Фантастика 2025-36 — страница 573 из 1094

– В свете открывшихся тайн ненависть Арианны Лэнгфилд к нашей тройке приобрела для меня новые оттенки, – заметила Герда. – А вдруг она неосознанно чувствовала в нас угрозу и для себя?

– Все возможно, – согласился с ней Эрик.

А я высказал мысль, которая недавно у меня сформировалась.

– Теперь их с Айной неадекватное поведение за несколько месяцев до пробуждения Адаила выглядит логичней – они находились в поиске того самого любящего сердца, которое потом нужно будет сожрать. Но обе, конечно, сильно промахнулись с моей кандидатурой.

– Да пусть бы только попробовали, – буркнула Марьяна, чем вызвала у нас улыбки.

– Что ж, то тревожное время, конечно, еще долго будет жить в памяти бессмертных и нашей с вами, однако то, чего мы с вами ждали и боялись, состоялось. И вы победили. А это самое главное, – подвел итог Мариус, и на сегодня тема Адаила была исчерпана, однако тот мир, где мы побывали между жизнью и смертью, все еще волновал нас.

– Значит, этот мир и есть то самое Перепутье? – уточнил я.

– Выходит, что так, – подтвердила моя невеста. – Мы бы и не знали, как он зовется, если бы не все эти видения из прошлого.

– Ваши послания на снегу были невероятно милыми, – сказала Эмилия и тепло улыбнулась супругу. В ответ Мариус нежно сжал ее ладонь.

– Мы готовы были что угодно придумать ради вас, – признался Эрик.

– Кстати, а что насчет «Бездны океана»? Какова судьба постановки? – вспомнил я.

– Леди Иолари после нашего полного выздоровления, как и прежде, ждет нас на репетициях. Будем готовить «Бездну» к Самайну, – сообщила Марьяна. – Неужели вы полагаете, что мы забыли бы о театре?

– Даже и в мыслях такого не возникало, – ответил я с улыбкой.

Мы знали, как дорог театр нашим избранницам, и полагали, что занятия и репетиции постановок помогут им как можно скорее забыть весь ужас пережитого.

После таверны мы спустились к берегу, желая еще прогуляться под светом растущей луны. Она висела в темном небе в окружении миллиардов звезд, и наверняка мы, такие маленькие и жалкие с высоты небес, для нее были совершенно смешными со своими мечтами и заботами. Волны лениво омывали берег, накатывали одна за другой, и наши девушки, сняв туфли и стянув чулки за ближайшим валуном, с безудержным весельем и заливистым смехом бегали по пенистой кромке воды.

Насыщенный вечер и долгая прогулка у моря сморили девушек. Еще по дороге домой Марьяна уснула, да так крепко, что не проснулась даже, когда я припарковал наш экипаж на его место. Я аккуратно взял ее на руки и отнес в кровать, вынул из ее прически шпильки, расстегнул застежки на корсаже, а потом разделся сам и лег рядом. Марьяна протяжно вздохнула и повернулась на бок лицом ко мне. Ее пухлые темно-розовые губы слегка приоткрылись, и я медленно выдохнул, стараясь унять внутри себя ураган вожделения. Сладкий манящий запах ее кожи, теплое дыхание и сочные губы… М-м-м, искушение, какое невероятное искушение!

Попытка отвлечь себя чтением не возымела особого успеха, и я тихонько встал и прошел в свой кабинет, решив, что работа с документацией Академии – отличная сублимация энергии, которую сейчас было некуда деть.

На рассвете я все же ощутил желание вздремнуть и вернулся в нашу комнату. Марьяна спала практически в той же самой позе. Я осторожно прилег рядом и моментально уснул.

Проснулись мы через три часа от звука будильника. Нам предстояло отправиться в Академию. Мне – на работу, а Марьяне и ее подругам нужно было уладить кое-какие формальности их особого учебного положения и заодно обсудить свои дипломные работы с научным руководителем.

Уже перед выходом из дома Марьяна схватила только что присланное портальной почтой письмо с оттиском Императорского столичного театра.

– Что там? – спросил я, уже стоя в дверях.

В нетерпении она разломала сургучную печать и достала письмо. Быстро пробежала по нему горящими глазами. А потом с радостным визгом бросилась мне на шею.

– Дел! Меня приглашают после окончания Академии служить в театре! Ты представляешь? Я буду артисткой того самого театра, в котором была еще ребенком и впервые увидела «Бездну океана!» Хвала Священному Союзу, это же невероятно! Я не верю своему счастью!

– Ты очень талантливая, упорная и трудолюбивая. И теперь ты получила то, что заслуживаешь. Я всегда в тебя верил, моя Мари.

Я поцеловал ее, неторопливо, сладко, и на несколько минут мир будто бы замедлился. А потом на пороге появилась Лорин и напомнила нам, что дела в Академии сами себя не сделают, и мир снова закружился в привычной круговерти.

По дороге Марьяна созвонилась с подругами, чтобы сообщить радостную новость о себе, и заодно узнала, что Эмилия и Герда тоже получили приглашения этим утром. Все складывалось как нельзя лучше – девушки мечтали вместе служить в одном театре, и теперь их мечта сбывалась.

В результате девушки пробыли в Академии почти весь день, неизбежно став главным событием дня и внеся переполох в стройный учебный процесс, но это никого, естественно, не смутило. Преподаватели, так же как и адепты, горели желанием пообщаться со своими легендарными ученицами.

После Академии мы наведались домой к Лиаль и Джордано, и домой попали уже вечером. Я сразу пошел на задний двор, чтобы проверить Кирана. Мой питомец дремал в конюшне, набегавшись за день по площадке, сооруженной специально для того, чтобы он мог резвиться, когда ему захочется. Лорин пожелала остаться на ночь с моим питомцем и устроилась в его гриве.

А Марьяна вдруг предложила провести вечер у костра в саду, и мне эта идея понравилась. Огонь – наша стихия, и нахождение рядом с ней будет моей невесте на пользу. Я разжег костер, сложив поленья шалашом, Марьяна принесла большую тарелку с ягодами и нарезанными фруктами, постелила на траве плед. Мы расположились под сенью раскидистого цветущего миндального дерева. Его пушистые розовые бутоны цвели так буйно, что за ними едва виднелись сами ветки.

Вечер уже давно догорел последним багряным всполохом, и ночная мгла пролила на небосвод свои чернила. Звезды рассыпались по нему и подмигивали нам со своей недосягаемой высоты. Полноликая луна серебрилась среди звездной россыпи, охраняя ночь. Потрескивали поленья в костре, мы тихо переговаривались о всякой ерунде, и было так приятно побыть вдвоем, в тишине, после суматошного дня. Мы кормили друг друга фруктами, слизывали с пальцев сок, и тихий вечер у огня плавно становился жарче. И все же каким-то внутренним чутьем я ощущал, что Марьяну будто что-то держит, не отпускает до конца, не давая забыться.

Я приподнял ее лицо за подбородок, желая заглянуть в глаза.

– Мари, скажи-ка мне предельно честно, что тебя тревожит?

– Ничего! – тут же выпалила она.

Я ей не поверил.

– А если хорошенько подумать?

Марьяна вздохнула и смутилась.

– Мы можем поговорить об этом завтра, Дел. Сегодня такой хороший тихий вечер, – попыталась она уйти от ответа.

– Нет, моя янтарная, давай выкладывай как есть. Что происходит?

– Дел, я тут думала кое о чем. Я хотела бы уточнить кое-что важное… Когда мы с тобой принимали решение о помолвке, а потом о женитьбе, я прекрасно понимаю, что нас подгоняло чувство нависшей над нами угрозы, нам хотелось жить в моменте, здесь и сейчас, и не тянуть с важными решениями. Теперь угрозы нет, и мне хотелось бы точно знать, повлияло ли это на наши с тобой планы.

Ее слова меня удивили. Неужели она сомневается в моих чувствах и решениях?

– Мари, откуда у тебя такие мысли?

– Просто ты не заговаривал все эти дни об этом… – Она пожала плечами и тревожно посмотрела на меня.

– О-о-ох, Марьяна! Ну как тебе могло такое в голову прийти? Столько всего обрушилось на нас, что я, признаться честно, просто не успел еще всего тебе сказать. Да и что тут говорить? Мои планы четко совпадают с моими желаниями, и они с тех пор не изменились. Я хотел и хочу, чтобы мы стали мужем и женой. Почему я должен был перехотеть?

– Не знаю. – Она смущенно улыбнулась и вновь пожала плечами. – Я хотела убедиться, что наши с тобой желания совпадают.

Я взял ее лицо в ладони. Наши лица оказались так близки, что я слышал запах лимонада на ее губах.

– А разве когда-то было по-другому? Марьяна, никогда не сомневайся во мне, слышишь? А если уж появились какие-то мысли нехорошие, сразу говори как есть. И я развею все-все твои сомнения. Всегда! Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу. Мне дорого твое доверие. Хотя этот ваш финт с побегом на площади выходит за рамки доверия, да.

– Ну Де-е-ел, ну мы же говорили об этом! – протянула она с досадой.

– Говорили. А вот надавать тебе по мягкому месту желание так и не пропало, веришь?

В ее глазах зажегся игривый огонек, мое сердце участило свой ритм. Моя рука легла на ее бедро, погладила.

– О-о-о, охотно верю, лорд Даркмун! – томно промолвила она.

Ее голос подобен теплому бархату. Он обволакивает меня, забирается под кожу, впитываясь в вены, и разгоняет по крови сладостное предвкушение, чувственный азарт.

А потом она попыталась резко вскочить, но я оказался проворнее. Марьяна негромко вскрикнула и расхохоталась, когда я перехватил ее за талию и потянул на себя. Марьяна оказалась лежащей лицом вниз на моих коленях, и я, не теряя времени, придержал ее одной рукой, а другой задрал юбку и чуть не задохнулся от сногсшибательного вида совершенно голых аппетитных ягодиц. Марьяна замерла.

– Ты совсем без белья! Это провокация?

Теплым дуновением ветра сорвало лепестки с миндального дерева, и нас осыпало ими будто розовым дождем.

– Может быть, – ответила она уклончиво и, обернувшись ко мне, игриво облизнула губы.

Кровь стучит в висках, в паху невыносимо тянет, и я будто балансирую на краю бездны, пытаясь не сорваться. Я легонько шлепаю Марьяну, совсем не сильно, скорее играючи. Она вскрикивает и смеется. Так чувственно, с придыханием. И еще сильнее прогибается в спине. Дразнит! А я уже и так схожу с ума, меня трясет от дикого желания!