— Про Покровского слышал?
— Он слабый Сшиватель. Примерно такой же, как Александр Митасов. Да и не его это стихия. Никто из Покровских никогда этим не занимался. Покровские же все Электрики, как на подбор. Только этот свое здоровье гробит во благо, мать его, государства, — он помолчал, жуя губы. — А тебя-то как звать?
— Андрей я.
Он скептично осмотрел меня.
— Сын Саши, получается?
Я с легким презрением осмотрел его снизу-вверх.
— Получается так.
Он поскреб щетинистую щеку.
— Бред какой-то. Я точно слышал, что про тебя говорили, как про пустого. Что нет в тебе ни сил, ни потанцевала.
— Потенциала, — поправил я его рефлекторно.
— Ну да, этого самого, ты понял. А ты вот… ну вот такое умеешь, н-да. Даже не верится как-то, что ты Андрей Митасов.
Я вздохнул.
— Я тебя и не прошу верить. Мне оно до одного места.
Он хохотнул.
— А я Иль. А то как-то некрасиво выходит, что ты представился, а я нет. Хоть я и безродный, но ты-то по факту тоже шпана теперь. Ни кола, ни двора.
Я равнодушно пожал плечами.
— Дворянство — это не только титул, земля, привилегии и регалии, Иль.
— Слушай, не знаю я там ни про какие рыгалии, но точно знаю, что все дворяне отборные зажравшиеся мудаки. Такие же, как Донни. Думаешь, когда нас выгнали из своих домов — нас кто-нибудь послушал? Мы протестовали, выходили на митинги, даже подняли бунт. И что теперь? Мы здесь, — он развел руки в стороны и показал шатер, мол, вот мой дом. — И ни один сраный дворянин не вышел и не сказал: так неправильно. Что нельзя выгонять людей просто потому, что там, где они живут — оказались залежи драгоценностей и металлов.
— Да вполне себе можно… — вклинился бесенок. — В нашем мире так и было.
— Разумнее было бы построить там добычу и дать вам работу, — сказал я. — Одним махом убить двух зайцев. И без дела не слоняетесь, и пользу приносите. А тут от вас теперь сплошные хлопоты.
— В смысле «хлопоты»? Мы свои земли назад вернуть хотим!
Занавески распахнулись и в шатер вошел крепкий мужчина с огромным уродливым шрамом через все лицо. У него были каштановые волосы средней длины, завязанные в пучок на затылке, майка, застиранная до желтизны, короткие плотные бриджи и высокие сапоги со шнуровкой.
Иль мгновенно заткнулся и вытянулся чуть ли не по стойке «смирно». Здоровяк смотрел на меня свысока. Этому способствовало мое положение. Холодные серые глаза изучали меня медленными движениями, почти буравили насквозь. Он провел языком по верхним зубам, после чего цыкнул. Неприятный и раздражающий звук.
— Вот этот заморыш закрыл брешь? — спросил он, переводя взгляд на Иля.
— Да, Рамон.
— Бред, — отрезал он.
— Рамон, он Митасов, — словно оправдываясь сказал Иль. У здоровяка поднялись брови.
— Тем более бред. Сам знаешь, что в народе говорят.
— Говорят, что кур доят, — вклинился я. — А еще на заборе «хуй» написано, а там дрова.
Я смотрел на него прямо. С вызовом. Убить я себя не позволю, энергии хватит столько, что при нужде я смогу его спокойно оттолкнуть от себя ударной волной. Но вот чтоб освободить руки… Мне все еще категорически не хотелось ломать пальцы.
— Ты посмотри какой, а. Зубы жмут? — он наклонился ко мне. От него несло дешевым табаком и застоявшимся потом.
— А ты мне руки развяжи, — сказал я с вызовом. — И поговори на равных. Хочешь в чем-то убедиться? Пожалуйста. Предъявить? Вперед. Мне есть, что ответить.
Желваки ходили ходуном. Он смотрел мне прямо в глаза почти с минуту, не моргая. Я смотрел в ответ. Легкий страх закрадывался в душу, потому что приходило осознание, что я не знаю ни его способностей, ни умений. Если он тут главный, то вдруг тоже владеет магией? В стаях всегда должен быть Альфа, который сильнее всех других. С другой стороны… я полон под завязку и в случае чего просто выверну его наизнанку.
И тут он хохотнул. Затем еще раз. И захохотал в голос, после чего выпрямился и смахнул слезинку из-под глаза.
— Насмешил ты меня, пацан. Ну насмешил. Иль, развяжи ему руки.
Его подчиненный тут же выхватил нож из-за пояса и подошел ко мне сзади. Меня бросило в холодный пот. Воспоминания были свежи и болезненны. Я словно очутился снова дома. Крепкая рука на голове. Острый нож. Пульс участился от адреналина, тело напряглось. Звук хлюпающей льющейся алой крови прямо из горла.
— Марк, Марк, спокойнее. Ты чего, приятель? Алё, — бесенок пощелкал маленькими лапками по щекам. — Он просто снимает твои путы, угомонись. Мы тут. Дом далеко.
Я свел глаза, концентрируя взгляд на краснокожем бесе, который висел на моей челке вверх ногами. До ушей донесся звук сначала падающего металла, а затем, как веревки рвутся под напором острого лезвия. Кровь мгновенно прилила в кисти, от чего в пальцах появилось приятное покалывание. Я развернул руки перед собой и стал растирать затекшие запястья и водить плечами.
— Митасов, значит? — прогремел он.
— Митасов, — подтвердил я.
— И всякой бесовщине можешь ладу дать?
Я пожал плечами.
— Смотря, о чем речь. Если ваши черти, то да. На остальное смотреть надо.
Его густые брови снова вздернулись вверх.
— Смотреть? Ну, пойдем. Покажу тебе кое-что. Илько, скажи, пусть две «мото» заведут. У нас тут парень хочет посмотреть на стрыгу.
Глава 12Время вернуться домой
— XII —
Противоположная часть лагеря являлась парковкой и ремонтной станцией по совместительству. Покалеченные машины стояли под широким навесом, а ремонтники усердно пыхтели над ними. Примечательным было, что у не было никакой электрики в отличие от города. Ручные инструменты: механические домкраты, гаечные ключи, отвертки и все в таком роде.
Как они ровняют диски и натягивают резину — я заметить не успел.
— Сюда, — сказал Рамон и указал рукой на две тарахтящих мотокареты. Десяток вооруженных людей уже стоял в ожидании. Они негромко переговаривались о чем-то своем, но услышать не удавалось возможным из-за общего гомона и стука моторов.
— Все готово, Рамон, — отрапортовал один парень с сальными русыми волосами. — Мы погрузили немного боеприпасов, взяли с собой ружья, немного серебряных пуль и соль.
— Соль? — удивился я. — Серьезно?
Люди уставились на меня, как на прокаженного. Невежды.
— Соль. Всем известно, что в случае крайней опасности можно вокруг себя насыпать круг из соли и демон не сможет его преодолеть, — сказал Рамон.
— Черти соли не боятся. Это старое поверие, которое было развенчано еще за… — я осекся. Хотел сказать «задолго до основания Академии», но прикусил язык. — Задолго, до моего рождения. Серебро неплохой вариант, если среди вас нет магов.
Я по привычке почесал щеку, но не ощутил щетины и на мгновение застыл. Ну, да. Я же не в своем теле, а уже веду себя, словно живу тут все свои годы. Почему-то внутри возникло ощущение, что я снова на рабочем месте. У нас плановый выезд. Сейчас собрание перед заданием, короткая пятиминутка. Все тут свои. Я окинул взглядом присутствующих и на мгновение (лишь на короткое мгновение) увидел старых друзей.
Моргнул несколько раз, сбрасывая наваждение. Я больше не позволю аду добраться до планеты. Ни за что. Никогда. Ценой собственной жизни я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить распространение демонов. Хотя бы на эту планету.
— В любом случае, мне надо взглянуть на проблему. Разбираться буду по факту.
Ничего знакомого со словом «стрыга» мне не приходило. Это могло быть что угодно, тем более что чужой мир, обладающий магией, точно также мог обладать и другими вещами, о которых я и не задумывался. Например, мутанты. В моем мире о них только фильмы снимали. Иногда рождались всякие животные с отклонениями и люди, но это не то. Или, скажем, зомби? Монстры какие-нибудь, чудища и страховидлы.
Все, что угодно, о чем я не подозреваю.
— Ладно, — сказал Рамон. — Грузимся по машинам. Соль оставим, на всякий случай.
Эти кареты ехали куда резвее предыдущих. То ли все дело было в целых колесах и накачанных шинах, то ли эти мобили были действительно по всем параметрам на голову выше обычных, которые рейдеры использовали для налетов.
Я сидел впереди на пассажирское кресло между Рамоном, который вел свою «мото» сам, и по левую руку еще от одного крупного паренька. Удивительным для меня был факт, что почти все мужчины в их общине были крепкими ребятами. Рослые, мускулистые, крепко сбитые. Я находил для себя только одно объяснение: физический труд, спартанские условия и генетика.
В пустоши ночью было прохладно. Иссиня-черное небо, усыпанное звездами, накрыло мир, остужая от дневного пекла. Мы мчали, поднимая пыль, с открытыми окнами, от чего тело приятно холодило гуляющим сквозняком, хотя спина и задница так и липла к сиденьям, обитых грубой бычьей кожей.
Полная луна неспешно взбиралась по небосводу. Иногда мне казалось, что включенные фары мотокареты были абсолютно лишними, потому что ровную пустынную дорогу было видно, как на ладони. Да вот видно-то видно, а раз за разом Рамону приходилось лихо вилять рулем, чтобы не словить небольшой валун или небольшую яму, чтоб не улететь в кювет на скорости.
Ехали молча. Странное напряжение ощущалось в кабинах, словно у рейдеров место, куда мы ехали, вызывало тревогу и даже страх. Очень скоро пустынная гладь стала сменяться карликовыми деревьями и кустами. Еще чуть погодя мы свернули на тракт, который тянулся вокруг города, окруженного высокой стеной, подступ к которому порос высокими, хотя и редкими деревьями.
Вдалеке стали виднеться очертания старого поместья: остроконечные крыши, шпилевидные башенки и многоскатные уровни. Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее виднелись разные каменные химеры, сидевшие на углах здания с отбитыми головами, крыльями и лапами.
Чем ближе мы подъезжали, тем все более гнетущей становилась тишина к мотокарете.
— Ничего знакомого не замечаешь? — вдруг спросил Рамон.