— Куда она поехала?
— В Форли, — Лоренцо откинулся на спинку своего кресла, больше похожего на трон. Я же поднялся, снова прикрепляя бармицу к шлему, закрыв лицо. — Да, у Катерины родился сын, правда до срока, но мальчик совершенно здоров, если вас это волнует. Его Святейшество издал буллу, в которой признает ребенка сеньоры Сфорца своим племянником и нарекает его делла Ровери, я проверил документ прежде, чем открыть ворота кардиналу и нареченному супругу Сфорца. Она назвала его Джироламо.
— Когда я вернусь, мои деньги должны будут дожидаться меня уже сложенные в сундуки. В противном случае… Лоренцо, — я уже направился к двери, но вынужден был обернуться. — Сейчас, после того, как у вас в гостях побывала черная смерть, Флоренция вместе с вами стоит гораздо дешевле, чем вы мне должны. Надеюсь, мы друг друга поняли? — Медичи медленно кивнул, и я вышел из кабинета, оставив хозяина переводить дух. М-да, похоже, проблема денег волнует Медичи больше всего. И как он умудрился профукать довольно-таки приличное личное состояние? С другой стороны, тратил он их не на себя, а на искусство, оставив при этом Флоренцию практически беззащитной. Его счастье, что республика была на тот момент никому не нужна, в ней не было почти ничего, кроме территории, за что могли бы схватиться соседи. Да и близость папских земель не многих радовала. Совершенно не радовало и то, что Римский папа зачем-то вцепился в ребенка Катерины, если тем самым признал Риарио сыном своего брата, который, на минуту, был предыдущем папой римским, и, тем самым, наложил печать позора на Сикста. Знать бы еще зачем и для чего, потому что, зная Катьку, могу предположить, что она костьми ляжет, но восстанет против Рима, и в таком случае стоит ли ждать открытой конфронтации с Ватиканом, или все-таки нет. М-да, не думал, что получу столько проблем по возвращению.
Ночевать в городе мы не остались. Чрез закрытые ворота выехали без особых проблем. Ну что тут говорить. Если бы я захотел захватить Флоренцию сейчас, когда она только-только начала зализывать раны после чумы, то мне хватило бы и моей дружины.
Путь до Форли занял у нас не слишком много времени. Уже через три дня мы въехали в город, и в палаццо, стоящем до сих пор пустым, я узнал, что Катерина здесь не появлялась. Едва сдержав рвущуюся наружу ругань, я уже ехал в направление городских ворот, как вдруг отметил про себя, что город в то время, когда я его видел в последний раз, несмотря на количество трупов, выглядел более ухоженным, чем сейчас.
— Эдак они все скоро тут в свинарник превратят, а у меня нет лишних денег на восстановления, — и я резко развернул коня в направлении ратушы.
Как раз в это время шло внеплановое заседание. Наверняка заседали, чтобы выяснить, что это за вооруженный до зубов отряд здесь шныряет. Члены коммуны вскочили со своих мест, когда дверь в зал заседаний открылась и внутрь ввалилось тело охранника, единственного, кто попытался качать права. Я вошел, переступив через труп, подойдя к столу, просто поднял за шкирку сидящего во главе стола довольно молодого мужика, и отшвырнул в сторону, заняв его место.
— Что же вы повскакали, садитесь, — один их них открыл было рот, но я шибанул кулаком в латной перчатке по столу, и рыкнул. — Я сказал, сядь! — он сел, как будто ниточки кто-то обрезал. — Я не сеньора Сфорца и не буду с вами миндальничать. По мне так проще вообще обойтись без коммуны, чем постоянно лавировать между каждой козявкой, возомнившей себе, что имеет право открывать рот в присутствии Великого князя Московского и Тверского, короля Иерусалима, Кипра и Киликийской Армении. Сейчас я говорю от имени сеньоры, которая благополучно разродилась от бремени сыном, нареченным Джироламо, графом Риарио. Я не буду спрашивать, каким образом вы умудрились довести город до такого состояния за столь короткий срок, но в следующий раз я приеду сюда уже в качестве регента графа Риарио, и, если я обнаружу нечто подобное, то в третий раз меня заставит сюда вернуться только страстное желание кого-нибудь жестоко наказать, — в полнейшей тишине я поднялся из-за стола. — Мне все равно, где вы возьмете деньги на восстановление, но я хочу, чтобы вы запомнили одну весьма интересную историю. Одна моя прапрабабка, ее звали Великая княгиня Ольга, однажды сожгла целый город, который был гораздо больше вашего. При этом, ни один из жителей не смог выйти оттуда, чтобы спастись. Так что, помните об этом, и не заставляйте вспоминать меня о деяниях моих предков.
Оглядев каждого из присутствующих, стараясь запомнить, как кто выглядит, потому что запомнить, как кого зовут было не в моих силах, я вышел из комнаты.
Милославский стоял возле дверей, поигрывая кинжалом, на который смотрели оставшиеся в живых охранники с явным уважением. А может быть они смотрели не на кинжал, а на перстни Васькины, прикидывая про себя, сколько какой стоит.
— Да, княже, здорово же тебя припекло, — он ловко вложил кинжал в ножны и вытащил из-за пояса перчатку. — Только вот княгиня Ольга, насколько я помню, не является твоей…
— Заткнись, — я поднял палец вверх и Васька послушно закрыл рот. Можно подумать, я не знаю, что княгиня Ольга к нашей ветви никакого касательства не имеет.
— Молчу, — Милославский показал кулак стражникам и двинулся за мной, быстро пристроившись рядом. — Куда сейчас? Куда она могла поехать? Или по дороге сюда что-то случилось? — я задумчиво посмотрел на него. Думать о том, что с Катькой что-то произошло по дороге сюда не хотелось. Я ведь тогда вспомню все, что знал о ее муженьке и кто-то может пострадать. Но, если я окажусь прав в своем предположении, то она у меня получит за то, что заставила гоняться за собой через половину страны.
— Думаю, она поехала в Милан, родственников навестить. Возможно даже, для них эта встреча закончится весьма плачевно.
— Да, это надо же так мужа любить, — Васька уважительно кивнул. — Она-то напоминает мне Великую княгиню Ольгу.
— Во всяком случае, размах у Катерины лишь немногим меньше, да и то потому, что средств и возможностей таких, как у Ольги не имеет, — я хмыкнул. — Пошли быстрее. Может быть, еще есть возможность ее догнать. Все-таки с ней дите малое, значит, кормилица будет в телеге ехать, а это задержит отряд. Главное успеть перехватить ее раньше, чем она дел наворотит, как та же небезызвестная княгиня Ольга.
И все-таки мы опоздали. В город въехали, просто заплатив стражнику, который улыбнулся и даже отсалютовал нам. Потрясающе, должно быть, у этого малого сегодня удачный день. И он, похоже, первый кандидат на повешенье.
В палаццо творилось черт знает что. По отрывочным сведеньям, которые мне удалось выпытать у узнавшего меня, несмотря на бармицу наемника Катерины, все Сфорца, кроме женщин, были вырезаны. В самом прямом смысле этого слова. Сама же сеньора направилась бравым маршем прямиком на заседание коммуны. Как же я ненавижу коммуны, кто бы знал. Похоже, я жизнь здесь положу, чтобы избавиться от этого института, положившего конец Римской империи, после которого она сократилась до пределов своего полуострова, разделенного на множество мелких образований, постоянно враждующих друг с другом.
Возле дверей, ведущих в зал заседаний стоял еще один наемник Катерины. Как только я подошел, он вскинулся было, но потом его голова опустилась в поклоне.
— Цесаре, я безумно рад вас видеть, — проговорил он, как мне показалось, с некоторым облегчением. Да как они меня узнают? Я раздраженно убрал с лица бармицу.
— Она там? — я кивнул на дверь.
— Да, — просто ответил наемник.
— Что они обсуждают?
— Полагаю, регентство.
— Да что вы говорите, как интересно, — и я толкнул дверь, входя в зал, услышав, что эта безумная говорит сидящим за столом людям. Ее вопрос совпал с моим появлением. — Регентом буду я.
Глава 12
Я смотрела на Ваньку, не понимая, как он вообще здесь оказался. Внезапно накатившее облегчение, сменилось такой яростью, которой я не испытывала никогда в своей жизни, с трудом поняв смысл того, что он произнес только что.
— Что ты сказал? — прошипела я, стараясь взять себя в руки, но это получалось очень плохо, особенно видя, как этот, вроде бы мой друг, одним своим присутствием погасил то оставшееся недовольство, которое все еще блуждало в этом зале среди местной аристократии. Иван зашел в зал, бросив равнодушный взгляд на тело, которое все так же лежало возле входа, перегородив тем самым беспрепятственный проход в помещение, в полнейшей тишине, не прерываемой тем недовольным гулом возмущенных, хоть и приглушенных голосов, который еще полминуты назад действовал мне на нервы.
— Я сказал, что регентом вашего сына, сеньора Сфорца, буду я, — ровным спокойным тоном проговорил он, не сводя с меня глаз.
— А кто вы такой? — догадался спросить, неуверенно поднявшийся со своего место тот пожилой мужик, единственный, кто решился вести со мной нормальную беседу.
— Король Кипра, Иерусалима и Киликийской Армении, Великий князь Московский и Тверской Иван Рюрик, — ответил он, отводя от меня взгляд и поворачиваясь к переглядывающимся мужчинам. — Как вам могли донести, со стороны Генуи в направлении герцогства Миланского идет войско, которое является моим. В любом случае, Милан падет под натиском моих людей, и мне даже не нужно будет призывать на помощь моего союзника — герцога Савойского. Вы же прекрасно осведомлены о том, насколько стали слабы, после пира здесь черной смерти, а Неаполь не успеет прийти к вам на выручку. Вопрос падения Милана заключается только во времени и в количестве жертв, а я, уверяю вас, в следующий раз не буду столь милосердным, как сейчас. Поэтому регентство, которое вы так активно и эмоционально обсуждали до моего прихода, — он сделал небольшую паузу, выразительно посмотрев на тело, лежавшее на полу неподалеку от него, — избавит вас от ненужного кровопролития и прекратит текущее. Чтобы никаких вопросов о законности регентства не возникло в дальнейшем, то вдовствующую сеньору Катерину Риарио Сфорца я возьму в законные жены. В связи с тем, что никто из семьи Сфорца, кто мог бы разрешить данный брак, на текущий момент в Милане не проживает, то данное решение выносится на голосование коммуны, которая, как я понял, уже решила единогласно, что новым герцогом Миланским станет Джироламо делла Ровери Сфорца. — Иван медленно повернулся в мою сторону и прямо посмотрел в глаза. Раньше его взгляд меня успокаивал, а его присутствие приносило спокойствие и ощущение поддержки, от которой хотелось спрятать оружие и пообещать больше так не делать. Сейчас же мне хотелось вырезать всех собравшихся здесь, чтобы просто выпустить тот гнев, который я уже просто не могла сдерживать в себе. Кровь в голове стучала набатом, ибо такого предательства от единственного человека, который был для меня якорем и надеждой в этом мире, я не ожидала. Что он вообще себе позволяет? Кто он такой, чтобы распоряжаться моей жизнью и жизнью моего сына? Его не было со мной в те минуты, когда мне нужна была помощь и поддержка, а сейчас он появился нежданно-негаданно и просто диктует свои условия.