— Марк…
— Да.
— Сюда едут еще люди.
— Что? — тихо спросил я. — Кто?
— Я не знаю. Я слышу, как тарахтят их автомобили. Эти рычащие механические монстры не чета машинам нашего мира, их слышно за гребаный километр.
— Много?
— Не меньше пяти машин.
Поравнявшись с усатым водителем во фраке, я остановился. Он протянул мне пергамент с ручкой и учтиво кивнул. Хоть у кого-то тут есть манеры. С другой стороны, чего я там сильно об этом всем пекусь. Какое мне вообще есть дело до дворянства?..
Я взял ручку и оставил размашистую подпись в самом низу и чуть было не подписал через черту «Марк Каммерер» с инициалами.
А мобили действительно ехали. Даже я уже слышал.
— Шеф, — сказал бугай по левую руку от меня. Он прислонил бинокль к глазам и указывал пальцем за мою спину. Я повернулся. Огромный столб пыли тянулся вдоль горизонта, как от бегущего стада буйволов.
— Кого там еще нелегкая несет? — недовольно прогнусавил Донни.
Я отдал бумагу водителю. Он снова кивнул мне, и пошел к своему нанимателю, передал в руки «контракт». Донован нервно выхватил его и стал бегать глазами, после чего рассмотрел мою подпись и сунул бумагу в футляр.
— Через месяц, Митасов.
— Абсолютно верно, — съязвил я, видя, как он начал нервничать и торопиться. Кто бы там не ехал, а ему это явно не нравилось.
Звуки улюлюканья, гиканья и гвалта раздавались неожиданно близко. Я повернулся, чтобы начать уходить. Воздух пронзил хлопок, звук которого тяжело перепутать в любом из миров.
Краем глаза я заметил, как алая кровь фонтаном брызнула из головы водителя Кесслера, который как раз шел в сторону своей кабины. Скорее всего он даже не понял, что случилось.
Воздух стал резонировать с обеих сторон. Почти что в замедленной съемке я увидел, как Аида летела в мою сторону. Ее клинок блеснул в свете алого закатного солнца и рассек свинцовую пулю, что летела в мою сторону, надвое.
Она схватила меня за свободной рукой за шиворот.
— Mortis, — сказал я, обволакивая нас сумрачным шаром энергии. Несколько шальных пуль врезались в него и рикошетом улетели прочь.
— Держись крепче, — сказала рогатая.
— Ты меня только за взгляд на твою грудь клянешься убить целый день, — съязвил я.
Она хмыкнула. Толчок. Мир смазался цветом неразборчивых красок. Свою четкость он приобрел также быстро.
Я сидел в полуразрушенном здании, прислонившись спиной к кирпичной кладке. Разрушенный корпус железнодорожной станции. В воздухе все еще висел запах чего-то горького и горелого.
Аида сунула клинок в ножны, безразлично наблюдая за происходящей по ту сторону бойней. Гремели винтовки. Люди вскрикивали. Мотокарета Донни завелась, чихнула и, взвизгнув, рванула прямо напролом через остановившиеся мобили незваных гостей.
— Он бронированный, что ли? — озвучил я догадку, глядя как Донован Кесслер, управляя своей машиной, ретировался с поля битвы, бросив собственных людей и как пули со звоном отскакивали от металлического корпуса мотокареты.
— А-га, — все также безразлично отвечала рогатая.
— Кто такие?
— Банда пустошей. Донни у них землю отнял, где они жили, и там завод построил. Народ на окраине был мирным и милым, но… — она недоговорила. Фраза просто повисла в воздухе.
Я умостился поудобнее и взглянул на часы. Восемнадцать тридцать пять. В архив я сегодня не успею точно.
Глава 10Еще больше проблем
— X —
— Не знал, что в твоем мире есть слово «милый», — сказал я Аиде. За стеной раздавались звуки выстрелов, хлопки, вскрики, стоны раненых и отборная матерщина.
— Давай, сука, хочешь меня трахнуть? Иди сюда, я сам тебя трахну! — орал один из людей Кесслера, зажимая списковой курок до упора, пока его примитивный автомат не заткнулся.
Я аккуратно выглянул из-за угла, оценивая ситуацию: людей Донована было значительно меньше. Если считать с уже убитыми, ранеными и еще живыми, то суммарно их было порядка десяти человек. Против тридцати полуголых аборигенов с какими-то самопалами.
Но эти самопалы все еще стреляли. Чем-то примитивным и с близкой дистанции: стекло, куски металла, гвозди, всякая крошка. Исключением было несколько винтовок, одной из которых они и умудрились убить водителя Кесслера.
Пуля врезалась в кирпич возле меня и просвистела в другую сторону. Красно-коричневая крошка брызнула во все стороны и чудом не повредила мне глаза.
— Сколько в тебе еще энергии? — вдруг спросила Аида.
Я поднял бровь в немом вопросе.
— Ты оградил нас от пуль. На это была потрачена энергия. Не придуривайся, я все прекрасно чувствую и понимаю. Сколько?
— Чтобы убить всех разом — недостаточно, — ответил я, а затем осекся. — Зачем тебе моя энергия и помощь? Боишься, что сама не справишься?
Я увидел, как у нее дернулась венка на виске. Зацепил за живое. Почему-то меня крайне забавляли ее перепады настроения.
— Я не собираюсь их убивать, — сказала она сквозь зубы. — Но если нам придется ретироваться, то мне надо понимать на что тебя хватит.
— С твоей способностью с такими рывками — мы давно могли уже быть за три версты отсюда.
— Не могли, — отрезала она. — Ты берешься рассуждать о том, чего не знаешь. Строишь теории и предположения из воздуха с переменными, взятыми с потолка.
Стрельба за стеной утихла. Я слышал, как люди пустошей ходили и добивали раненых одиночными выстрелами, трясли их карманы и переговаривались о добыче. Аида не стала продолжать свою пламенную речь. Просто повернулась ко мне и приложила указательный палец к губам.
— Чево вы там шушукаетесь и прячетесь, а? — раздался зычный голос. — Выходите, не стесняйтесь.
— Ойайебалл… — простонал бесенок. — Марк, а может… не… не может. Сам разбирайся, у меня идеи кончились, — сказал он и юркнул в карман.
— Тоже мне, помощничек.
— Да что б ты без меня делал, — пробухтел он из кармана.
Я вздохнул.
— Ну⁈ Долго вас ждать? Или взрывпакет бросить?
— Не вмешивайся, я сам разберусь, — сказал я Аиде, после чего крикнул: — Выхожу.
Встал с места, отряхнулся и, подняв руки, неспешно вышел из-за стены. По ту сторону кирпичной кладки меня ждала свора людей. Их внешний вид меня слегка удивил: намеренно рваная одежда, самодельные элементы доспехов, типа «наплечников» с заклепками и шипами, куски металлических пластин, прикрывающие грудной отдел, такие же облегающие пластины на бедрах. И если пластины на груди и бедрах я еще мог принять, как броню, то вот наплечники скорее были как элемент устрашения или атрибут декора.
— Вышел, — сказал я спокойно.
— А подруга твоя где синеволосая? — спросил мужчина с голым торсом и кучей шрамов на нем. Шрамы были длинные, словно его часто били кнутом куда придется. Лицо прикрыто шлемом с забралом, только глаза видны.
— Не понимаю о ком речь.
— Не дури мне башку, пацан. Я все видел. Она воно там сидела на камне, пока вы тут с гон-Донни базарили, — сказал он и вся его братия тут же взорвалась смехом от каламбура.
Я ничего не ответил. Не собирался оправдываться перед каким-то дикарем.
— Ну и чо? Долго молчать будешь?
— Я уже все сказал.
Он осмотрел меня с головы до ног, после чего повернулся к своим людям.
— Ван, Бо, проверьте что там за стеной.
Двое отделились от группы и пошли в сторону разрушенного вокзала.
— Я могу опустить руки? — спросил я спокойно.
— Я ваще не знаю нахера ты их поднял, — отозвался он.
Привычка из старого мира. А еще потому, что буквально вчера меня ровно в такой же ситуации заставили поднять руки и упереться в стену.
— Какие у тебя дела с Кесслером? — спросил он, постукивая своей пушкой по плечу.
— Избил его прихвостней, когда они с меня попытались дань содрать.
— Избил? — он поднял забрало, одаряя меня взглядом полным недоверия. — Ты?
— Я.
— Тут никого, Вас! — донеслось со стороны развалин.
— Посмотрите вокруг! — гаркнул он. — Не могла же она сквозь землю провалиться!
Он снова повернул голову ко мне. Суровый. Лицо рябое, видно, что в детстве переболел не то ветрянкой, не то еще какой местной дрянью. Справа снизу на челюсти был ожег в виде какого-то символа. Клеймо, что ли?
— То есть ты мне щас хочешь сказать, что ты избил вон таких амбалов, как эти? — он демонстративно пнул труп одного из людей Кесслера. Действительно внушительных размеров.
— Нет. Это были парни моего возраста.
— А, шестерки. Тогда ладно, пацан. Ну, и что?
— Привез меня убить, — соврал я ему.
— Типично, — отозвался он и сплюнул на труп.
— Ее нет, Вас!
Он хмыкнул.
— Сбежала сучка.
Я пожал плечами и сказал:
— Здесь был только я.
— Не пизди мне! — гаркнул он, сделав несколько быстрых шагов в мою сторону. — Я знаю, что я видел, на! А видел я синеволосую сучку, с которой вы юркнули за те стены! — он ткнул вытянутой рукой с пушкой и указал на развалины.
Земля под ногами дрогнула. Я нахмурился. Еще раз. Мне не нравилось это чувство вибрации. Почему-то казалось, что вибрирует не земля, а все вокруг.
— Че ты хмуришься, пацан?
— Марк, — раздалось из кармана. Бесенок вытащил свою голову и начал карабкаться вверх. — У нас снова проблемы. Пространство резонирует. Это может значить только одно.
— Разлом… — прошептал я.
— Че ты там бормочешь, а?
Его кулак пронесся над моей головой. Я ловко отскочил назад. Если будут стрелять — я успею себя защитить, а дальше воспользуюсь его телом, как живым щитом.
— Вы не чувствуете⁈ — спросил я у них.
Кровь. Море крови с десятка трупов впитывалась в землю. Боль. Разочарование. Ненависть. Агония. Концентрация негативных эмоций и чье-то желание.
— Стой на месте, на! — рявкнул он. — Иначе я скажу палить по тебе со всех пушек. Понял меня?
Я ухмыльнулся. И улыбка эта была кислой и едкой. С оскалом.
— Поверьте, сейчас я буду наименьшей вашей проблемой.