Нет, это был не мой план — и не мой путь. Не я обрела драконицу, а она подчинила меня, подмяла под себя, использовала, как сосуд, чтобы прорваться в мир.
Никогда еще решения не давались мне так легко. Я резко развернулась и направилась обратно к храму муз. Только бы Фламиандр еще не ушел, только бы остался там! Пусть забирает драконицу и делает с ней, что угодно, мне она не нужна. Я хочу снова стать собой, обычной полукровкой, которая дружит с невоспитанной злючкой-саламандрой и учится среди фей!
— Постой, ты куда?! — кричали сзади.
Ветер давил на уши, я не могла толком разобрать, кто зовет меня, но боялась медлить. Рык дракона, женский возглас, хлопок магической вспышки… Я все оставила за спиной, торопясь к храму муз.
Свечение гигантского костра было видно издалека, и у меня немного отлегло. Владыка был на месте! Я спикировала к огненному столпу, собралась перевоплотиться, чтобы четко и ясно отказаться от дракона и своей жертвы, но… Ничего не получилось. Я понятия не имела, как принять человеческий облик.
«Верните меня!» — верещала я, запертая внутри крылатой розовой ящерицы, а выходило нечто вроде «Ар-р-р!»
— Вижу, ты довольна. — Черная прорезь рта Фламиандра изогнулась в усмешку. — Не благодари, дитя мое! Просто возноси хвалу почаще и радуйся каждому дню!
Радуйся?! Да я и не собиралась!
— Молчи, тряпка, и не спорь с повелителем! — окрысилась на меня драконица. — Назад пути нет!
— Отпусти меня! — ощерилась в ответ.
— Эри, милая, что с тобой?! — заволновалась мама. — Владыка, ей плохо. Я чувствую! Помогите, прошу вас! Верните ее!
— Что значит — верните?! — прогремел над садом гневный бас огненного божества. –Это мой дар! Убирайся, фея!
От ярости фигура Фламиандра выросла едва ли не вдвое и опасно нависла над моей мамой. Такой хрупкой, такой беззащитной…
«Что ты делаешь?! Он спалит тебя! Улетай, мамочка!» — пронеслось в голове, но облечь эту мысль в слова снова не получилось. Только нечленораздельный полурев-полурык.
— Я. Никуда. Не уйду.
Тонкая, как тростинка, она стояла одна напротив драконьего божества, сжимая свою флейту до белых костяшек. От бушующей стихии ее отделяли считанные шаги, и я не выдержала. Кинулась вперед и распростерла крылья, приняв весь жар на себя.
Чешуйки немного оплавились, но стойко выдержали напор огня. Во всяком случае, первую порцию. И я не знаю, что случилось бы со мной и мамой, реши владыка опалить нас снова, но, к счастью, отец и Тарвин подоспели вовремя.
Оба дракона перевоплотились в полете и на землю спрыгнули уже людьми.
— Чудны деяния твои, отец наш! — возопил Тарвин, согнувшись в глубоком поклоне.
— Благодарю за щедрый дар моей дочери! — присоединился к нему отец, а мгновение спустя в небе показался и сам король Лейгард.
Ну, еще бы, первое пришествие нашего господина, кто ж такое пропустит!
— Рон, что-то не так! — Мама выглянула из-за моего крыла. — Она не может вернуть свой облик.
— Все в порядке, я научу, не гневи владыку, — тихо отозвался папа, не переставая кланяться. — Эри, просто подумай о чем-то дорогом твоему сердцу, о самом родном. О Фервире, о мечах!
— Мы создаем амулеты по принципу якоря. — Архимаг материализовался из ниоткуда. — Ритуал проводится с частичкой чего-то человеческого: распашонка, любимая игрушка, лоскут простыни, прут из колыбели…
— И где мы это возьмем сейчас? — Мама всплеснула руками. — До Фервира лететь часа четыре! И заготовки амулета нет!
— Когда ведьмино проклятие разрушило наши амулеты, я думал о Найле, и темная часть меня отступала! — вдруг выдал Тарвин. — Эри, может, ты тоже подумаешь о Найле? И, владыка, если уж вы согласились даровать дракона ей, то вот Нарт, мой сын…
— Да заткнись ты уже! — рявкнул отец. — Причем здесь Найла?! Тебя спасала любовь, а Эри… — Он осекся и ошарашенно посмотрел на меня.
Я попятилась, пораженная догадкой. Фабиан?! Именно он удержал меня от нападения на Тарвина. Именно рядом с ним я смогла ненадолго перехватить контроль над драконицей! Что же это получается — он и есть моя любовь?! Да нет же…
Я повернулась к нему, — он уже прилетел и стоял чуть поодаль, прикрывая собой сестру. Даже сейчас он со свойственной ему деликатностью не вмешивался в семейные дела!
Перехватив мой взгляд, Фабиан едва заметно улыбнулся, стараясь подбодрить. Он ничего не сказал, однако этого и не требовалось. «Все будет хорошо, Эри. Ты справишься со всем, я верю в тебя», — эхом прозвучал в голове его голос, разгоняя страхи.
Меня потянуло к нему, будто кто-то накинул на мою драконицу невидимую уздечку. Если только Фабиан узнает, что я принесла в жертву Шасть, то никогда не простит. И почему мне это так важно? Почему от одной мысли сердце обливается кровью?
— Фабиан, осторожно! — взвизгнула Аэда, отступив назад. — Она не может контролировать себя… Или своего дракона…
— Она может все, Аэда, — спокойно отозвался мой ректор, не сводя с меня взгляда. — Ты помнишь нашу музыку? — Этот вопрос был адресован уже мне.
Я помнила. Каждую ноту, каждый аккорд, каждое прикосновение Фабиана к роялю. И все же он напел мне ту мелодию. Тихонько, без слов, — как будто рядом не было ни божеств, ни драконов. Как будто он сидел на своей веранде с чашечкой василькового чая и мурлыкал под нос до боли знакомую песенку.
— УБЕЙ ЕГО! — взъярилась драконица.
Смешная… Разве она не понимает, что я никогда не смогу навредить ему? Разве не видит, какими теплыми могут быть его ледяные глаза? Разве не чует она изысканного аромата магнолий?..
Я вдохнула полной грудью, и слеза облегчения покатилась по щеке. Не по чешуе, нет! По самой обычной девчачьей щеке. Исчезли крылья, спрятались когти, а огнедышащая пасть вновь стала губами. И этими сами губами я прижалась к Фабиану, потому что не знала, как еще выразить все, что накопилось на душе.
Как сладко было целовать его снова! Впиться до одури, до головокружения, до ватных коленок, запустить пальцы в белоснежную шевелюру, всем телом вжаться в мраморную крепкую грудь…
— И все-таки она любит его, — мрачно констатировал отец.
— Это он ее любит! — надменно вмешалась королева.
— Любовь феи спасла не одного дракона! — мелодично пропела Эвтерпа. — Вот он, самый ценный дар…
— В смысле — самый ценный?! — рявкнул огненный владыка. — А что мне тогда подсунули в жертву?!
Я отскочила от Фабиана, запоздало спохватившись. Что же мы натворили?! Что я наделала?! Снова самозабвенно наступила на те же грабли! Сначала подставила Шасть, а теперь вот любимого. Если Фламиандр поймет, что получил от меня не самую дорогую жертву…
— Это просто магия музыки, владыка! — выпалила поспешно. — На самом деле я люблю только Шасть! И прошу вас, верните ее, заберите дракона! Я хочу остаться феей!
— А я, по-твоему, впервые снизошел в материальный мир ради феи?! Ни хвалы, ни благодарности, только ложь и капризы! Нет, дитя, ты, похоже, перепутала меня с музами. И заплатишь за это сполна!
Силуэт Фламиандра растаял в огне, и я уже решила, что он просто ушел навсегда, оставив драконов без своего покровительства.
— Владыка! — в отчаянии застонал Тарвин. — А как же Нарт?! Не покидайте меня!
Как выяснилось, огненный и не собирался никого покидать. Он собирался покарать и, к сожалению, вовсе не Тарвина.
Костер окрасился алым, палящие плети опутали все вокруг.
Истошно завизжала Соль, метнулась за ближайшую статую. Блеснули золотые крылья, — это Нарт, следуя моему примеру, закрыл феечку от пожара. Отец перевоплотился, в когтях поднял маму как можно выше, спасая от божественного наказания. Взмыл в небо дракон Тарвина, а дракон Лейгарда едва успел подхватить падающую статую Каллиопы, — иначе она бы размозжила и Нарта, и Солианну. Громко хрустнули кости, — мраморная глыба переломила лапу его величества, но все же Лейгард сумел взлететь.
Аэде повезло меньше: искры осыпали королеву фонтаном. По жемчужному крылу поползли уродливые черные узоры, на плече проступили кровавые ожоги.
— Аэда! — Фабиан бросился к сестре, но архимаг оказался первым.
Голубоватая вспышка магии — и мерцающий магический купол надежно защитил фейскую правительницу. Огненные щупальца натыкались на невидимую стену и разочарованно отползали.
Остались лишь мы с Фабианом. Я не могла пошевелиться, меня охватило странное оцепенение. Треск пожара, чьи-то голоса, боевой клич отца, — все слилось и превратилось в оглушительную тишину, как в том самом сне.
Сад муз становился выжженной пустошью. Владыка не щадил ничего, его стихия слизывала траву и цветы до гладкой, как морской валун, земли. Над нами висела та самая кровавая луна. Красная то ли от стыда за нас, то ли от сочувствия, то ли от жара.
Передо мной был силуэт Фабиана, я смотрела на него, не в силах даже моргнуть. Смотрела на немой ужас в ледяных глазах. Да, мой прекрасный ректор боялся, но не меня.
Он переживал за меня.
Ведь мог бы улететь, спастись сам, созвать оркестр и потушить храм! Что ему какая-то студентка? А он не бросил меня. Стоял, как капитан корабля, тонущего в бескрайнем огненном море.
— Я люблю тебя, Эри, — сказал он отчетливо и спокойно. — И я отдам все, чтобы ты была счастлива.
Зачем отдавать?! Не надо мне ничего, достаточно тебя самого! Я шагнула к Фабиану, а в следующую секунду до меня дошло, что он имел в виду. Кронфей разгадал божественный замысел — и принял его с гордо поднятой головой.
Огненный кнут хлестнул Фабиана в грудь. Пламя полыхнуло багрянцем, с жадностью забирая жертву владыки. Ректор покачнулся и упал: в том самом месте, где только что билось его сердце, зияла обугленная рана.
Глава 24
Лучше бы я умерла.
Лучше бы я вообще никогда не рождалась.
А ради чего теперь жить? Как просыпаться по утрам, зная, что Фабиана больше нет? По моей вине, только по моей! В пророчества уверовала, величия захотела. Ну что, получила?
Радуйся, Эри, сверкай новообретенной чешуей! Твоя любовь мертва, ты сама мертва, — вот она, участь, которую ты заслужила! Вот, куда приводит гордыня!