Уйдёт, гад. Заляжет на дно. Я тоже поднялся,неторопливо надел плащ, и, никем не замеченным, вышел из пирожковой.
24. Это что за остановка — Бологое иль Поповка
Я вышел на улицу. Парень неторопливо шёл в сторону Фонтанки. Шёл спокойно и уверенно, не слишком быстро, и не слишком медленно. Обычно. Не привлекая к себе внимания. Артист, бляха… Оригинального жанра. Я сделал несколько шагов следом за ним и остановился.
У него же была сумка… Точно, я боковым зрением видел, как он поставил её под стол, прежде чем опуститься на стул. Я подозрений у него не вызвал, читал «Науку и жизнь»… Он опустил сумку и сел за мой столик, чтобы видеть, что происходит рядом с его домом. Конспиратор хренов.
Я тут же вернулся в пирожковую и сразу заметил сумку с надписью «СССР». Натянул на руку перчатку и схватил сумку за ручки, а после этого снова вышел на улицу. Отойдя от дома, где стояли милицейские машины, на довольно далёкое расстояние, артист прибавил ходу. Я тоже пошёл быстрее. Потерять его из виду было бы очень нехорошо. Надо было выяснить, где у него логово.
Вроде, в материалах дела ничего ни о какой базе сказано не было, но это не значит, что её не могло быть на самом деле. Сумку бросил. Значит, тут улики, сто процентов. В деле указано, что по результатам обыска было найдено и орудие убийства, и украденные предметы. Только пистолета ТТ не было. Но в той реальности обыск проходил не сегодня, а после ещё нескольких убийств.
В общем, сумку оставлять было нельзя и нужно было сдать органам вместе с её хозяином. Он, как раз, в этот момент обернулся. Я успел отвести взгляд и сделаться незаметным, как хамелеон. Расстояние между нами оставалось изрядным, а, кроме меня, по улице шли и другие пешеходы. Так что разглядеть меня, бросив беглый взгляд, было невозможно.
Он никак не проявил нервозность или обеспокоенность и пошёл дальше, как шёл и до этого. Перебежал через мост и ещё ускорившись помчался вперёд. Я, естественно, прибавил и немного сократил расстояние. Блин. Придётся его вырубить и вызвать милицию. Лучше бы где-то во дворе. Значит, надо обогнать, выбрать подходящий проулок и…
Ёлки! Он сам, не дожидаясь моей помощи нырнул в подворотню! Бляха-муха! Только не выпустить из виду! Я уже не шёл, а бежал. Твою же мать! Вот сюда! Я заскочил во двор и оказался в узком и длинном мешке. Маньячелы здесь не было, да и скрыться было совершенно некуда. Если только там подальше были ещё закоулки, невидимые отсюда.
Я рванул обратно, выскочил на улицу, распугивая прохожих. Покрутил головой, кинулся дальше, к следующему двору. Да, наверное, сюда! Снова влетел в каменный мешок, на этот раз похожий на лабиринт. Ломанулся вперёд, налево, в арку, в другой двор или тот же, хрен его разберёт…
Забежал за деревянную покосившуюся постройку, влетел в лужу, перепрыгнул, понёсся дальше к новой арке, соединяющей дворы. Эпическая сила! Похоже, снова я залетел не туда. Злость поднималась густой пеной, шаги гулко отражались от стен этих каменных колодцев, населённых безмолвными тенями. Я пролетел через долгий тёмный проезд, резко повернул за замшелую кирпичную будку и…
Нет, не перепутал, залетел туда, куда надо… Прямо передо мной стоял артист и держал меня на мушке. В его руке грозно чернел «Тульский Токарев». Сам разбойник стоял, спрятавшись в нише кирпичного строения и его не было видно ни из окон дома, ни из проезда.
— Вы там это… — переводя дыхания сказал я и поднял руку с его сумкой. — В пирожковой забыли…
— Ты кто такой? — нахмурился он.
— Семён…
— Какой ещё Семён?
— Из БДТ… — влепил я первое, что пришло в голову.
Чувак бредил театром, вот я и подкинул ему отвлекающую инфу. Воспользовавшись его секундным замешательством, я, не давая опомниться, двинул сумкой ему по руке с пистолетом, и тут же раздался оглушительный выстрел, тысячекратно повторённый стенами домов.
— Сука! — заревел он, отбивая сумку. — Фараон!
Она выпала, но я тут же нанёс ему короткий удар правой по уху и резко отступил. Артист влетел вглубь простенка, ударился головой и снова нажал на спуск. Мудак! Сука! Левое плечо обожгло, и он моментально получил носком ботинка по запястью.
А потом, не чувствуя боли в плече и не будучи способным противостоять обуявшему меня гневу, я несколько раз въехал ему по жбану. Он обмяк, осел, вжал голову, прикрываясь руками. Рожа была разбита, из носа и изо рта струилась кровушка.
Я посмотрел на выпавший из сумки парик и откатившийся тюбик помады.
— Пи-дор… — захлёбываясь кровью, прохрипел он.
— Да, судя по реквизиту, эта роль будет твоей ещё долго, — усмехнулся я. — Первое травести-шоу на зоне. Знаменитостью станешь. Ещё и выходить не захочешь.
В том будущем, которое было мне известно, ему впаяли вышку, но это после нескольких эпизодов, включая зверства и убийства. Вполне возможно, сейчас ему удастся отделаться пятнашкой. Он захрипел, выплюнул большой кровавый сгусток и в этот момент я услышал звук мотора, а потом несколько раз вскрикнула сирена.
Японский городовой! Я рванул вглубь двора, вернее, колодца, но там проездов и проходов уже не было. Блин! Заманил меня артист хренов. Я, конечно, выпутаюсь, мне предъявить было нечего, хотя кое-какие вопросики, разумеется, остались бы незакрытыми. Но проблема была в том, что мне не стоило светиться в связи с делами из списка. Категорически не стоило…
Поэтому, заметив, пожарную лестницу, я подбежал к ней и, подпрыгнув, настолько высоко, насколько было возможно, схватился за металлическую перекладину. Руку резануло болью. Зарычав, я подтянулся, перенёс здоровую руку и ухватился за следующую перекладину, потом снова, и снова.
— Немедленно вниз! Стрелять буду!
Какое там стрелять, а предупредительный? В голове стучали молоты, пульс взмывал к небесам, адреналин, носился по венам. Скорее, скорее, скорее! Теперь-то уж точно попадать в лапы ментам не стоило.
Внизу хлопали двери, орали люди, визжала серена. Ад! А я удалялся от него с каждой секундой дальше и дальше. Ноги ступили на перекладину и теперь меня было не остановить. Кто самый бравый пожарный на этой лестнице? Кто самый довольный Карлсон на этой крыше?
Крашеные металлические листы грохотали под тяжестью моих шагов. Я бежал по кровле, прогибающейся и стонущей от моего бега. Остановился на мгновенье, покрутил головой. Кругом простирались крыши, крыши, крыши… Антенны, печные трубы, провода… Кое-где виднелись башни и купола церквей.
Да тут заблудиться, как два пальца…
— Стоять! — раздалось передо мной и навстречу застучали шаги.
Египетское царство! У вас там внизу готовый, упакованный, да ещё и с набором вещдоков кент, что старушку замочил. Раскольников, практически. И в сумке, наверное, тот самый молоток лежит, а вам делать больше нечего, как носиться по крышам за героем, помогающим следствию.
— Стоять! — раздалось ещё ближе.
Я притаился за широкой трубой дымохода и прислушался. Шаги сделались более редкими и осторожными. Бум… бум… бум… Ещё мгновение, и он меня… Я выскочил прямо перед ним. Молодой лейтёха. Не моложе меня, конечно… Хотя…
Ударить снизу, дёрнуть на себя, выкрутить руку и… Он взвыл и разжал пальцы. Пистолет гулко шарахнул по кровле и заскользил к краю.
— Не упадёт не бойся. В бортик упрётся. Да не дёргайся, а то тебя бортик не удержит. Полетишь башкой вниз.
Я сдавливал ему шею, поймав изгибом локтя, поливая его китель своей кровью. Теперь будут знать мою группу. Его правую руку я держал выкрученной так, что у него, наверное, слёзы из глаз текли. Но он не ныл, молодец парнишка. Я резко снял захват с его шеи и, не отпуская вывернутую руку, резко толкнул, прижав его грудью к трубе. Пошарил в кармане и извлёк браслеты.
Оставалось придумать, чему его пристегнуть. К скобе! Да, точно к скобе. В трубу дымохода были вбиты массивные скобы, чтобы трубочисты взбирались по ним, как по лестнице. Щёлк, вжик, щёлк.
— Ну, всё, брателло, постой здесь, а я пойду, у меня дел ещё выше крыши.
Мент повернулся и теперь рассматривал меня, пытаясь запомнить особые приметы.
— Отвернись, а то вырублю.
— Ты кто такой? — неприязненно произнёс он.
— Я? Хороший вопрос. Юра Гагарин.
Ну, не называться же было Бэтменом или Суперменом. Нам эти буржуазные выкормыши даром не нужны, своих героев хватает.
— Чего? — протянул мент.
— Шучу, — похлопал я его по плечу. — Я Илья. Из Мурома. Гроза бандитов. Ну, всё, мил человек, желаю, чтобы все, как говорится.
Стараясь без надобности не шуметь, я аккуратно пошёл по крыше. Приседая и прячась за трубы, я продвигался дальше по этому огромному лабиринту. Наконец, я решил, что нужно возвращаться с небес на землю. Минуя ближайший выход на чердак, дошёл до следующего, подобрался к краю, посмотрел вниз. Ментов не было. И вообще, это был совсем другой дом. Впрочем, за это поручиться было нельзя.
Я залез на чердак, снял пальто, пиджак и рубашку. Оторвал рукав и сделал перевязку. Пуля шаркнула по краю, прорыв глубокую борозду на левом плече. Повязка намокла, но всё должно было обойтись. Ничего серьёзного. Впрочем, всё же надо было зайти в аптеку, купить бинт, стрептоцид и пенициллин. Я снова оделся попытался сделать дыру на плаще менее заметной, но ничего не добившись, махнул рукой и вышел в подъезд.
Прислушался. Было тихо — ни шагов, ни голосов. Я удовлетворённо кивнул и пошёл по лестнице, стараясь ступать тихо и неслышно. В той части двора или в том дворе, где я вышел — кто их здесь разберёт, ленинградцев этих — милиции не наблюдалось. Я спустился на улицу и двинул в сторону центра.
Ходить в окровавленном и продранном плаще мне не улыбалось. Предстояло ещё и в Москву возвращаться, так что требовалась новая одежда. Мента на крыше скоро найдут, и вся милиция города получит мой фоторобот и будет знать, что я ранен в руку. Опера помчатся по универмагам, пытаясь узнать, что я купил и куда подался.
Я взмахнул правой рукой и остановил мотор. Блин, таксистов, скорее всего, тоже хорошенько потрясут сегодня.