ыми вотчинами. — Их действительно учили, на всякий случай, если с наследниками не дай бог что-то произошло бы, было кем этих самых наследников заменить. Я решил не париться с титулами, все равно итальянцы в них ни черта не поймут. Пускай все будут князья. Ненаследные. Тем более, что они скоро все одно обзаведутся дворянскими наделами, весьма обширными, не просто так же они со мной поперлись. — Развлекайтесь. Милославский за главного. Идем, Сергей. — Волков, который не отступал от меня ни на шаг, как только мы вошли в Милан, и даже в местный аналог сортира со мной ходивший, распахнул передо мной дверь и вышел следом. С улицы доносился какой-то шум, слышимый даже через закрытые окна.
— Цесаре, там собралась толпа, — ко мне подскочил один из наемников Катерины. — Они требуют объяснить, что происходит.
— Эта дверь ведет на балкон? — я подошел в здоровенной оконной двери, а наемник кивнул. Меньше всего мне сейчас хотелось успокаивать толпу горячих итальянских парней, но что делать, армия пока что в город не вошла, так что придется выкручиваться. Ох, Катька-Катька, ну и кашу же ты заварила. Я вышел на балкон и поднял руку. Начался дождь, постепенно переходивший в самый настоящий ливень. Под балконом столпилось прилично так народу, сотни две, не меньше. Они занимали уже почти всю площадь перед ратушей, и даже дождь не мог полностью остудить эти горячие головы. — Приветствую народ Милана, — повинуясь какому-то наитию, я снял бармицу, позволяя ей упасть на плечо. — Прошло совсем немного времени и, казалось бы, уже покинувшая Милан черная смерть решила ненадолго задержаться, унеся с собой практически всю семью герцога Миланского. Это ужасное горе и, как видите, даже небо скорбит вместе с вами. — Толпа колыхнулась. По всей видимости, скорбеть о Сфорца если и будут, то немногие, но людей угнетала неизвестность, которую я попытался развеять. — К счастью, в гости к дяде сегодня приехала Катерина Риарио Сфорца с сыном, который, оставшись единственный отпрыском мужского пола герцога Миланского, единогласным решением коммуны признан новым герцогом. Я же, стремясь сюда, чтобы сочетаться законным браком с женщиной, которая является единственной моей любовью, в кругу ее семьи, решил поддержать юного герцога и после длительных уговоров коммуны согласился принять на себя бремя регента. Наша свадьба с сеньорой Сфорца, учитывая печальные события, тем не менее, не откладывается, но из-за траура, венчание пройдет очень скромно. Полагаю, что вы также поддержите нас в столь трудный час, и три бочки с вином, которые выкатят на эту площадь позволят вам выпить за наше здоровье, а также позволят достойно помянуть всех погибших от черной смерти Сфорца. Я же обещаю править вами до совершеннолетия герцога Миланского справедливо. Я — Король Кипра, Иерусалима и Киликийской Армении, Великий князь Московский и Тверской Иван Рюрик, — и я протянул к ним руку, словно призывая к неизвестному еще в это время рукопожатию. — Вы со мной, славный народ Милана?!
— Да-а-а, — люди покричали, успокоившись и предчувствуя хоть небольшое, но гулянье, после жуткого ожидания, когда чума постучит в двери, и начали расходиться. Я же развернувшись, вышел с балкона. Пора идти искать Катерину и пытаться приводить ее в норму, чего бы мне это не стоило.
Глава 13
— Это была весьма впечатляющая речь, ваше величество, — я обернулся к отцу Орестесу, который вынырнул откуда-то из бокового прохода и теперь шел рядом со мной.
— Я старался, — мне не удалось подавить сарказм, и молодой священник прекрасно уловил нюансы. Он вскинул брови и удивленно посмотрел на меня.
— Я не лукавлю, ваше величество, речь и впрямь была прекрасна и воодушевляюща. Речь истинного лидера, если можно так сказать. Вот только скоро эффект слов сойдет на нет, и у многих появится другая мысль, а именно — вера. Вера здесь, на этом полуострове, в непосредственной близости к Святому Престолу, чрезвычайно сильна, и само упоминание о таинстве венчания…
— Не вижу проблемы, — я пожал плечами.
— Это вызовет неудовольствие Святого Престола. Как он может отреагировать? Чего нам ждать? — отец Орестас молодец, основательно подходит к делам. Быть ему архиепископом, если шею по дороге не свернет.
— Да никак он не отреагирует, — я зло усмехнулся. — Побурчат для порядка и пришлют самого нудного кардинала, чтобы попробовать в очередной раз решить вопрос униатства. Отец Орестас, они Зою Палеолог отдали моему отцу, сами отдали, даже портрет прислали, и ни слова не сказали, когда она снова вернулась в православие, как того требовали наши обычаи. И мы сейчас говорим о последней наследнице Византии. Поверьте, на Екатерину Сфорца им плевать. А ее сына я насильно крестить в православие не собираюсь. Станет старше сам сделает свой выбор.
— Но, как же само венчание…
— Напомните мне, пожалуйста, — перебил я его, — потому что я сам слегка запамятовал, разве же невесте обязательно переходить в веру мужа при условии, что она добрая христианка, хоть и крещена в католическом соборе?
— Эм… — отец Орестас задумался, а затем медленно покачал головой. — Нет, ваше величество, не обязательно принадлежать к единой конфессии, вы правы. — Ну конечно, я прав. Ведь столь ничтожное количество наших княжон уехало на чужбину, отданных в жены разным правителям, заключалось как раз в том, что самое суровое условие, которое выставлялось — это несменяемость православной веры в какую-либо другую. Потом, уже королева или герцогиня может хоть на голове стоять, но в самые первые годы за подобным положением дел весьма строго отслеживался. Так что Катька могла, конечно, в пику Риму принять православие, но это было необязательно, и настаивать я не буду, потому что лишние неприятности мне ни к чему. У меня небольшая война с Венецией намечается, а прежде нужно Геную к рукам прибрать, да с Медичи разобраться, что там за недопонимание между ним и Катькой возникли? — Но все же, я бы хотел лично поговорить с сеньорой о таком деликатном деле, как вера, — черт, я покосился на священника. А я-то думал, что разговор исчерпан. Как бы ни так. А, впрочем, пускай болтает. В конце концов, Катька в итоге, если у меня все получится, станет королевой Кипра, а уж тут заигрывания с католиками могут только навредить.
— Хорошо, отец Орестас, вы можете говорить с сеньорой сколько пожелаете, но начиная с завтрашнего дня. Утром я уезжаю из города с небольшим отрядом сопровождающих навстречу армии. Так что у вас будет время убедить сеньору в том, что отречение от Рима пойдет ей на пользу. Уж в этом случае, папа точно не сумеет на нее давить.
— Я вас понял, ваше величество, надеюсь, что сеньора найдет в своем сердце желание хотя бы меня выслушать, — он наклонил голову в неглубоком поклоне и дальше мы пошли уже в тишине.
Дождь уже хлестал вовсю, превратившись в самый настоящий ливень. Я только зло сплюнул на землю, чувствуя, как вода находит себе дорогу к телу, несмотря на броню и кучу тряпок, надетых на меня. Сивка разделял мое настроение, злобно клацая зубами и стремясь перейти в галоп. Я с трудом его сдерживал, подозревая, что за пеленой дождя не смогу разглядеть праздношатающегося миланца, а ославиться в первый же день узурпации тем, что давлю жителей города конем, как-то не хотелось. Я понимаю, что после Сфорца с их завертонами в башке и как латентной, так и самой что ни на есть развернутой жестокостью, любой правитель покажется местным образцом выдержки и добропорядочности, но все же, для меня существовали определенные запреты, через которые я переступить не мог, как бы средневековье не пыталось их из меня вырвать. Милосердие здесь не в моде, а человеческая жизнь стоит ровно столько, сколько за нее готовы заплатить и никак иначе. Ну а что еще брать от времени, в котором пытки возведены в культ? И сдается мне, что придется в скором времени познакомиться с Томасом, мать его, Торквемадой, который точно делла Ровери в покое не оставит, настаивая на создании Трибунала. За этими раздумьями я подъехал к палаццо, соскочил с коня и бросил поводья подскочившему ко мне Федьке, которого Аристотель отправил со мной, сокрушаясь, что я никак не соответствую всему тому вороху титулов, которыми владею. Рядом со мной спешился Волков. Васька, похоже, застрял в ратуше вместе с Березиным до зимы. Ничего, пускай вникает во все и пытается разобраться. Ему полезно, мозги нужно тренировать, чтобы не заросли и не размякли.
Стремительно войдя в дом, я остановился в огромном холе, с неудовольствием отмечая, как с меня на пол льет вода. Ко мне подскочила миловидная девушка и присела в глубоком поклоне, склонив голову и выставив напоказ прелести в глубоком вырезе простого серого платья. Я не отказал себе в удовольствии полюбоваться красивой грудью, которую мне так старательно демонстрировали.
— Встань, — наконец, мне надоело созерцать девушку, потому что это созерцание никак не делало мою экипировку менее мокрой. — Покажи мне мои покои и распорядись о ванне.
— Да, ваше величество, — пролепетала она и бросилась по лестнице. Я едва успевал за ней, благо идти было недалеко. Комнаты были роскошны. Не дожидаясь, пока она уйдет, я принялся раздеваться, снимая с себя доспех и сваливая его на пол.
— Сергей, найди кого-нибудь, кто приведет все это в порядок, пока ржа не начала грызть, — стянув через голову рубаху, я также швырнул ее на пол. Служанка продолжала стоять рядом, не рискнув уйти, потому что я ее не отпускал, и время от времени бросала на меня весьма одобрительные взгляды. В это самое время слуги начали таскать ведра с водой, наполняя ванну в соседней комнате. Девчонка, похоже, уходить не собиралась и я, плюнув на нее, стянул нижнюю рубаху и штаны, прежде чем залезть в ванну. Вода была даже для меня горячая, но зато я быстро согрелся и расслабленно закрыл глаза. Как же я устал, кто бы мог подумать.
В себя меня привели неуверенные прикосновение к плечам. Резко распахнув глаза, я посмотрел вверх, на стоящую надо мной ту самую служанку, которая какого-то хрена поперлась за мной в мыльную комнату, или как она тут называлась?