— А ты не хочешь его прищучить? — продолжил я, игнорируя её вопрос.
— Может, и хочу, — пожала она плечами. — Только, повторяю, что тебе за дело? Ты сам откуда его знаешь? С криминалитетом якшаешься?
— Ну, я его не знаю, честно говоря, просто слышал кое-что, вот и идейка появилась. Так как, рассмотришь?
— Ну, — неохотно кивнула она.
— Может, поужинаем вместе?
— Нет, невеста ревновать станет. Я чужому счастью мешать не привыкла, так что говори сейчас.
— Ир, ты обиделась что ли?
— Какая тебе Ира, не наглей, ты тут вообще подозреваемый, так что не дёргайся.
— Ир, ну хорош. Мы же взрослые лю…
— Так, Жаров, — равнодушно перебила она, — или говори, или вот здесь ставь подпись и уматывай. Родственников твоих коллеги из Москвы опросят.
— А подробностей о Зубатом нет?
— Нет.
— Или есть?
— Или есть.
— Ну, блин, расскажи.
— Не положено.
— Ты почему злая такая?
— Не хамей. Я представитель закона, ясно? А ты кто?
— Друг твой. Сердечный.
— Таких друзей… — она помотала головой. — С такими друзьями и врагов не надо. В реанимации Зубатый. Если помрёт, на него всё повесят и конец шараде. А если выживет, возможны варианты. Так что пока ничего не ясно. Понял?
— Понял.
— Ну, и молодец, раз понял. И ещё пойми, я ради того, чтобы задницу твою прикрыть подставляться не буду.
— Да понял я, понял.
— Ну, тогда подписывай и вали.
— А Сирота? — развёл я руками.
— А что Сирота? Я уже объяснила, если есть что сказать, говори.
— Я знаю, что у него будет на руках пушечка с длинным кровавым следом.
— И? — пренебрежительно подняла она брови.
— Если его накрыть с этой пушечкой, можно законопатить и ещё раскрутить попытаться по…
— Херня, — отрезала она. — Это как Аль Капоне за налоги сажать. Это не ко мне, понял? Мне реальное дело нужно, а не этот детский сад. Он отопрётся в два счёта, и буду я оплёванная ходить с пушечкой твоей. Зашибись предложение. Молодец, Саня. Но нет, иди, думай ещё. Надумаешь, тогда приходи. Или я к тебе.
Она усмехнулась.
— Ир…
— Не иркай, я сказала, не в ресторане пока. Здесь я товарищ майор, ясно?
— Ясно, ясно…
— Всё. Свободен.
— Ну, ладно… — я поднялся со стула. — Досвидос.
— Досвидос? — удивилась она.
— Вот именно. Досвидос.
Думать ещё, значит… С Сиротой надо было что-то делать, потому как, судя по словам Сапфира, он должен был в ближайшее время объявиться. На следующий день после встречи с его псами ничего не произошло. Думать, что они решили оставить меня в покое было глупо, значит в ближайшее время должны были прийти какие-то вести.
Я вернулся на фабрику и уселся за свой стол в отделе, размышляя не о поставках оборудования и материалов, а о том, что мне делать с Сиротой и о том, как подступиться к следующему делу. В комнату вошла Ткачиха. Она остановилась на пороге и обвела взглядом присутствующих.
Остановившись на мне, она махнула рукой.
— Жаров, иди сюда.
Я поднялся. Она вышла в коридор, и я последовал за ней.
— Жаров, — тихо, но очень сердито или даже тревожно прошептала она. — Ты что творишь⁈
— В каком смысле, Зинаида Михайловна? — удивился я.
— В каком смысле⁈ — вспыхнула она и схватила за лацкан пиджака.
В это время открылась дверь чуть дальше по коридору и начальница поспешно одёрнула руку.
— Ты что, под монастырь хочешь нас всех подвести?
— Да вы толком скажите, что происходит.
— Тебя снова из милиции разыскивают.
— Из уголовного розыска? — спросил я.
— Нет! Теперь из ОБХСС! Ты куда вляпался, засранец⁈
В этот момент открылась ещё одна дверь, дверь её кабинета. На порог вышел бесцветный плюгавый человек и широко улыбнулся.
— Александр, привет! — сказал он и противно засмеялся. — Я уже заждался, думал ты в бега подался. Хорошо начальница твоя душевная женщина, рассказала мне всё о тебе.
— Здравствуйте, Илья Михеевич, — хмуро кивнул я стоящему передо мной Ананьину. — Какими судьбами в наших краях?
— К тебе пожаловал, — улыбнулся он. — Видишь, какая ты шишка, что целый полковник из столицы к тебе приехал. Пойдём, поговорим. Зинаида Михайловна сказала, что не против, да Зинаида Михайловна?
— Да, — ответила Ткачиха и неловко кивнула, но со стороны это было похоже на поклон.
5. Тише, мыши, кот на крыше
Ананьин прямо лоснился от самодовольства и наслаждался произведённым эффектом.
— Ну, что же, — пожал я плечами. — Поговорить можно. Это я всегда пожалуйста. Разговор-то у нас неофициальный, верно я понимаю?
— Разумеется, — расплылся он в притворно добродушной улыбке. — Разговор у нас дружеский и самый, что ни на есть неофициальный. Иди одевайся. Проедем с тобой в одно место.
Вот же прицепился ко мне упырь. Как банный лист просто. Я накинул плащ и пошёл вслед за Ананьиным. Бросил взгляд на Зину, на ней лица не было.
— Зинаида Михайловна, — ободряюще улыбнулся я. — Я скоро вернусь. Не беспокойтесь, всё что надо сделать по работе, обязательно сделаю. Задержусь, но сделаю.
Беспокоилась она, конечно, не о выполнении мной служебных обязанностей, а о том, что вообще может иметь её сотрудник общего с московским обэхээсником.
— Да-да, — подтвердил Ананьин, — он всё сделает, не беспокойтесь. А кстати, я даже не спросил, нет ли у вас претензийф к Жарову? В профессиональном плане.
Зина озадаченно помотала говловой.
— Вот и отлично, — расцвёл московский гость. — Чудненько, Зинаида Михайловна. Ну, что же, желаю вам плодотворной работы.
У Ананьина была чёрная «Волга» с длинным прутом антенны на заднем крыле. За рулём сидел водила в штатском, под «торпедой» торчал «Алтай», мобильный, вернее, в данном случае, авто-мобильный телефон с кнопками.
Большой босс велел ехать не куда-нибудь, а прямиком в ресторан. Поэтому уже через несколько минут мы оказались в «Солнечном». Швейцар выглядел крайне неудовлетворённым и пытался уменьшить вероятность нашего попадания внутрь. Впрочем, неудовлетворённость сменилась полной удовлетворённостью, когда он рассмотрел красный коленкор, да ещё и заглянул внутрь служебного удостоверения полковника Управления борьбы с хищениями социалистической собственности МВД СССР.
Швейцар сглотнул и преграды мгновенно разрушились, а нам был предоставлен всё тот же замечательный столик, за которым я уже сиживал в этом респектабельном заведении общепита.
— Ну, Александр, что мне заказать? — задёргал носом уткнувшийся в меню, Ананьин. — Чем у вас тут потчуют гостей?
— Барсука или енота возьмите, — усмехнулся я. — И белкой закусите.
— Что за глупости, — тускло поморщился он, не отрывая глаз от меню.
В итоге был выбран салат из печени трески с крутым яйцом и котлеты из щуки. Я заказал бефстроганов с картофельным пюре.
— Скромничаешь, — кивнул Ананьин. — Лучше бы ты в других делах поскромнее себя вёл.
— Я стараюсь. Хотя, на обед ездить в ресторан не так уж и скромно для простого сотрудника отдела материально-технического снабжения.
— Сейчас слезу пущу, — с сочувствием проговорил Ананьин. — Ты хоть каждый день питаешься? Не голодаешь, простой сотрудник с чемоданом денег под кроватью? Товарищ Корейко, понимаешь…
— Странные вы вещи говорите, Илья Михеевич. Нет у меня никакого чемодана. Вы же знаете, что он вернулся к своему хозяину.
— В качестве колыма за невесту что ли? — мелко затрясся он от смеха, по сути, подтверждая мысль Кофмана о причастности к похищению.
Ну, да, скрывать было незачем, особенно в свете того, что в качестве воздействия на меня он выбрал, судя по всему, запугивание. По крайней мере, на начальном этапе. Смешного, кстати, было мало. То, что должно было стать с Эллой в процессе этого похищения говорило о том, что Ананьин был не только беспринципным и циничным, но и безжалостным.
— Насмешил, — кивнул он и резко прекратил смеяться.
Черты лица его заострились, а взгляд сделался злым и твёрдым.
— Как бы то ни было, — сказал Ананьин и чуть махнул головой, — то, что ты сделал с Зубатым переходит все границы.
— Ничего я с ним… — начал было я, но он меня прервал.
— Не надо! Не надо строить невинные глаза и пожимать плечами. Мы оба знаем, что это ты. Не оба, мы все втроём знаем.
Он замолчал, пытливо меня разглядывая.
— Что именно? — прищурился я.
— Не надо, я сказал! — прошипел он, как Каа. — Пора все карты выложить на стол. И не стоит думать, что вокруг тебя одни дураки. То, что твой феномен оказался подлинным, а не придуманным и не сфабрикованным, скажем, больным мозгом, мне абсолютно ясно. А ещё мне точно так же, как тебе ясно, что твоё появление в местах, где совершались тяжкие преступления, не было случайным. Я, конечно, не проконтролировал того ленинградского актёришку, но и так всё понятно. С материалами дела я ознакомился, так что… Ты понял меня?
— Нет пока. Вообще ни слова не понял, честно говоря.
Он зло сверкнул глазами и обернулся к залу, выискивая официанта.
— А вы что, специально приехали, чтобы поговорить со мной вот этими загадками? — спросил я.
Ананьин махнул рукой и халдей тут же появился у нашего столика.
— Принеси мне сто коньяку, — кивнул он и повернулся ко мне. — Будешь?
— Нет, спасибо.
— Сто, — подтвердил он заказ и официант исчез.
— Я приехал, — строго продолжил Ананьин, — на региональное совещание по усилению борьбы с хищениями социалистической собственности. Мог бы и не ездить в вашу дыру, да захотелось с тобой пообщаться. Вот так, в непринуждённой, можно сказать, обстановке. Не чтобы мне мозги сношали, понимаешь меня? Это я твой метод ведения дискуссии имею в виду. Так вот, не для того, чтобы мне мозги сношали, а для установления взаимовыгодного сотрудничества. Ты ж не тупой вроде, понимаешь, что в одиночку долго не протянешь. Или сядешь, или сдохнешь. Или и то, и другое. Запиши-ка мой номер телефона.