ечью близ периметра и рукопашка внутри, если на контроле попадётся ненормальный. Такие были.
А ворота уже закрывались, сейчас служивые зафиксируют их намертво тяжёлой доской. Затем один из них по крутой лестнице поднимется в невысокую башенку с левой стороны от въезда, оставаясь нести службу, а второй уйдёт сменяться. В принципе, этот участок периметра полностью просматривается с ближней вышки, но третий пост обязателен, внесён в уставные документы. Вдруг ночью кто-нибудь заявится. А для организации четвёртого, а тем более для пятого поста у нас не хватает людей. Так что завтра Дед и нас безжалостно включит в график несения караульной службы. Спасти может какое-нибудь ЧП, но… ну его нафиг, девочки.
Расспрашивать, что да как в гарнизоне, я не стал. Времени-то прошло, всего ничего. Случись что-нибудь экстраординарное, меня давно бы по радиосвязи достали, а то и нарочного выслали бы. Часовые здесь поставлены не для сплетен, да и чужой хлеб есть не нужно, у поваров одни новости, а у спасателей другие.
Домой хочу, надоел мне этот тыгыдым-шутер.
Грузовик с плитой отогнали на площадку возле моего дома, в гараж загонять не стали. Завгар, скорее всего, уже спит, а с утра технику нужно будет привести в порядок, непременно отмыть, протереть и ленточкой перевязать. Грязный грузовик самоделкины не примут, орать начнут. К реке отогнать, что ли, дабы не злить обывателя мойкой из шланга на территории и не таскать воду вёдрами к гаражу?
Ну к чёрту, подумаю об этом завтра.
Так, Рубин, что берём с собой на романтическое свидание в ночи? Что имеем, то и берём: две бутылки приличного спиртного, причём одна из них настоящая, стеклянная и даже с водочной этикеткой дорогой марки, какую-то особую вишневую пастилу в двух кульках, орешки в меду и подарок в виде разлетайской хлопчатобумажной юбки в пол. Цвет синий, по мне так универсальный. Если Ирине не понравится, перешьёт, укоротит, перекрасит малярной кистью. Или выбросит, хотя это вряд ли.
Короче, укомплектовался. Вот сейчас и посмотрим, умею ли я угадывать с подарками женщинам. Главное сделано: помылся, переоделся и даже обрызгался одеколоном. Большие пластиковые пакеты из универсамов на Жестянке — предмет роскоши, редкость. Поселковые решают вопрос быстро и просто, разноцветных куполов в гарнизоне выше крыши. Вот и мне девчата пошили экземпляр, большой, с ручками. Что ж, появился повод применить его в деле.
Хорошие стоят ночи. Мало комара и другого гнуса, можно держать окошко открытым. Вот месяц назад… На дворе почти тихо, лишь слышно, как где-то у пищеблока на перекуре негромко беседуют женщины ночной смены. Как там, на дворе, дождь уже закончился? У меня есть автономная метеостанция — надо высунуть руку в окно. Ага, не капает, ветерок юго-западных румбов, двадцать два градуса. Голова не болит, давление нормальное.
Вышел на улицу.
Небо почти очистилось, низкие тёмные облака уходили на восток. Над головой в стратосфере ярко светили звёзды. В любимой «водяной бочке» плавал лунный серп, причудливо покрывшийся мистической рябью, лишь только я ковырнул его пальцем. Дождусь ли, когда в бочке заведутся лягушки? Надо принести самому, пусть квакают по вечерам, нужно же держать какое-нибудь домашнее животное.
Как всегда, вокруг мало света, очень мало.
Новичкам из больших городов довольно сложно привыкнуть к постоянному недостатку освещения после захода солнца… Да и деревенские это ощущают. Память ещё долго будет подставлять им в кадр огни станции и сатанинский глаз ночной электрички, вылетающий из-за поворота вдали, цепочки пятен от фонарных столбов вдоль центральной улицы, яркий неон редких магазинных вывесок и лучи фар дальнего света на автобане.
А мотнёшь головой, и нет ничего, только звёзды, холодные игрушки. Именно поэтому испытываешь чуть ли не шок, выходя на улицы ночного Переделкино — крупный мегаполис, да и только!
Кретовой дома не оказалось. Что за облом?
Я постучал в дверь раз, другой, третий уже посильней, спит что ли?
— По голове себе постучи, герой-любовник! — недовольно предложила мне заспанная рыжеволосая Синтия. «Эта девушка из канцелярии», так называют её впечатлённые новички-нубики, попадающие в канцелярию для заполнения анкет.
Ей двадцать один год, родом из Краснокамска, что под Пермью. Как-то Синтия назвала меня «ничё так масик» и сказала, что таких, как она красавиц с ласковыми именами тропических тайфунов там много. Чуть не купился! Пришлось всю волю собрать в одном важном мужском месте.
Хотя… Напрасно я не побывал в Перми, напрасно, там интере-есно…
— Ну что долбишь? Ещё не понял, что Ирины нет дома?
— А где она?
— Умчалась по какому-то срочному делу твоя Ирина, позавчера забегала в канцелярию ключ сдать. Тебе не отдам, — сразу предупредила соседка.
— Упал он мне… А с кем, куда?
— С одним из ваших, с Виталиком, он вроде бы из второй группы.
— Из второй, из второй, — нетерпеливо подтвердил я. — Что случилось-то?
— Человек у нас один пропал, Денис, вот что случилось… Молодой парень. Говорят, что он как бы сбежал, просто взял и скрылся на своём велосипеде с дырчиком, никого не предупредив. Да ты его помнишь, это Юрик из столярки, он сюда вместе с тёткой попал. Она просто в шоке!
Сразу целый рой невесёлых мыслей пролетел в голове.
Так вот о какой радиограмме говорил Мордовский папа! Но я же самый умный, расспрашивать не стал. И на въезде в гарнизон не стал. Зато Волков у меня особо ушлый да умный! А ты тогда кто?
— Они вдвоём поехали? Гравилёт, «уазик»?
— Ничего они не поехали, ты что? Они на моторной лодке поплыли по Дуромою. Дед решил, что Юрик этот ненормальный отправился куда-то на восток. Хотя жалко его… Вот Ирина и помчалась в погоню, как вечно самая отважная.
Конечно, на восток, куда же ещё! Как и все они, к Большой реке. Вот и к нам пожаловала эта городская зараза. Нет, так дело не пойдёт, с утра нагряну к Деду и, не дожидаясь Кретовой, начнут его качать на особо дальний и сложный рейд. Что-то мне подсказывает — быстро это дело не срастётся.
— Ну, понятно, Синти, извини за беспокойство. Прими маленький презент, — я протянул ей один из кульков, как деревенский хлопец, угощающий на танцах разлюбезную семечками.
— Ой, это что? Мармеладки! Неужели из вишни? Ты у нас прямо галантный кавалер, Рубин!
Я показал большой палец, соглашаясь с Синтией, и тут же, не сходя с места, разъяснил по-научному:
— Куртуазный маньерист!
В ответ девушка нарочито скромно улыбнулась, мягко кивнула, демонстрируя своё расположение, и бросила украдкой взгляд на сумку из жёлтого шёлка, которая своим неуместным звяканьем сдала меня с потрохами. Затем кивнула ещё раз:
— Спаси-ибо! Может, заглянешь? Не надолго, на часочек. Чайку попьём, посплетничаем, а там посмотрим.
Соблазнительно, чёрт побери! Да и сама она весьма соблазнительная. Я, между прочим, что формально, что неформально свободен, ждули у меня в гарнизоне нет, одни начальники. К тому же смертельно устал, заслужил и нуждаюсь.
Эх, Синтия, Синтия, если бы ты не была соседкой…
Я выразительно посмотрел на часы, поднял голову, улыбнувшись, и сказал:
— Согрешу ведь, зажигалочка. А потом пулю в задницу выхвачу… Знаешь, Синти, давай представим, что между нами всё уже произошло, целее будем.
С такой вот мерой изящности попрощавшись с дамой и надеясь, что не нажил себе кровного недруга, я и направился домой. Спать сном голодного праведника.
Не везет мне в смерти, не везёт в любви.
Проснувшись утром и сразу вспомнив о по-настоящему важных делах, достаточно быстро привёл себя в порядок. Бочка, горячий кофе с керосинки, опасная бритва, остаток «Нового Тройного», который в Переделе умело бодяжат из самогона и цветочков-лютиков, и который я забыл купить, свежая гражданская рубашка в мелкую клетку, серые брюки и настоящие, почти не растоптанные дерби коричневого цвета — красавец!
Взяв планшет, я открыл дверь подъезда и сразу увидел нечто очень важное: помощник и ученик Камиля Левашова новенькой метлой неторопливо, стараясь не поднимать пыль, подметал двор. Зовут его Никитой, имя это, судя по всему, на Земле было очень популярно. Я лично на Жестянке пяток Никит знаю.
Идея родилась мгновенно.
— Никитос! Иди сюда… Предлагаю тебе выгодную сделку! — я сразу взял быка за метлу.
— Чё почём? — вяло поинтересовался скучающий метельщик.
— Говорю коротко и ясно. Ты моешь «газон», прямо здесь и сейчас. Это же ваша типа поляна, поэтому тебе Левша ничего не скажет. А мне ещё как скажет! Воду… Ну, пяток вёдер притащишь из кухни, пару можно взять из моей бочки, но не больше.
— А мне что?
— Ножик складной, офигенский. Плоский и прочный. Знаменитая штука, точно такой же складень граф Монте-Кристо под стелькой туфляка прятал, тюремная стража не нашла, между прочим. Ты читал Дюма?
— Не-ет…. Кино смотрел!
— Во-от! — подбодрил я смурного метельщика. — Его даже на голом теле можно спрятать.
— Это как? Чё ты гонишь?!
— Элементарно! Его надо между ягодиц в жопу вложить. Люди проверяли, не выпадает.
— Ух ты!
— Дарю приём, пригодится.
— С собой тесак?
— Дома у меня лежит, в тумбочке, — кивнул я головой в сторону своего окна.
— Что за ножик-то?
— О-о… Это «дук-дук», французская колониальная легенда, раскрученная в тридцатых годах прошлого века благодаря дизайну Гаспара Коне. Он изобразил на рукояти своего ножика меланезийского Духа возмездия, подсмотрев гравюру этого чёрта в журнале — босоногую остроголовую фигурку в перьях диковатого вида… Но в Меланезии бизнес у Гаспара не покатил, потому что аборигены этого духа, как выяснилось, шибко опасались. Промашка вышла. Ну, тогда француз переправил всю партию на Чёрный континент, и там продажи пошли ураганно. Со временем дук-дук стал одним из самых популярных ножей в Африке.
— А взял-то где?
— Мне его Мэнсон подарил, хозяин оружейного салона, слышал о таком? Ну, или дал бонусом к сдаче.