Я осмотрелся и обнаружил себя в гроте. Стены покрывал тонкий белый налет. Местами встречались тускло блестящие кристаллы. Потолок тоже блестел от слизи, размазанной по поверхности толстым слоем. Несколько капель упали мне на плечо, и я поморщился.
В гроте было темно, но я все равно хорошо видел морду твари передо мной. В расщелинах между камней кое-где притаились сферы. От них лилось бледное зеленое сияние. Оно немного разгоняло давящую тьму, но легче от этого я себя не чувствовал. Прежде всего потому, что свет казался до неприличия гадким… будто исходил из гноящейся раны. Дурноту наводил и запах — тяжелая смесь соли, крови, рыбьих потрохов и чего-то еще… словно перегнившей на дне тины.
Чудовище передо мной всхрапнуло, и меня окатило волной этого коктейля из запахов. Раньше я даже не подозревал, что ментальные двойники могут испытывать рвотные позывы, но, видимо, жизнь решила, что пришла мне пора узнать об этой особенности. Я прижал к носу рукав и постарался не дышать насколько мог. Вот и снова пригодилась полученная в академии подготовка выносливости.
— Каммерер, эй! Слышишь меня? Прием! Очнись, встань, страх преодолей!
Голос Альфа донесся до ушей, но слышно его было очень плохо. Как будто он шел через туннель на много километров. Или через толщу воды.
— Страха нет, — отправил я ему мысленный сигнал. — А вот определенное беспокойство есть. Кажется, я нашел источник проблемы.
— Тогда дави его и быстрее возвращайся! Смолякова тут ломает так, словно мы бедняге включенный фен в ванну подбросили! Я пока держу его, но контролировать вас обоих та еще задачка!
— Я тебя услышал, — коротко сказал я. Вдалеке что-то фыркнуло и мысленная связь оборвалась.
Щупальца вновь заколыхались, послышался плеск воды и меня обдало холодными брызгами. На губах остался едкий привкус соли. Маленькие водовороты закружились внизу, клочья пены разметались по темной поверхности. Но голова оставалась неподвижной, только покачивалась, как огромный поплавок. Я прикинул размеры и понял — грот впечатлял не только в высоту, но и в глубину. Если под водой помещается все тело этой твари, то он уходит вниз как минимум на километр.
Рокочущий раскат принес с собой еще одну волну удушливой вони. Я снова заслонился рукавом. От воды удалось спасти, но запах забил ноздри. В движениях головы чудовища определенно был ритм, и тут до меня дошло.
Эта тварь, подобных которой я не встречал ни за годы учебы, ни за всю свою службу демонологом, мирно спала. Я принялся концентрировать энергию. Она собиралась медленно, все-таки из конструкта управлять магией непросто, но поток был стабилен. Еще немного… пару минут, и можно будет приступать. Да, атаковать спящего — не самый благородный маневр. Но с другой стороны, правила честного боя к подобным оппонентам не применимы.
Наконец энергия наполнила руки. Я почувствовал, как ее тепло разливается по венам. Этого сейчас очень не хватало, хоть маленькое, но спасение от промозглой сырости. Сейчас хлестну этого подонка Плетью Пламени хорошенько, пока не очухался, а дальше уже разговор пойдет по моему сценарию.
Но я не успел.
Сферы, которые прятались в расщелинах, вдруг лопнули с влажным хрустом. Их содержимое, похожее на тошнотворный туман, окутало голову чудовища. Вползло ему под щупальца, в ноздри, под набрякшие веки в наростах и шишках.
Плеск. Волны. Густая белая пена. Я почувствовал равномерную вибрацию, от которой затряслось все внутри. А потом чудовище открыло глаза. Два больших блюда с прямоугольными пятнами зрачков. То же самое бледно-зеленое сияние било из них. Тварь смотрела на меня пространным взглядом и даже сложно было сказать, а видит ли она меня.
Я не очень хотел бы, чтоб меня подобные существа замечали и разглядывали. Так, не стоит отступать от плана. Готовлю Плеть, и…
— КТО ТЫ? — вопрос грянул так, что я тут же остановил все приготовления. Его эхо отразилось от стен грота и ввинтилось мне в мозг. Хорошо все же что я тут не в телесном обличии, иначе от громкости голова лопнула бы как спелый арбуз.
— Меня зовут Марк Каммерер, — ответил я ровно. — Я пришел исправить беспорядок, который твои культисты наворотили… двести лет назад. Или триста. Давно это было, в общем. И, раз уж мы с этого начали, то и ты назовись. Предпочитаю знать, с кем веду переговоры.
Голова замолкла на добрых пару минут. Я насторожился и на всякий случай активировал еще парочку защитных заклятий. Мимики на осьминожьей морде не было совсем, поэтому прочитать или хотя бы предположить, о чем тварь думает, не представлялось возможным.
Вполне возможно, что к внезапному удару готовился все это время не только я. Хотя он мог бы не бить, а просто попытаться проглотить — размеры позволяли. Про людей, проглоченных китом, я слышал, а вот что насчет тех, кого сожрал осьминог? Как у них с выживаемостью?
Чутье подсказывало, что не очень здорово.
— У МЕНЯ МНОГО ИМЕН. НО ЖИТЕЛИ ТОГО МИРА, В КОТОРОМ ТЫ ЖИВЕШЬ, ЗОВУТ МЕНЯ ВЕЛИКИМ СПЯЩИМ.
— Правда так зовут? Или ты очень хочешь, но пока прозвище не прижилось?
Наверное, я мог бы подобрать слова получше и поделикатнее, чтоб не напрашиваться на прогулку по пищеварительному тракту этой гадины. Но уж слишком неуместно и пафосно это прозвучало.
Великий Спящий, черт возьми. Концентрация пафоса выше всех допустимых пределов.
— ОСТРОТЫ МОГУТ ДОВЕСТИ ДО БЕДЫ, МАРК КАММЕРЕР, — сообщил Спящий. — НО ПОСКОЛЬКУ ТЫ ПРЕРВАЛ НЕ САМОЕ ПРИЯТНОЕ ИЗ МОИХ СНОВИДЕНИЙ, Я ВЫСЛУШАЮ ТЕБЯ. ЗАЧЕМ ТЫ ЯВИЛСЯ?
Я вздохнул. Не хотелось бы пускаться в подробный пересказ всего, что мне наговорил Смоляков. По словам Альфа, сейчас на нашем обычном плане бытия творится настоящее шоу, и не хотелось бы его пропускать. Тем более бес там в одиночку отдувается, и ему нужна подмога.
— Я здесь, чтобы снять проклятие, которое пало на род моего друга. Проклятие, наложенное твоим подопечным, между прочим.
— У МЕНЯ НЕТ ПОДОПЕЧНЫХ, ЮНОША. Я НЕ ИНТЕРЕСУЮСЬ ВАШИМИ ДЕЛАМИ. МОЛИТЕСЬ ЛИ ВЫ, ВОЮЕТЕ ЛИ, ИЛИ ПАШЕТЕ ЗЕМЛЮ ВО ИМЯ МОЕ — МНЕ ВСЕ РАВНО. ХОТЯ… ЕСЛИ ПОДУМАТЬ, ТО ВОЙНА ПРИНОСИТ СТРАДАНИЯ. А Я ИХ ЛЮБЛЮ.
Должно быть, странно так говорить, когда твой собеседник — разумное головоногое, но в правдивости его слов я не сомневался. Жаль только, что положение Смолякова эта правда никоим образом не облегчала.
— Допустим. Значит, та жрица использовала твою силу…
Здоровенное щупальце ударило по воде прямо рядом со мной. Мощный фонтан взметнулся ввысь и окатил меня с ног до головы. Я опять же порадовался, что это тело не подлинное. Иначе до следующей недели пришлось бы смывать с волос ряску.
— ЧЕПУХА. НИКТО ИЗ ЖИВЫХ НЕ СПОСОБЕН ИСПОЛЬЗОВАТЬ МОЮ СИЛУ, ИБО ОНА НЕПОСТИЖИМА ДЛЯ ВАШЕГО МАЛЕНЬКОГО, ХРУПКОГО РАЗУМА, — загремел Великий Спящий.— ТО, ЧТО ИСПОЛЬЗУЮТ ВАШИ ЖРЕЦЫ — ВСЕГО ЛИШЬ ЗЫБКИЕ ОТГОЛОСКИ МОИХ ГРЕЗ, И НЕ БОЛЕЕ.
Я едва подавил усмешку. Надо же, как его задело простое предположение. Возможно, маленьким и хрупким можно назвать не только человеческий разум, но и эго этого гигантского ленивца.
— Детали и частности меня сейчас интересуют в последнюю очередь, — признался я. — Раз уж ты вышел из своей спячки, то разъясни…
Вода вокруг меня забурлила и заклокотала, словно кто-то за доли секунды подогрел ее до температуры кипения. Сверху мне на голову и за шиворот посыпались мелкие, гладкие осколки. С плеском они падали в воду и тотчас скрывались в темноте, на дне. Если там вообще было дно.
Что-то вокруг неуловимо изменилось. Сферы в камнях появились снова, но сейчас они пылали алым цветом. Щупальца на морде Спящего разошлись, открывая пасть с роговыми пластинами, как у кита.
— РОД ТВОЕГО ДРУГА ОТМЕЧЕН МОЕЙ ПЕЧАТЬЮ, ЭТО ТАК, И ЭТУ ПЕЧАТЬ НЕ СМЫТЬ ДАЖЕ КРОВЬЮ. ЗА ГРЕХ ЕГО ПРАЩУРОВ ОН БУДЕТ НОСИТЬ ЭТУ ПЕЧАТЬ, ПОКА В МИР НЕ ВЕРНЕТСЯ ВЕЛИКАЯ ВОДА.
Похоже, этот Спящий — настоящий мастер в телепатии. У меня поставлен десяток различных блоков, комар носа не подточит, а тот, кто попытается, рискует потерять возможность связно мыслить. Профессиональная обязанность мастера-мага — беречь свои секреты. И тем не менее, этот гад пробился сквозь все заслоны.
— ПУСТЬ ЭТО БУДЕТ ЕМУ УРОКОМ, — сказал Великий Спящий, и впервые за всю беседу я услышал в его голосе эмоцию. Эмоцию, которая совершенно мне не понравилась.
Злорадство.
— ЕГО РОД ОСУШИТ ДО ДНА ЧАШУ СКОРБИ, ИЗ КОТОРОЙ ОТВЕДАЛИ ТЕ ДЕВЫ.
Понятно. Кажется, этот кальмар-переросток не только обидчивый, но и злопамятный. К тому же я видел в его словах некое противоречие.
— Надо же, как высокопарно заговорил! — усмехнулся я. — А ведь сам только что сказал, что любишь страдания.
Щупальце вновь хлестнуло по воде рядом со мной. Сферы мигнули красными огоньками.
— ЛЮБЛЮ. НО ПРИЧИНЯТЬ, А НЕ ТЕРПЕТЬ.
— Двойные стандарты?
— ДА.
Зато он хотя бы честен. На фоне остальных противников, которые только и ждут, чтоб половчее обхитрить и обмануть, это даже выглядит благородно.
— ТЫ С САМОГО НАЧАЛА ГОВОРИЛ О ПРОКЛЯТИИ, МАРК КАММЕРЕР, ХОТЯ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЛ ДО КОНЦА, О ЧЕМ ИДЕТ РЕЧЬ, — продолжал греметь Спящий. — НО НИЧЕГО СТРАШНОГО. ТЕПЕРЬ У ВАС БУДЕТ ВРЕМЯ УВИДЕТЬ, ЧТО ТАКОЕ НАСТОЯЩЕЕ ПРОКЛЯТИЕ.
— Перебью тебя, пока ты не скатился в многочасовой злодейский монолог, уж извини, — сказал я. — У меня нет на него времени.
— ПРИЗНАТЬСЯ, ТЫ МНЕ ТОЖЕ НАСКУЧИЛ, — с обидой отозвался Спящий. — НО СПАСИБО, ЧТО ЗАШЕЛ. ГОСТИ, ХОТЬ И ТАКИЕ НАХАЛЬНЫЕ, ЗАГЛЯДЫВАЮТ НЕЧАСТО.
— Что поделаешь? Уважение к авторитетам — не самая сильная моя сторона, — сказал я и тут же метнул в его сторону Плеть Пламени. За время нашего разговора она зарядилась так, что трещала и жгла мне ладони. Огромный искрящийся сноп хлестнул осьминога по морде. Два щупальца как будто секатором срезало. Они плюхнулись в воду и тут же пропали в густой, почти чернильной тьме.
Но осьминожьи глаза Спящего смотрели по-прежнему. На меня и при этом мимо.
— ЗРЯ, — сказал он.
А потом Великий Спящий ударил. Вернее, он сам даже не шелохнулся. Но извне нахлынула такая волна ментального давления, что я невольно зажмурился. Даже самая изнурительная мигрень не шла ни в какое сравнение с этой атакой. Меня как будто пришибло огромным невидимым кулаком. Ментальный конструкт, эта оболочка, в которую я переходил, когда решал вопросы вне реального мира, трескалась по швам, крошилась как сдобное печенье. Только чудом мне удавалось сохранить разум.