— Эри, в жизни есть много страшных вещей. Голод, смерть, война… Но перспектива стать твоим мужем в этот список не входит. Я знаю, что мы не поженимся, знаю. И прекрасно понимаю, что не подхожу тебе. Но ты… — Он бережно поправил мне выбившийся локон.
— Что?! — не стерпела я.
Фабиан не ответил. По крайней мере, не словами, — он поцеловал меня. Я совершенно этого не ждала, а потому не успела ни оттолкнуть, ни укусить, ни даже окатить его огнем.
Его теплые губы прижались к моим, стирая злость и возмущение. Изысканный и соблазнительный аромат магнолий заполнил всю меня целиком, вкус василькового чая забрал остатки здравого смысла.
Фабиан был так нежен! Сердце скрутилось в канат, истекая кровью. Никто и никогда не прикасался ко мне, будто я сделана из тончайшего хрусталя. Глупо, непривычно, странно… Но, мамочки, до чего же приятно!
Я прижалась к Фабиану, требуя больше ласки. Жадно вобрала его язык, потерлась грудью о мраморное тело, запустила пальцы в белоснежные, идеально уложенные волосы. Я хотела, чтобы он показал мне себя настоящего! Не эту маску безупречного ректора, а мужчину. Хотела, чтобы он перестал, наконец, играть в свои дипломатические игры. Если я нужна ему, мог бы так и сказать! А еще лучше — показать. Действием! Вот как сейчас. Покрывать поцелуями шею, чтобы я содрогалась от удовольствия, гладить спину… И — о, да! — пониже… Откуда он знал, что мне так понравится? И какого орка не делал этого раньше?
Когда до меня донесся мужской кашель, я уж решила, что это Фабиану не хватило воздуха от наших затяжных поцелуев. Но кронфей отстранился, и стало ясно: кашлял не он.
— Слишком быстро, значит?! — язвительно протянул папа, прислонившись к косяку. — Ну-ну. Кажется, свадьбу лучше не откладывать.
— Герд Янброк, мы… — хрипло начал Фабиан, но отец вскинул руку, не дав ему договорить.
— Я понял, отмечаете. Но, ради этих ваших муз, держите себя в руках! Это моя дочь как-никак! И брачных обетов вы пока что не принесли!
Я вспыхнула до кончиков ушей. Стыд буквально сжигал меня изнутри, еще немного — и кучка тлеющих углей украсила бы ковер Фабиана.
— Эри, приведи себя в порядок, — бросил папа. — У тебя еще занятия сегодня, ты же у нас так рвалась к учебе! — И он уже собрался выйти, но вдруг обернулся. — Ах, да, чуть не забыл. Я же не просто так вернулся! Судя по всему, ее величество Аэда пока не знает о свадьбе? Так вот, чтобы больше не было никаких недопониманий, мы вместе ей сообщим. Фабиан, отправь ей бабочку и договорись об ужине. И будь добр, позаботься, чтобы моя дочь не явилась туда на сносях! Это не только ее честь, это честь железного клана!
Профессор Бургунди, отец, и теперь еще королева фей. Интересно, есть на свете еще хоть кто-нибудь, кто не собирается выдать меня за Фабиана?! И какого орка, скажите на милость, этот крылатый искуситель смотрит на меня, чуть не лопаясь от радости?
На долю секунды я представила себя в нарядном платье, величественного архимага и Фабиана в парадном сюртуке. Хотя… У него любая одежда напоминает парадную. Даже халат годится для приема у королевы!
От сцены, возникшей в воображении, волоски на загривке встали дыбом, а по спине пробежался холодок. Но неужели все и впрямь зайдет так далеко?! Я не могу выйти замуж, не могу! Или все-таки… Нет! Я — воин, а не невеста!
— Мы должны все исправить! — объявила Фабиану. — Немедленно!
— Ну… — Он пригладил прическу и поправил воротник, вернувшись к привычному образу эталонного ректора. — На самом деле, встреча с моей сестрой нам только на руку. Только действовать придется сообща. — Тут Фабиан замялся и лукаво прищурился. — Разумеется, если ты не хочешь, чтобы свадьба состоялась.
Глава 17
Фабиан Магнолли
Любой обыватель скажет: манипуляции — это плохо. Даже огненная саламандра, само олицетворение зла, и то осудила Фабиана.
— Гнус-с-сный манипулятор, — объявила она, икнув искрами после сытного ужина. — Прос-с-сто скажи, что хочешь быть с-с-с Эри, и не мороч-ч-чь голову ни с-с-себе, ни с-с-сестре.
Проблема в том, что Фабиан не относился к категории «любых обывателей». Прежде всего он был педагогом, и знал, что тактика прямоты зачастую дает сбои. Да, для истинных учителей манипуляции — это отдельный вид искусства.
Конечно, Фабиан мог честно признаться Эри, что она сводит его с ума. Что после поцелуя Фабиану было физически больно отстраниться от нее, что без Эри он чувствует себя дохлой камбалой. И жизнь кажется пресной, никчемной и унылой.
Да что уж греха таить, он хотел поцеловать розовую еще тогда, в общежитии! Она обрушилась на него с обвинениями, а Фабиан только любовался, как пылают от гнева ее щеки, как горят огнем глаза… И радовался, как блаженный, что она никуда не улетает.
В тот раз музы уберегли его от необдуманного шага. Сегодня — нет. Эри упомянула брачную ночь, Фабиан не удержался от искушения поддеть ее. И дальше — туман. Сладость девичьих губ, дразнящая упругость тела, острые пики грудей, аромат горькой полыни… Очнулся кронфей, только когда на пороге возник недовольный отец «невесты».
И Фабиан будто протрезвел. Он взглянул на ситуацию со стороны, с высоты фейского полета, — и ужаснулся.
Все, что когда-либо делала Эренида Янброк, она делала только ради отца — или наперекор ему. То доказывала, что может быть драконом, то бунтовала, требуя внимания, то хотела разозлить. Ее мучала одна-единственная боль — она никогда не станет полноценным драконом. И пусть даже Рондар ничего ей не говорил об этом, любой ребенок невольно сравнивает себя с родителями. Каждый в глубине души мечтает походить на своего кумира во всем. А кумиром Эри всегда был ее папа.
В последнее время розовая только-только начала делать первые шаги на пути к самостоятельности. Постепенно открывала свою фейскую сторону, присматривалась, изучала, принимала… И тут снова визит отца. Он вернулся — и как будто не было никакого прогресса! Пророчество, неожиданное проявление дара, выбор между боевой музыкой и целительской, еще и свадьба до кучи.
Куда ей столько всего?! Примешивать к этому еще и собственные чувства было бы настоящим преступлением. Эри стала Фабиану очень дорога, даже слишком. И именно поэтому он не хотел давить на нее. Пусть сначала в себе разберется без посторонних вмешательств, а уж потом, со временем… Хотя…
Скорее всего, со временем она только прозреет. Это сейчас Фабиан привлекает ее, потому что розовая, как мотылек, тянется к мужскому авторитету. Неспроста ведь их первый поцелуй случился, когда Эри узнала про битву под Аурвиром! Образ идеального воина-отца пошатнулся, выяснилось, что ведущую партию в битве исполнил оркестр Фабиана, — и она тут же кинулась к ректору. Эри может казаться, что она хочет его, но это не любовь, нет. Она пока не в состоянии принимать взвешенные взрослые решения.
Взять, к примеру, ее занятия. Сразу после отлета отца Эренида без тени сомнений пошла и записалась на урок к Астилю Аконитти.
Фабиан опешил. Не ожидал от нее такой рассудительности! Он был уверен, что Эри взбесится от одного слова «целительство» — и вернется к Бургунди осваивать скрипку. Но тут вдруг она осознала, что спасение жизней — это тоже героизм, это важно ничуть не меньше, чем боевые искусства…
А потом, вечером, Эри объяснила свой поступок. Взвешенное решение? Как бы не так!
— Бургунди все растрепал отцу! Старый мухомор! — презрительно фыркнула она. — Вот пусть теперь хоть три мешка канифоли съест, я больше скрипку в руки не возьму! И вообще: Аконитти — душка.
Вот и вся история. Упрямство, помноженное на мстительность. Да даже если бы Фабиан и решил связать с Эри свою судьбу, розовой-то как об этом скажешь? Просто встать на одно колено и предложить руку и сердце? С большой долей вероятности, она заберет и то, и то. Причем, буквально: стилет-то Фабиан не так уж далеко и спрятал!
А как быстро Астиль-тэй занял почетное место ее кумира? Если из кабинета Бургунди Эри обычно выходила мрачная, молчаливая, с пунцовыми ушами и тяжелым свинцовым взглядом, то главный лекарь расположил к себе драконицу моментально.
Один урок. Один!!! И она уже весело щебечет, с аппетитом уплетает печеные яблоки с медом и корицей и на всю столовую рассказывает, какой «Аконитти — душка».
— Он вообще не давит! Ни разу не отругал! — вещала она Нарту, но невольными слушателями стала чуть не половина студентов, включая ректора. — Только хвалит и подбадривает. Ты, говорит, гений с твоим-то чувством ритма! И ничего, что я царапину не заживила, а сильнее разрезала. Зато у раны такие края ровные!
А Фабиан вяло возил вилкой еду по тарелке и в очередной раз убеждался в своей правоте. Эри просто тянет к любому авторитетному мужчине. Астиль Аконитти хоть и не воин, но выставить себя героем умел всегда!
Свадьбу надо было отменять, и способ провернуть это Фабиан видел только один — старые-добрые манипуляции. Переубеждать железного дракона в открытую было столь же бесполезно, сколь уговаривать Эри не бросать скрипку. Ну, или звать замуж. Что дочь, что отец — те еще упрямцы.
И самое ужасное — сестра Фабиана была слеплена ровно из того же теста. Приди к ней и попроси о чем-то, получишь строго противоположную реакцию. Ну, еще бы! Королева все решает сама, последнее слово всегда за ней, никто не указывает Аэде. Указывать — это исключительно ее прерогатива!
Поэтому Фабиан придумал план. Очередной. Да, пока все его планы, в которых так или иначе была замешана Эри, давали сбой. Но раньше-то кронфей не посвящал в них драконицу! Может, если они выступят единым фронтом, — кажется, так принято выражаться у воинов? — то все, наконец, получится?
Аэда пригласила всех во дворец на званый ужин через две недели. Фабиан знал сестру очень хорошо и сразу понял: она устраивает не просто скромную трапезу в семейном кругу. Будь это так, Аэда не стала бы тянуть, а прислала бы бабочку в духе «Прилетайте завтра!»
Два недели — именно столько нужно для подготовки небольшого торжества гостей эдак на тридцать. Не бал на день муз, но и не рядовой ужин. Просто Аэда до дрожи обожала мероприятия, на которых можно побыть королевой во всех смыслах. Красиво спуститься по парадной лестнице, ловя восхищенные взгляды подданных. Надеть тончайший сверкающий шлейф, сотканный специально под ее крылья. «Выгулять тиару», — это слова самой Аэды.