Один раз я вовремя заметил здоровую, метра на четыре, змею, быстро уползающую с дороги в траву. Молодец, тварь божья, сплющенные полоски давленых змей на грунтовках не редкость. Змея страшноватая, но не ядовитая, это жёлтый удавчик. Именно так, удавчик, а не удав. Человеку удавчик не опасен, при встрече змеюка всегда уползает. Хотя при желании может придушить даже шакала, были случаи.
На повороте к станции сгрузили с плиты мопед и попрощались с Яном.
Пока рулить будет Мустафа, но не пора ли будить Пикачёва? Он единственный из нас, кому удалось после бурной ночи хоть немного покемарить. Пусть службу несёт! Тем не менее, я дал ему ещё немного поспать… Ну, всё, хватит. Однако лёгкий тычок в бок не помог, клиент на раздражители не реагировал. Открыв рот, Спика откинулся назад, как-то обмяк и превратился в мумию. Только бинтов не хватает.
— Спика… Пикачёв, подъём…
Молчание.
— Сеня… — я подергал его посильней.
Нет ответа. Он там не помер?
— Семён! — дёрнул за рукав с силой, что заставило клиента перекинуться в мою сторону.
— А? Кого?
— Вставайте, граф, вас ждут великие дела! — сообщил я. — И рот закрой.
— Мы где? — хрипло выдавил Семён, потянувшись к фляге с водой.
— Проехали поворот на Дивное, — я взял в руки тангенту. — Давай, очухивайся быстрей, сейчас остановим Мустафу, отольёшь.
— Это дело!
Сбегать в кустики захотел не только Спика, накопилось у многих. Но ждать пришлось именно его. Сколько же он пива выдул под шашлычок?
По кабине три раза хлопнули ладонью.
— Мы готовы, все на месте! — звонко прозвучал женский голос.
Да где он там? Вот он, бежит, на ходу заправляя хозяйство и поправляя штаны. Открыл ему пассажирскую дверь. Не дожидаясь ссыкуна, Хайдаров медленно тронулся, и Пикачеву пришлось с громкими ругательствами вспрыгивать на подножку. Он принял героическую позу знатного римлянина и что-то бросил живо обсуждавшим его женщинам, те колко ответили. Ну, ёлки, понеслась…
— Что девочки, подглядываем?
— Ой, Спика, не болтай ерундой.
— Чего-?!
— Да садись ты уже! — рявкнул я.
Герой-спасатель плюнул и полез было в кабину как вдруг замер. Что там опять?
— Командир, красный купол! — крикнул он.
Я повернул голову вправо, пригнулся и успел увидеть среди зелени краешек красного пятна.
Пш-ш…
— Мустафа, тормози. Справа сзади краснуха, похоже.
Женщины, конечно, повскакивали с мест.
— Денис, вон там! Там!
— Под кустиком!
— Да вижу… — буркнул я. Девчатам, конечно, очень интересно лично поучаствовать в добыче красной бочки, но они хоть поняли, что у нас опять задержка?
— Ну что, братва, распрягаем кобылу?
До купола было всего метров сто. На разведку полетел Пикачёв, вернулся он быстро.
— Он отстегнулся, бочки рядом нет.
Вот так, коллеги, наскоком взять трофей не удалось.
— Купол в степи долго не летает, нахватает веток и зацепится, — сказал Мустафа.
— По идее так, но бывают исключения, — нехотя поправил я. Не охота возиться, устали все, — Ладно, чего тут гадать, трудолюбиво прочёсываем по направлению ветра.
А ветра-то почти и нет. Поехали со Спикой, пока что оставив Хайдарова на рации.
— Шеф, да ты не парься, всё как обычно. Сейчас быренько найдём бочку, глянем, что там за лут, опустим плиту, вдвоём закатим, и назад! — бодро изложил свой план Пикачёв. Вот что значит поспать хоть немного.
Однако «быренько» не получилось.
Падают эти «грузовички» довольно часто, разлетаясь в меньшей части по полигону, а основная часть малых ресурсников падает за пределами зоны ответственности Пятисотки. Куда ни попадя, но всё-таки в относительной близости от населёнки. Мысль о том, что какая-то часть «краснух» годами может лежать где-то не найденными, терзает многих. Лежат, заразы, а внутри ништяки портятся.
Чаще всего никаких проблем с эвакуацией краснухи не возникает. Если уж не получается доставить её комплектно, то груз всегда можно распотрошить.
Краснуха — простейшая бочка на четыреста литров, на корпусе которой с одной стороны есть крышка, а по бокам проушины крепежа. Внутри может быть топливо, масла, запчасти, консервы, полезная в быту мелочь. Особая удача — медикаменты и боеприпасы, огнестрельное оружие.
Изредка попадается добротная армейская одежда и обувь самого непредсказуемого происхождения, хоть из Бразилии. Наверное, ЦУП считает, что нам вполне хватает одежды людей, не переживших заброс. Именно за краснухами охотятся сталкеры, такая находка позволяет быстро подняться. Хотя налог в городскую казну заплатить придётся.
Вот стерва жестяная! Эта бочка легла крайне неудачно, после перекатов свалившись в яму, словно специально выкопанную по размеру. Ещё и торчком.
— Ну, зашибись теперь, твою душу! — выругался Спика.
— Скажи, друг, — спросил я вкрадчивым от досады голосом, — каковы шансы у мячика для гольфа свалиться в лунку, произвольно катаясь по огромным газонам под ветром и пинками сусликов?
— Ещё и крышка внизу!
Точно, торчащее наружу дно проклятой бочки было обидно гладким, до издевательства. Что делать, стройный план оперативно меняется.
— Будь здесь, а я лечу за Мустафой. Беру ремни, блоки и какую-то мать.
Быстро объяснив личному составу суть происходящего, я уже привычно назначил Зубкову радиооператором и старшей по казарме, приказав всем остальным не отходить от машины. Отдыхайте дальше, девочки. Мы взяли ремни, прочую оснастку и четыре фляги с водой. И тут…
Со стороны лунки прогремели подряд четыре выстрела из гладкоствола, а следом раздалась стрекотня пары очередей из шмайсера Пикачёва.
Приехали. Война у нас.
Глава 12 Последний довод
— Галина, достань из самой длинной сумки два гладких ствола, пару девчат разведи по сторонам, и держите фланги! Фланги! И беспокоящий огонь! На рации! Остальным — брысь с машины, вжаться в землю за полотном и не высовываться!
Через несколько секунд я уже был за пультом, дал малый импульс и пошёл очень низко и медленно, сбривая кусты и с трудом уворачиваясь от хлёстких веток. На глайдере или вот так воюй, или поднимайся выше, прикрываясь бронёй самой плиты. Иначе снимут, как глупую куропатку. Мустафа начал вести огонь из своей «Сайги» пулевыми патронами почти сразу после начала движения, ориентируясь по скупым очередям Спики и его указаниям по рации.
О, заметили — совсем рядом просвистело! Я ощутил пробежавшую по телу противную мелкую дрожь. Видимость, как в заднице, ничего не видно. Где они? Сейчас сталкеры, а в клановой принадлежности нападающих можно было почти не сомневаться, находились в выигрышной позиции. Впрочем, в случае обнаружения засады противника его позиция может легко превратиться в проигрышную, если начнётся охват с флангов. Мы этой засады вовремя не заметили, значит, начинается игра в кровавые прятки среди травы, колючек и разбегающихся жуков да ящериц.
Войнушка в саванне, какой бы она не замышлялась изначально, всегда оказывается маневренной, хочешь или нет. Ты, конечно, можешь вообще не маневрировать. Имеешь полное право. Можешь закрепиться на одной позиции, рассчитывая на тупую удачу, но это большой риск, потому что смерть практически гарантирована. И на твой труп противник будет смотреть, как на труп дурака.
Опытный противник обязательно начнёт обходить, охватывать с флангов, и тогда хана. Группа спасателей — противник опытный, обстрелянный и мотивированный, мы за общество воюем, за закон и порядок. Но прибабахнутые новички, до одури наигравшиеся на Земле в знаменитую компьютерную игру, горя от ума ещё не знают. Они принимают горе от пули, успев напоследок прошептать в пыль: «Меня дыранули…».
Или же становятся тертыми калачами, понимающими, когда и куда не стоит лезть.
— Двое пока, — доложил Спика. — От меня на юго-запад.
— Принял, мы рядом, начнём на флангах.
Спешились.
Плоский степной рельеф местности не предоставлял засадникам возможности создать хоть какую-либо глубину боевого порядка — хороший сектор огня открывался только с вершины холмика, но от злодеев до него метров триста. А здесь высокая густая трава режет видимость до пяти метров. Нашли где нападать…
— Ну что, охватываем? — шёпотом спросил Мустафа.
Обозначить охват, вызвать панику? В случае отступления им придётся продираться с неизбежной демаскировкой те самые триста метров, чтобы дальше уходить уже за холмом. Или прорываться к дороге южнее. Бляха, они же знают, что у нас глайдер!
Баррели с невольными десантниками, летящие к поверхности под голубыми куполами, как и большие «жёлтые ресурсники», спускаются только на боевом поле, их кидают очень точно. Ништяка там реально много, не так уж и редко попадается бесценный крупняк, вплоть до квадроциклов, поэтому желающих отхватить такой куш всегда будет хватать. И это хотя бы можно понять. Но откуда берётся желание повоевать за малый баррель с самоубийством в финале? Что за идиотизм? Они в этом районе чуть ли не через день с небес валятся!
— Хайдаров влево тридцать, оттуда пугни картечью, чтобы зашуршало в жопе, и лежим пока, пусть зашевелятся. Наблюдаем.
По-звериному осматриваясь и шумно втягивая воздух, Мустафа молнией проскочил метров семь чистого пространства и растворился в зарослях. Он умеет двигаться очень быстро, как, впрочем, и каждый из нас.
Тут стукнули выстрелы со стороны наших.
Вы ж мои зайки! Галина тоже слышала переговоры по рации, и девчата ударили из гладкогоствольного в правильном направлении. Надеюсь, пулями, может, хоть свистнет…
А это что? От грузовика размеренно застучал карабин Симонова. Пять, семь, девять, весь магазин! Грузи следующую обойму, зайка ты неведомая!
Оглянулся на плиту, уже всё осознав.
— Командир, ты что, СКС ей оставил? — удивился Пикачёв.
— Если бы, сука… Я его забыл.
— Нормально воюем, чё, — констатировал Спика.
Как же так вышло-то? Олух! Пистолет в этой ситуации далеко не самое лучшее оружие. А всё гонка!