Я уверенно шла к арке, и с каждым шагом, приближавшим меня к ней, воздух все больше остывал, неуютно ложась на обнаженные плечи, земля становилась студеной, а ковер из лепестков заиндевел и покрылся белесым инеем. До арки оставалось не более десятка шагов, и я вдруг поняла, что с неба перестал срываться дождь. Теперь хмурая вспененная высь роняла редкие снежинки. Я протянула руку, поймав одну. Она тут же растаяла на моей ладони. Я ускорила шаг, стараясь не обращать внимания на то, как неприятно холод кусает за пятки. Так остро и навязчиво, как будто я обычный человек или маг. Или это снег какой-то особый?
Дойдя до заветной арки, я шагнула в проход и оказалась в заснеженном лесу. На первый взгляд это был самый обычный зимний лес, но присмотревшись повнимательней, я поняла, что мне не нравилось в этой картине. Была в ней некая мертвенность, безжизненность. Этот лес не выглядел уснувшим под снежным покровом до весны, нет. Этот лес был мертв. Угольно-черные деревья, будто обугленные после огня, раскинули свои корявые ветви. Я прислушалась к безмолвию этого места и не ощутила спящей силы природы. Голоса стихий тоже молчали. Земля может спать, вода, возможно, тоже, но воздух… Однако и он сейчас молчал. Какое странное место. И все же я оказалась здесь не случайно. Только вот зачем и для чего? Почему?
Сделала еще несколько шагов вперед и поняла, что мне трудно идти, потому что воздух стал напоминать сгустившийся прозрачный кисель, в котором я увязла, как муха, без возможности двигаться вперед. Однако шаги назад дались мне легко. А потом я, желая проверить, повторится ли это, вновь попыталась продвинуться вперед, и снова будто увязла в сгустившемся воздухе. Видимо, дальше мне идти нельзя. И зачем же тогда я здесь оказалась?
Внутри меня разлилась неприятная тягучая тревога и всеобъемлющее чувство утраты. Важного, нужного, незаменимого. Можно было бы и уходить отсюда, тем более что снег неприятно покалывал холодом босые ноги, но отчего-то я не могла уйти. А точнее, не хотела. Я чего-то ждала, а чего – сама себе объяснить не могла. Ждала и с неизъяснимой тревогой всматривалась в замерший под белым пологом безжизненный лес, как вдруг… Знакомый до боли силуэт показался вдали, маяча меж деревьев. Неужели это он?
– Дел! Это ты? Делайл!
Я позвала его как можно громче, надеясь, что он услышит. Сейчас я была уверена, что это он. Но мой жених, несмотря на громкий окрик, меня будто не слышал. Он стоял среди деревьев и оглядывался по сторонам, словно растерялся и не знал, куда ему идти.
– Дел! – снова позвала я. – Дел, я здесь! Иди сюда!
Мои слова не возымели никакого эффекта. Он по-прежнему стоял в том лесу, смотрел по сторонам и на мой голос даже не обернулся. Или он меня не слышал? В этот момент он сделал несколько неуверенных шагов в левую сторону, но потом остановился.
– Делайл, иди ко мне! – Я снова позвала его, без особой надежды, что он услышит.
Со стороны сада роз налетел порыв ветра, ощутимо теплей, чем студеный воздух этого места. Он принес с собой алый ворох бархатных лепестков, рассыпавшихся по снегу. С новым порывом эти лепестки отнесло еще дальше, вглубь снежного мира, образуя ковер. Очередное дуновение ветра принесло еще лепестков. И в моей голове зародилась мысль. Я дождалась, когда налетит порыв ветра с лепестками из сада, и направила его еще дальше, туда, где я не смогла пройти. Лепестки ложились узкой тропинкой, что на белом полотне снега смотрелась кровавым ковром, уходящим в сторону леса. «Если ты меня не слышишь, то по дороге из роз ты точно придешь сюда», – подумала я вслух.
Опустив взгляд на платье, я заметила, что к нему приколота брошь из живого бутона розы. Я отцепила его от корсажа, оторвала цветоножку, и с очередным дыханием ветра мой выдох согнал с ладони алые лепестки. Они, подобно осенним листьям, беспорядочно кружили в воздухе, а потом ложились на снег, с каждым порывом ветра все дальше и дальше от каменной арки, приближаясь к лесу, где стоял потерянный Делайл.
– Ну же, давай, иди по дороге цветов! – воскликнула я в сердцах, придя в ужас от мысли, что мои усилия окажутся напрасными. – Делайл!
Ближайшие ко мне сугробы вспыхнули голубоватым магическим пламенем.
– Марьяна, проснись! Марьяна!
Я открыла глаза и сразу столкнулась с тревожным взглядом Мариуса.
– Что-то случилось? – Я испуганно привстала с кровати.
– Я просто пришел проверить тебя и твое самочувствие, – пояснил Мариус, вглядываясь в мое лицо. Затем поочередно посветил мне в глаза медицинским фонариком. – Как ты? Чувствуешь какие-то необычные симптомы?
Я задумалась, прислушиваясь к себе. Душевно я ощущала себя хуже некуда. А вот физически – очень даже хорошо. Никакой слабости или сонливости я не чувствовала, о чем и сказала Мариусу.
– Головокружение? – уточнил он.
– Нет. – Я мотнула головой.
– Сухость во рту или глазах?
– Нет.
– Жажда?
– Нет.
– А жажда крови?
– Нет.
– В эмоциональном плане – нет чувства раздражения, агрессии, злости?
– Нет. – Я все так же мотнула головой. – Я только чувствую подавленность и отчаяние. Но это вряд ли можно считать симптомом заражения, верно?
– Да уж, понятно, отчего эти чувства, – Мариус вздохнул. – Мне бы очень хотелось сказать тебе что-то такое, чтобы тебя успокоить, но… Разве сейчас найдутся такие слова?
В ответ я отрицательно покачала головой. Позади меня раздался хриплый стон, и мое сердце с болью ударилось в ребра, пустившись вскачь.
– Делайл! – Я схватила его за холодную ладонь.
Мариус за секунду оказался рядом. Чуть наклонился, прислушиваясь к ритму сердца. Делайл снова застонал, слабо дернув головой. Его веки затрепетали, и в их тонких прорезях по-прежнему зияла чернота.
Мариус достал из кармана рабочий кристаллофон. На том конце связи послышался женский голос.
– Да.
– Анни, доставьте мне нашим внутренним порталом в четвертую спецпалату набор для забора венозной крови.
– Мариус, что с ним? – От страха за Делайла внутри меня плескалась паника.
– Я пытаюсь понять, – последовал ответ.
Раздался тихий шелест, и на высоком металлическом узком стеллаже появился маленький поднос с вакутейнером, ватой и пузырьком с раствором-дезинфектором.
– Состояние Делайла остается стабильно тяжелым, – говорил Мариус, пока брал кровь из вены Делайла. – Мне, конечно, хочется думать, что это некое затишье перед тем, как его состояние пойдет в сторону улучшения, но я хочу быть с тобой предельно честным, Марьяна. Может случиться и так, что его состояние, наоборот, ухудшится. К сожалению, эта болезнь новая, и нами она еще не изучена, а потому мы пока перед ней бессильны, увы. Мне очень горько это признавать, но мой многолетний опыт на данный момент пока что никого не спас. Как и опыт моих коллег из других империй. Потому что эта инопланетная дрянь выходит за рамки знаний медицины, как земной, так и эсфирской. И все же… надеяться и верить нам никто не запрещает. И мы будем, не так ли?
– Да, – ответила я со слабой улыбкой.
Мариус ушел и унес вакутейнер, полный крови. Я вздохнула и присела рядом со своим женихом, погладив его руку. Все такая же холодная… Делайл застонал и нахмурился, не открывая глаз. На его бледном лбу выступили бисеринки пота.
Боги милостивые, что же это? Я с замиранием сердца наклонилась к нему.
– Дел! Дел, ты меня слышишь?
Уголок его губ слабо дернулся, и лицо застыло, как восковая маска.
Делайл
Я открыл глаза, и судорожный вздох с хрипом ворвался в легкие. Надо мной раскинулось ночное небо, затянутое рваной ватой снежных туч, среди которых пряталась полноликая луна. Мой шумный выдох вырвался из груди густым белым паром. Кажется, я лежу на снегу. Попытался вспомнить, как сюда попал, и… пустота. Совершенно ничего не помню! Кто я? Как оказался здесь? Что со мной произошло?
Поднявшись, я сел и осмотрелся по сторонам. Взгляд выцепил очертания уродливых, скрюченных черных ветвей, припорошенных снегом. Холод ощущался отдаленно – вроде понимаешь, что холодно, но не жжет. Зачерпнул в руку горсть снега и принялся его рассматривать. Тут же отметил, что он будто… Мертвый. Иного слова и не подберешь. Он совершенно не пах снежной свежестью, не переливался в скупом лунном свете, не хрустел. Не снег, а ледяная белая труха. Втянул носом воздух в попытке различить букет зимних ароматов леса. Ничего! Разве такое бывает? Ну что же, мне здесь определенно не нравится. В душе сквозило саднящее чувство тревоги. Будто должно произойти что-то ужасное, или уже произошло.
За тревогой пришел безотчетный страх, и я поднялся на ноги. Огляделся еще раз по сторонам, пытаясь понять, куда идти. Я чувствую, что мне непременно нужно уходить отсюда, но куда двигаться? Куда бы я ни обернулся, невозможно было понять, есть ли здесь дорога или хотя бы тропинка, которая бы вывела меня. Везде ровные, нетронутые белые сугробы и густо растущие деревья. Причем похожие одно на другое. Да тут же заблудиться можно!
В полной растерянности я озирался по сторонам, все еще пытаясь понять, куда мне двигаться. Так и не понял. Сделал несколько неуверенных шагов в левую сторону, но откуда-то пришло понимание, что это неверный путь. Я вернулся в исходную точку. От волнения гулко билось сердце, и я прислонился к дереву, посмотрев наверх, где в снежных облаках и сизой дымке туманилась луна и срывались редкие снежинки. И тут совершенно неожиданно я заметил в воздухе танцующий алый лепесток, который неизбежно приближался к земле. Я вытянул руку и поймал его. Чуть приблизил его к носу и вдохнул нежный медвяный аромат. Так пахнут розы. Так пахнет…
– Делайл!
Я вздрогнул, выронив лепесток. Чей это голос? А кого зовут?
– Делайл!
Я отошел от дерева, пытаясь на слух определить, откуда слышен таинственный зов. Совершенно непонятно! А голос девичий… И тут меня озарило. А что, если эта девушка ищет меня? Может быть, она зовет меня? И это меня зовут Делайл?