Бальный зал, украшенный тысячами живых весенних цветов, походил на цветущий сад. Были здесь и любимые цветы наших девушек, как дань главным виновницам бала – веточки жасмина, лирелии, розы. Закат проливался на землю розовым золотом и заглядывал в панорамные окна, подсвечивая пространство теплым светом.
Мимо нас в ритме вальса проплыла пара – Джеран и Арлина. Они о чем-то переговаривались, и Арлина заливисто смеялась.
Скользящий шаг вперед и поворот вправо. Когда-то я считал про себя ритм вальса, когда готовился к своему дебюту много лет назад. Сейчас уже танцую в удовольствие, не задумываясь.
Сколько было в моей жизни этих вальсов? И не вспомню, но вот этот – особенный. Я его точно запомню. Я смотрел в лучистые янтарные глаза моей Марьяны, с упоением дышал ее ароматом, с трудом удерживаясь от того, чтобы прижать ее к себе больше положенного по бальному этикету, и казалось – мы парим над паркетом, все выше и выше, куда-то выше золотистых облаков, все вокруг исчезает, и мы уже среди звезд бродим по Млечному Пути. Счастье бежало по венам, искрило в крови, бурлило, как пузырьки шампанского.
– Награждение орденом стало для тебя сюрпризом, не так ли? – спросила Марьяна.
– Ты знала об этом решении императора?
В ответ она отрицательно качнула головой.
– Это стало и для меня неожиданностью. Приятной неожиданностью, – призналась Мари. – Ты заслужил эту награду, Дел.
Я улыбнулся ей в ответ. Мы продолжали кружить по залу. В танце я наклонился к ее ушку.
– Моя самая главная награда – красива до умопомрачения, рыжая, огненная и непоседливая. И она прямо сейчас в моих руках, – шепнул ей, и Марьяна судорожно вздохнула. В янтарных глазах вспыхнул огонь. По моему телу волной прокатилось жаркое томление от ее близости, пусть и не такой, как хотелось бы.
Ее взгляд упал на мои наручные часы. Стрелки двигались к семи вечера.
– Нам уже пора, – напомнила она, и я кивнул.
Как только отзвучала последняя нота вальса, Марьяна взяла меня под руку, и мы направились в малый кабинет, откуда нам должны были открыть портал. В переходном коридоре мы встретились с остальной нашей компанией.
– Есть хочется, – пожаловалась Марьяна, и Герда с Эмилией ее в этом поддержали.
– Я так и не успела отлучиться к банкетному столу, – посетовала Герда.
К нам подошла императрица Эриналлин.
– Вы голодны? Я так и думала, – улыбнулась она понимающе. – И приказала отнести в кабинет несколько видов брускетт и тарталеток.
– О-о-о, благодарим вас, ваше величество, – произнесли в один голос наши девушки, на что в ответ Эриналлин с улыбкой покачала головой.
– Я, наверное, никогда не устану удивляться, как это у вас выходит произносить в один голос целые фразы.
– А мы уже привыкли, – со смехом заметил Эрик, и мы все вместе рассмеялись.
Долго рассиживаться в кабинете девушки не стали. По-солдатски быстро съели по паре брускетт, попробовали разные тарталетки и, запив лимонадом, объявили, что готовы к переходу в Западную империю. Там нас ждали в княжестве Зайран.
Мы вышли из окна портала во внутреннем саду дворца императора в столице Западной империи – Кельтарре. Нас уже ожидала сама императрица и ее советники и министры. После приветствий и поздравлений нам предложили шампанского. Отказываться мы не стали, но сообщили, что надолго задержаться не сможем, ведь нас еще ждут в северной и южной столицах мира. А потому, чуть пригубив игристый напиток, мы поспешили за императрицей и ее супругом на балкон в бальном зале, откуда и приветствовали гостей. Потом спустились вниз и почтили хозяев бала полонезом. Затем вместе с императорской четой нас усадили в открытый экипаж, запряженный лошадьми, и повезли к Центральной площади, где сегодня в честь праздника проходил творческий фестиваль.
Со сцены мы поприветствовали горожан, выразили благодарность за любовь и поддержку и, пожелав гармонии и благоденствия, вернулись в экипаж, который отвез нас обратно во дворец.
– Может, еще останетесь на парочку танцев? – попросила императрица с таким умилительным взглядом, что мы еще остались на мазурку и кадриль.
– Кажется, совсем быстро отстреляться у нас сегодня не выйдет, – сказала Эмилия, пока мы шли по пространственному коридору портала в Восточную империю, и мы все с ней согласились.
– Я бы вместо шампанского попросила бодрящего чая. А то действие того уже проходит, – заметила Марь– яна.
– Ты устала? – спросил я, подметив тень усталости в ее глазах.
– Есть немного, – призналась она.
Чай на травах с эликсиром для бодрости девушкам подали еще до появления на балу, и к моменту выхода к гостям они заметно повеселели. В оставшихся империях нас ждал такой же маршрут, как и в Западной. Наши девочки везде были обласканы всенародным обожанием и благоговением, и, глядя на это, я испытывал гордость за мою лисицу, но готов был молить Богов хоть каждый день, чтобы в ее жизни больше не случалось того, что она пережила с подругами на площади в Альтарре. Думаю, что с этих девушек хватит уже одного демона на всю оставшуюся жизнь.
Домой мы прибыли ближе к рассвету, когда небо уже начинало светлеть, теряя смоляные краски ночи. Марьяна к этому времени, как и ее подруги, еле держалась на ногах. Домой из экипажа я нес ее на руках. Она, конечно, отнекивалась и порывалась идти сама, но я настоял.
Когда я вернулся из душа, Марьяна, побывав там до меня, уже крепко спала, сладко посапывая. Моя нежная, сладкая лисичка. Я осторожно лег рядом, накрывая нас одним большим тонким покрывалом. Мари завозилась во сне, подавшись ко мне, и прижалась, закинув на меня бедро. Я скользнул губами по ее щеке.
– Розы… Розы… – сквозь сон пробормотала моя невеста. – По стене вьются розы…
Марьяна
Легкий вздох теплого ветра тронул мои обнаженные плечи и прошелся дуновением по розовым бутонам, разнося по воздуху упоительное благоухание. Умиротворяюще жужжали пчелы. Я переступила с ноги на ногу, ощущая стопами лепестки цветов. Я снова в саду, где, казалось, знаю уже каждую розу. Солнце почти скрылось за горизонтом, и лишь огненные всполохи на небе, подобные мазкам акварели, напоминали о нем. Никакого смятения или тревоги, мне так необычайно хорошо и спокойно.
И снова знакомая каменная арка. Мне очень нужно к ней! Какое-то внутреннее чутье манило меня, тянуло туда, словно магнитом. И пейзаж за аркой виднелся не такой, как обычно, – вместо снежных просторов и леса из черных деревьев я видела сиреневые поля лаванды. Западная империя?
Я не ощущала страха или даже волнения. Мной владело любопытство и предчувствие, что я должна увидеть что-то очень важное. Я подошла к проему арки и сделала шаг за него, оказавшись на поле с лавандой. Дальше воздух будто сгустился в одно мгновение, и меня никуда не пустили.
– Я должна остаться здесь? – спросила, сама не знаю у кого. – Хорошо, так уж и быть, постою тут.
Перед моим взором раскинулась поистине необыкновенная картина, которая уже не напоминала мне Западную империю. Если бескрайнее лавандовое поле еще вполне вписалось бы в пейзаж запада, то светло-сиреневое небо с конфетно-розовыми и фиолетовыми облаками явно говорило о том, что я вижу мир другой планеты. Да и дерево неподалеку выглядело необычно: его ветви напоминали мне плакучую иву, но имели ярко-пурпурные листья. Я понятия не имела, что это за мир. Такой пейзаж мне не приходилось видеть даже в учебниках.
Ветер ласкал ветви пурпурной «ивы», и я увидела, что среди ветвей прячутся дети. Первыми слезли два мальчика и помогли спуститься с дерева двум девочкам. Где-то вдалеке послышались слабые раскаты грома.
– О, кажется, будет гроза, – заметил золотоволосый мальчик, взглянув на небо.
А я, затаив дыхание, как завороженная смотрела на эту четверку детей, не веря собственным глазам. Неужели…
Но что это? Как такое может быть? Неужели это действительно они?
Я внимательно, все еще не веря, всматривалась в лица детей, и последние сомнения таяли. Благодаря оставшимся многочисленным фотографиям я точно помнила, как выглядели в детстве мои родители и родители Делайла. На вид девчонкам было лет по десять, мальчики на пару лет старше, как и было в той жизни.
Я бы не смогла описать, какие чувства сейчас до краев переполняют мое сердце – они слишком сложны, многогранны. Они теснят мою грудь, перехватывая дыхание, и освобождаются слезами. Многолетнее неизбывное тягостное чувство, что навеки поселилось у меня под сердцем и временами кровоточит. Я думала о маме с папой, о родителях Делайла, вспоминая битву с Адаилом, и не раз. Ведь если их не было среди восставших душ, значит ли это, что они уже переродились? Эта мысль не давала мне покоя все эти дни.
– Кириан, сделай, пожалуйста, еще снимок для нас с Альбиной. Так, чтобы и грозовые облака вошли в кадр.
– Элла, ты решила за сегодня истратить весь запас красок в мемографе? – пошутил в ответ Кириан, но снимок все же сделал, и через несколько секунд аппарат, похожий на земной полароид, выдал готовое изображение.
Наверху снова загрохотало, и вспышка молнии рассекла небо вдали. Приближалась гроза. Все четверо посмотрели туда, где небо наливалось фиолетовой хмарью.
– Обожаю грозу! – выдал мальчик, так похожий на моего папу.
Хотя… Это ведь и есть мой папа? Только сейчас ему лет двенадцать.
– Ой! Дарий, не двигайся! Стой! Ты растопчешь вилир! – внезапно воскликнула мама, и ее глаза загорелись восторгом.
Папа замер, а мама зашла позади него и присела, разглядывая этот самый вилир. Им оказалось нечто, похожее на созревший одуванчик светло-сиреневого цвета. Вся компания с восторгом принялась разглядывать вилир.
– Давайте загадаем желание на него, – предложила Элоиза. – Все вместе.
– А давайте! – согласился с ней Кириан.