вперед и рывком вошел в меня, не сдержав изумленного стона.
От короткой, но острой боли я вскрикнула, мой возглас слился с его стоном и потонул в поцелуе. Делайл лизнул мои губы и осторожно задвигал бедрами. Он закрыл глаза, сжал зубы, его дыхание стало шумным, судорожным. Было видно, что он сдерживает себя изо всех сил. Первые толчки близости ощущались странно – сплетение легкой саднящей боли и тягучего, томительного наслаждения. Делайл открыл глаза, и я вновь утонула в его взгляде, подернутом дымкой блаженства.