На ней был строгий деловой костюм, безусловно импортный и дорогой. Тёмно-серый жакет и такая же юбка. Узкая, до колена. Дама села на стул, откинулась на спинку и сложила руки на сдвинутых коленях. Настоящая принцесса. Она как бы давала понять, что все эти нэпманские штучки с ананасами, щуками, дичью и икрой, в её глазах не имеют ровно никакой цены.
— Ирина Артуровна, сегодня ушица из судака отличная и…
— Вадим Андреевич, вы хотели, чтобы я поговорила с молодым человеком, так?
— Так… — осёкся Радько.
— У меня нет лишнего времени, поэтому я бы хотела закончить побыстрее. Вы, как я поняла, не в курсе того, что он хочет сказать, так?
— Так…
— Ну, тогда идите и дайте мне его выслушать, — практически приказала она.
— Понял, — кивнул глава райпродторга.
На лице его отразилось разочарование.
— А может, мне подождать и потом подвезти вас… э-э-э… куда нужно? Я ведь на машине.
— Благодарю. Везти меня никуда не надо. Можете заняться своими собственными делами.
Она чуть повернулась в его сторону и приподняла брови, ожидая, когда он свалит. Я хмыкнул.
— Так, теперь с тобой, — обратилась она ко мне, когда Радько исчез с горизонта. — То, что я пришла, ровным счётом ничего не значит. Если информация будет малоинтересной, я встаю и ухожу. Ясно?
— Да, — пожал я плечами.
— И то, что ты красавчик, меня совершенно не трогает. Мне на тебя плевать. Понятно?
Я хмыкнул.
— Хорошо, — кивнула она.
В этот момент подошёл официант.
— Что там у вас, уха? — спросила у него Ирина Артуровна.
— Уха из судака, есть щучьи котлеты, шашлык, люля из…
— Неси уху, а потом котлеты.
— А вам молодой человек? — повернулся он ко мне.
— То же самое, — коротко кивнул я.
— И «Посольской» двести, — добавила она.
— Будет сделано!
— И грузди.
Официант исчез.
— Давай, рассказывай, — кивнула она мне и демонстративно глянула на крупные мужские часы на тонком изящном запястье.
Голос у неё был шершавый. Не лился, не журчал, как ручеёк, а цеплял и задевал, удерживал, привлекал внимание, заставлял рассматривать свою обладательницу, как редкий образец, как диковинную жар-птицу.
— Есть такой вор, Голод, — сказал я. — Хочу вам его подарить. Возьмёте с поличным.
— Голод, — поморщилась Ирина Артуровна и кивнула на появившийся на столе графинчик с водкой.
Я вытащил хорошо притёртую стеклянную пробку и налил ей в рюмку.
— Себе, — коротко скомандовала она.
Я плеснул немного и себе.
— Голод меня не интересует, — мотнула она головой, выпила водки и нанизала на вилку кусочек груздя. — Мы по нему и так хорошо работаем. Мне Шеля нужен или даже Сапфир. По ним есть наработки?
— У меня нет наработок. Я не УВД и не КГБ. У меня есть информация о Голоде и Храпе с подельниками. О планируемом преступлении.
— И что за преступление?
— Похищение человека. Пытки. Покушение на убийство.
Она нахмурилась.
— Рассказывай.
— Вас это интересует?
— Говори, пока, а там видно будет.
Она едва заметно прищурилась. Я снова хмыкнул.
— Хмыкать в другом месте будешь. Рассказывай, это твой гражданский долг. Обязанность.
— Трепаться о преступлениях со всеми красивыми девушками? — нахмурился я.
— Что⁈ — грозно сдвинула она брови. — Ты забылся, сопляк? Может, документы мои проверить хочешь?
— Преступление серьёзное, так что, у меня времени тоже не так, чтобы очень много и впустую байки травить возможности нет. Если Голод вас не интересует, я время терять не буду. Поищу кого-то другого.
Глаза её вспыхнули гневом, но она не знала, что обратиться мне больше не к кому и мгновенно взяла себя в руки. Кажется, наживка была проглочена, но…
— Ну, и пошёл вон тогда, — холодно бросила она и занялась груздями, больше не обращая на меня внимания.
Ах, ты, сучка. Ну ладно!
— Угощайтесь, — кивнул я и поднялся из-за стола. — Всё оплачено.
Я повернулся и сделал знак официанту.
— Сядь, — в тот же момент раздалось позади меня.
Я посмотрел на неё через плечо.
— Сядь, я сказала!
Я спрятал усмешку и сел на своё место. Тут же перед нами появилась уха, и я налил ещё водки в рюмки, но пить не собирался. Было жалко травить организм. Тем более, со мной такое уже случалось и повторять тот путь я точно не собирался.
— Хорошо, — кивнул я. — В общих чертах.
— Кого похитили? — прищурилась она.
— Похитят. В ближайшие день-два. Я буду знать заранее.
— Кого?
— Меня.
Снова не застав Сапфира в его штаб-квартире, я решил вернуться на турбазу. Операцию приходилось откладывать. Можно было сработать и без него, но, он точно хотел утопить Голода поглубже, а, стало быть, мог помочь.
Ладно, значит нужно было ещё денёк перекантоваться в лесу, не появляясь в общаге. Саня Храпов будет звонить мне на работу. Мы так договорились, да больше мне позвонить и некуда. И если на работе меня завтра не окажется, они решат подождать, поскольку, где я неизвестно, а тут такой хороший вариант.
У меня больничный, так что на фабрику спокойно могу не ходить. Зина перетерпит. Да, и Голод подождёт ещё денёк, зная, что я сам приду в его ловушку. Ждать не хотелось, ждать было неприятно, но ничего другого не оставалось. Нужно было насадить Голода с Храпом на крюк так, чтобы они не сорвались и не выкрутились.
Я вышел на край тротуара и снова начал голосовать. Никто не останавливался. Не ожидая результата, я поднял руку перед синемордым сто тридцатым зилком. На удивление, он затормозил, прижимаясь к обочине. Бортовой, с серым вылинявшим тентом.
Он проехал чуть вперёд и мне пришлось пройти немного за ним. Водитель перегнулся, через пассажирское сиденье и открыл дверь.
— К драмтеатру, — сказал я, планируя добраться до автобусной остановки.
Мне нужно было на турбазу. От драмы ходил автобус и там частенько стояли свободные такси, так что можно было мотануть и на моторе. Да, так было даже лучше.
— Нет, туда не поеду, — мотнул головой водила. — Мне на Кузнецкий, а потом на тот берег.
— А куда на тот берег? — поинтересовался я, начав в последнее время уже немного ориентироваться в местной географии.
— В Журавли.
— О! И мне туда же.
— В деревню?
— Нет, на турбазу швейфабрики.
— А-а-а, — протянул он. — Ну давай тогда, запрыгивай. Троячок с тебя. Сгодится?
— Нормально, — кивнул я и поставил ногу на подножку.
На тачке было бы дороже.
В машине пахло бензином. Радиоприёмник в металлической приборной доске предусмотрен не был, зато на сиденьи лежал новенький аппарат. «Скиф», — прочитал я. Это был чёрный кассетник с колёсиками регулировок.
Помню, помню, помню я, как меня мать любила
И не раз, да и не два, она мне говорила…
Голос исполнителя был надломлен горестными воспоминаниями. К магнитофону шли проводки от железной штуковины вроде консервной банки. Вообще проводов было много. Из пола торчала длинный тощий стержень переключения передач. Машина при переключениях навзрыд вздыхала, сочувствуя судьбе эмигрантского исполнителя.
— Редкая запись, — кивнул я.
— Да, Алёша Димитриевич, — подтвердил водила. — Красивая песня, душевная.
Говорила мама мне, не водись с ворами
Тебя в каторгу сошлют, скуют кандалами…
— И поучительная, — согласился я.
Доехали мы быстро. Машина свернула на поворот к турбазе и вдруг, ещё раз свернула на узкую дорожку налево.
— Куда это? — напрягся я.
— Так это… — повернулся ко мне водитель. — Ты ж на турбазу вроде сказал.
— Да, но надо было ехать прямо.
— Бля! Ну здесь я уже не развернусь. Ладно, тут метров пятьсот. Сейчас доеду и крутанусь на площадке. А здесь что тогда?
— Тут вроде профилакторий железнодорожников.
— Тьфу! Не могут вывеску сделать.
Он вёл себя натурально и естественно, но непричтное чувство царапнуло по сердцу. У профилактория машина начала разворачиваться.
— Ладно, я тут выйду, — кивнул я.
— Да чё, сейчас довезу.
— Не надо, пройдусь немножко, — кивнул я и протянул деньги.
— Ну смотри, я тогда здесь поеду. Тут в деревню можно проехать напрямки. Правда, дорога в ямах вся.
— Счастливого пути, значит.
— И тебе.
Мы попрощались и я, спрыгнув с подножки, зашагал по тропинке. В лесу было хорошо, тепло, птички чирикали. Я шёл по сосняку, размышляя о том, как мне выцепить этого Сапфира. Он будто специально прятался, чтобы не участвовать в моём плане. Тропинка петляла в снегу. Девчата говорили о том, что к железнодорожникам протоптана настоящая дорога, идущая через большую дыру в решетчатом заборе. Заодно и проверим.
Через пять минут показался забор. Его было видно в прогалах между кустарниками и молодыми сосёнками. Обещанная дыра тоже имелась. Я пролез и оказался перед густыми зарослями, отделявшими забор от дороги, ведущей от трассы к турбазе.
Я направился туда, впервые вспомнив о Насте и невольно напрягся, ожидая некоторую неловкость от предстоящей встречи. Впрочем, можно было бы повторить кое-что из ночной программы. Например… Я не додумал. Не успел. Моё внимание переключилось на человека, внезапно появившегося передо мной. В стороне послышался звук мотора и в тот же момент он вышел из-за куста.
Но вышел необычно. Он пятился назад, спиной ко мне и при этом смотрел на дорогу. Будто хотел остаться незамеченным для тех, кто там ехал. Что-то почувствовав, он резко обернулся мне, и мы оказались один на один друг перед другом. Глаза в глаза.
По спине пробежали мурашки и волосы на затылке встали дыбом. Как у волка, почувствовавшего опасность. Это был один из тех бандитов со звериным взглядом, что подкараулили меня у общаги.
Нет, не из тех дурачков, что нападали на Настю. Это был человек Голода. И, скорее всего он был тут не один. Реакция у него была отменная, он даже виду не подал, что удивлён, моментально напрягся, и в тот же миг я услышал металлический щелчок.