На этом слове мама уже стояла нос к носу с папой, и, если бы в эту самую секунду между ними шарахнула молния, я бы ни капельки не удивилась. В таком гневе я свою матушку еще не видела! Она материализовала крылышки, ее розовые локоны развевались… Неужто я и впрямь на нее похожа?.. Может, я все-таки фея, а не драконица…
— Эйлин, милая… — Отец ласково приобнял ее за плечи. — Ты ведь даже к нашей с тобой свадьбе так не готовилась…
— Вот именно! — Она отстранилась. — Имею я право хоть раз побывать на нормальной свадьбе?! А не на армейской попойке, плавно перетекающей в побоище!
Я сжала зубы, чтобы не признаться маме во всем прямо здесь и сейчас. Какое-то сплошное разочарование из меня выросло! Папа хотел сына-воина, получилась дочка-целительница. Мама хотела на свадьбу, а свадьбы-то никакой и не предвидится… Такими темпами уже к концу дня от меня отрекутся оба родителя.
— Вам лучше пройти во дворец, — вмешался Фабиан, одним своим мягким тоном развеяв всю атмосферу ссоры, — а у нас с Эри еще есть дела в саду…
— Видел я ваши дела! — проворчал отец. — Больше я вас наедине не оставлю. Это ж надо: гнусно домогаться прямо посреди сада…
— Фабиан! — Мама ахнула и прижала руки к груди. — Не ожидала от вас!
— Вообще-то домогалась твоя дочь, — перебил папа.
Никогда еще я не видела маму такой растерянной. Ей всегда было, что сказать, но отцовское замечание лишило ее дара речи.
Как не стыдно верить в такие вещи! Как будто она не знает меня! Да я бы уж скорее Фабиана по траве поваляла, чем щупать в публичном месте… В смысле, поваляла на поединке, а вовсе не из развратных побуждений.
— Это не то, что вы подумали! — надулась я.
— Эри пыталась найти Шасть, — вступился за меня ректор. — Сейчас мы найдем ее, отнесем к садовнику…
— Шасть?! — хором выдохнули мои родители и переглянулись.
— Вы зачем ее сюда взяли?! — снова завелся отец. — Только я решил, что мой зять убережет Эри от глупостей, а ты туда же!
Впрочем, как вскоре выяснилось, моя саламандра — не из тех, кого можно так легко потерять. И пока мы с Фабианом наперебой объясняли, как огненная ящерица вообще очутилась в кронфейском саду, воздух содрогнулся от истошного визга.
Визжали так, что уши закладывало, а кровь стыла в жилах. Такого звука я еще не слышала, даже когда исполняла первые гаммы на скрипке.
Мы, не сговариваясь, бросились на крики. И не только мы! На месте происшествия уже собрались все: и Лейгард с женой, и его брат Тарвин, и даже фейгвардейцы. Они сгрудились вокруг королевского пегаса, который встал на дыбы и орал от ужаса.
— По мне кто-то ползает! — надрывался героический скакун, забыв про свою медаль. — Это кожееды! Тами, спаси меня! Станцуй, убей их!
Я понятия не имела, кто такие кожееды, но если уж Понсевальд великолепный их испугался, то наверняка это жуткие твари!
— Понс, успокойся. Здесь нет жуков! — взывала к любимцу королева Тамиэль. — Может, это травинка…
— На спине?! А-а-а! Я не готов умирать молодым, я должен воспитать жеребят!..
— Держите его! — суетились фейгвардейцы. — Взять под уздцы! Отвести в стойла!
Ага, взять под уздцы! Понс расправил крылья, поднялся над землей и начал выделывать такие кульбиты, что никто не рискнул не то что руку к нему потянуть, но даже подойти. Пегас вертелся в воздухе, бешено размахивая крыльями и брыкаясь здоровенными копытами. А я еще переживала, что хаос случится из-за меня! После такой выходки мне сложновато будет чем-то удивить кронфею Аэду! Нет, сама она в сад не вышла, но я готова была побиться об заклад: ее величество наверняка наблюдала за этим цирком летающих коней из своих покоев. Не глухая же она, в конце концов!
— Понс! — строго крикнула Тамиэль. — Прекрати сейчас же! Ты нас позоришь!
— Опустись, а то разжалую! — поддержал супругу король Лейгард. — Нет на тебе никого!..
Однако кое-кто на пегасе все же был. Когда Понс совершил очередной кувырок, что-то маленькое шлепнулось в траву, испустив сноп искр.
— Это не кожеед… — растерянно протянула королева.
Само собой. Это была Шасть собственной персоной. Мы с Фабианом переглянулись, я метнулась к саламандре прежде, чем она успела снова сбежать, и крепко-накрепко сжала мелкое чудовище в кулаке.
Ничего же страшного не произошло, правда? Просто небольшое недоразумение. Но все смотрели на меня так, словно это я только что орала, как ненормальная, трепыхаясь в воздухе.
Справедливость… Нет ее в этом мире! Что такого я натворила?! Спасла королевского пегаса! А получила осуждающие взгляды и гнетущее молчание.
Пегас опустился на землю, тяжело дыша. Король Лейгард недоуменно нахмурился, на лице Тарвина читалось легкое злорадство. Ну, конечно, непутевая дочка его заклятого врага выкинула очередной фортель — чем не повод для хорошего настроения? Растерянно молчал даже обычно болтливый Нарт. Но хуже всего — мои родители тоже ничего не говорили. Ладно бы папа отчитал при всех, мне не привыкать! Только не это разочарование в самых родных глазах цвета стали!
— Все в порядке, это просто саламандра. — Первым опомнился Фабиан и сразу подошел ко мне. — Давай, Эри я ее заберу и унесу…
— Ты завел саламандру, Фабиан? — раздался за нами поставленный женский голос.
Мне даже оборачиваться не потребовалось, чтобы понять, кому он принадлежит. Так певуче и горделиво могут разговаривать только королевы!
— Ваше величество Аэда-тэй! — воскликнула мама, присев в реверансе.
А у меня от волнения из головы вылетело все, чему учил Фабиан. По инерции я начала кланяться, но попутно вспомнила, перед кронфеями положено делать реверансы. В итоге у меня получилось нечто среднее, и со стороны это выглядело, будто у меня одновременно защемило поясницу и подкосились коленки.
— Не надо так нарочито кривляться, — шепнул мне на ухо ректор. — Мы же договаривались: начнем за ужином.
— Я не специально! — Выпрямилась, покраснев, а потом добавила громче: — Добрый день, ваше величество Аэда-тэй!
— Эренида Янброк, я полагаю, — утвердительно изрекла королева, задумчиво склонив голову набок. — Добро пожаловать!
Как же сильно она напоминала мне Фабиана! Та же безупречность во всем: осанка, движения, тон… Те же белоснежные локоны, уложенные волосок к волоску, и тот же взгляд, который словно просвечивает тебя насквозь. И вроде она ни слова ни сказала, о переполохе в саду, но мне все равно стало жутко стыдно.
Остальные тоже принялись приветствовать королеву на разные лады, однако она не переставала изучать меня. Прочитать ее мысли было невозможно. И да, мне следовало наизнанку вывернуться, чтобы ее разочаровать, но какая-то часть меня страстно хотела понравиться ее величеству.
К счастью, произвести хорошее впечатление на Аэду мне помешали.
— Какая интересная ящерка! — произнесла королева, потянувшись к Шасти.
— Не трогайте! — выпалила нервно, отдернув руку.
— Эри, не груби! — рыкнул отец.
— Аэда, тебе правда не стоит… — начал было Фабиан.
— Тебе жалко, что ли?! — прошипел Нарт.
Я запаниковала! Клянусь, я честно хотела уберечь королеву от ожогов, но эти советчики со всех сторон… Пальцы разжались сами собой, я даже не поняла, как это вышло. Очнулась, когда Шасть уже выскользнула и юркнула куда-то в траву.
Понс опять заверещал и встревоженной куропаткой понесся прочь ко дворцу. И все бы ничего, только на бегу он почему-то смотрел не вперед, а назад, — беспрестанно оборачивался, проверяя, нет ли погони.
Это и подкосило жеребца.
С громким звоном разлетелись витражные стекла, пегас на полном ходу взорвался в торжественный зал. Грохот, треск, скрежет, — и вот уже на длинном столе, за которым, судя по всему, планировали сегодня обсуждать мою помолвку, возлежит главное блюдо. Большое, белое и крылатое.
— А вы ещ-щ-ще не хотели вз-з-зять меня с с-с-собой… — прошелестела в оглушительной тишине Шасть.
— Ну все, мое терпение лопнуло! — не выдержала моя матушка. — Я утоплю тебя своими руками!
И она уже двинулась к саламандре, но отец внезапно остановил ее, схватив за руку.
— Стой! Ты же можешь обжечься!
— Да плевать, это переходит все границы…
— Нет! Подумай о ребенке, Эйлин!
— Нечего обо мне думать, я уже взрослая! — машинально вмешалась я, но Фабиан предупредительно коснулся моего плеча и красноречиво изогнул бровь.
— Речь не о тебе, — тихо сказал он. — Думаю, твоя мама беременна.
И мой мир, весь мир, который меня окружал, рассыпался на осколки, как витражное окно во дворце королевы.
Глава 20
Фабиан Магнолли
Фабиан успел изучить Эри так досконально, как если бы она была его настоящей невестой. Он чувствовал, когда она замышляла очередной фокус. Без лишних слов понимал, когда драконица злилась и даже когда только-только собиралась разозлиться. Но главное — Фабиан усвоил: ни при каких обстоятельствах Эрениду Янброк нельзя жалеть.
Жалость розовая ненавидела так же, как Понс — кожеедов, или профессор Бургунди — фальшивые ноты. Стоило кому-то проявить к ней сострадание или, не приведите музы, попытаться утешить, Эри входила в раж, превращалась в берсерка и намертво закрывала сердце от эмоций.
Именно поэтому Фабиан, стиснув зубы, вел себя так, словно ничего не случилось. Сидел напротив Эри, вел светскую беседу с главой фейгвардии, Дерриком Сольвброком, хотя больше всего ректору хотелось смести со стола весь хрусталь к орчьей матери, перелезть на ту сторону и стиснуть Эри в объятиях. Баюкать до тех пор, пока вся ее боль не перекинется к нему.
Может, никто посторонний и не заметил бы, что Эри не в порядке. Она не плакала, не ругалась, не угрожала испепелить всех на месте. Но именно это и пугало Фабиана. Розовая сидела какая-то притихшая, словно тень самой себя. Новость о беременности Эйлин обрушилась на нее совсем невовремя.
Фабиан понимал, как выглядит эта история для Эри, — он уже научился думать в ее манере. Наверняка она решила, что родители сплавили «неудавшуюся» дочь в фейскую академию, списали со счетов, чтобы преспокойно заняться зачатием драконенка-наследника. А как только подвернулся шанс еще и пристроить Эри в хорошие руки, выдав замуж, герд Рондар сразу же им воспользовался. Пусть, мол, несносную бунтарку воспитывает кто-нибудь другой, пусть она заведет своих детей, остепенится и заодно забудет о титуле железного герда.