— Ты не сможешь меня утопить, тебе не хватит сил, чтобы окунуть меня с головой, — я насмешливо ухмыльнулся, глядя, как краска заливает ее лицо.
— У меня и в мыслях не было, ваше величество. Я всего лишь хочу помочь вам вымыться, раз ваши слуги настолько нерасторопны, что ограничились тем, что принесли чистую одежду и сразу же вышли вон, — пробормотала она, пристально разглядывая мою грудь. Что она там такого интересного увидела? Крест что ли так заинтересовал?
— Ну, можешь потереть спину, — я сел и нагнулся так, чтобы у нее был доступ к спине. Прикосновение женских рук к обнаженной коже возбуждало. Как давно у меня никого не было? Очень давно. Во время нашего путешествия я всего лишь пару раз умудрился урвать сладкого и то, потому что долго паранойил и искал на себе следы дурных болезней после этого. Я сам не заметил, как руки девушки спустились ниже, а потом перешли на грудь. — Довольно. — Я перехватил ее руки и покачал головой. Она в ответ облизнула губы, а по ее немного шальным глазам было понятно, что ей это мытье тоже доставляет определенное удовольствие. — Довольно. Можешь идти, — она медленно кивнула и выскочила из ванной. Я же вылез из уже остывшей воды и обернулся в простыню, заменяющую полотенце.
Руки слегка дрожали, пока я одевался в разложенную на постели одежду, а мысли скакали в голове как бешенные белки. Нужно было идти искать Катьку, но идти вот так, когда я себя чувствую, как кобель недотраханный? Ладно, она девушка у нас импульсивная, сама быстро все мое возбуждение убьет на корню. Главное, не ляпнуть что-нибудь не то. Одернув кафтан, который перевязал для надежности кушаком, который терпеть не мог, я направился к двери. Тянуть дальше нельзя, нам необходимо объясниться.
Долго жалеть себя мне не дали. Не успела я пройти третий круг самобичевания в осознании бесполезности в этом мире, как в дверь постучали, и, не дождавшись приглашения, в комнату зашел мужчина. То, что комната уже погрузилась во мрак, я даже не заметила. Тяжело что-то заметить, когда ты все это время провела сидя на полу с закрытыми глазами. Подул легкий ветерок, который прошил меня чуть ли не насквозь, потому как платье, по понятным причинам, я не сняла, так и просидев в мокрой одежде все это время. Глядя на едва видимые очертания человека, который стоял в дверях, я решила хоть немного себя обозначить, предварительно вытаскивая кинжал из ножен, хотя и сомневалась, что убийца бы предварительно стучал в дверь, прежде, чем ее открыть. Я встала с пола и неожиданно чихнула.
— Сеньора? — знакомый голос успокоил, и я вложила кинжал в ножны. — Почему вы находитесь в темноте?
— Потому что никто не зажег мне свечи, — какой вопрос, такой ответ. В носу свербело, и я сдерживалась изо всех сил, чтобы не чихнуть еще несколько раз.
Томмазо что-то нелицеприятно пробурчал в ответ и вышел из комнаты. Меньше чем через минуту в дверь вихрем ворвались пара девиц, которые принесли новые лампы и зажгли имеющиеся в наличии. Теперь я могла оглядеть комнату, в которую меня поселили. Довольно большая, с огромной кроватью из красного дерева с балдахином. В противоположной стороне стоял стол с парой стульев и какой-то аналог трюмо с большим зеркалом весьма высокого качества: оно было не мутным и только слегка искажало отражение. Ранее, подобного ему я не видела ни в одном доме, в котором мне удалось в этом средневековом мире побывать. Судя по всему, стоило оно внушительно, я даже представить себе не могла сумму, которую отвалили за него венецианским купцам.
— Сеньора, я распорядился, чтобы вам приготовили ужин и теплую ванну, — я обернулась на голос Томмазо. Каждое прикосновение мокрой холодной одежды к коже вызывало дрожь, и спустя некоторое время дрожать я уже начала полноценно, хорошо, хоть зубами от холода не стучала.
— Есть какие-нибудь новости? Меня выпроводили с заседания коммуны, поэтому мне неведомо, что творится в замке и за его пределами. — Я села на один из стульев, указав кастеляну рукой на соседний. — Присаживайтесь, в ногах нет правды.
— Собственно, именно за этим я и пришел. Извините, что помешал вам, — он скептически окинул меня взглядом. Я сама прекрасно понимала, что выглядела так, словно меня выловили из затхлого болота, в котором я провела несколько часов. Наконец, он присел рядом, не сводя с меня взгляда. — Скажите правду, вы были осведомлены о намерениях его величества?
— Нет, — я раздраженно тряхнула головой. — Его появление здесь сегодня, собственно, как и решение о бескровной капитуляции Милана, меня повергло в некоторый шок. Но, как я могла понять, вы и люди Риарио, не против такого исхода?
— Ваши люди, сеньора. Они все до одного преданы вам, может, вы это сейчас отрицаете и не можете понять истинных мотивов, которые побудили их к некоторым поступкам в отношении Его Величества, но если бы он нес вам вред, то они с остервенением бились бы за вас до конца. — Он действительно верил в то, что говорил. Только я теперь никому доверять не могла, и мне было все равно какие цели преследовали наемники, ложась, виляя хвостом, к Ванькиным ногам. Я смотрела на него не мигая. На некоторое время в комнате повисла тишина. Может он прав, а может и нет. Слишком много всего произошло.
— Разговор на эту тему мне следует вести с капитаном Бордони, Томмазо, как бы хорошо я к вам не относилась и как бы не ценила ваши мудрые советы и наставления, — я несколько раз моргнула, прогоняя небольшую дымку перед глазами.
— Я не видел сегодня капитана Чезаре. Он остался с ребенком? — его вопрос был очень неожиданным для меня. Все верно, он не знал, да и не должен был знать.
— Чезаре умер, черная смерть забрала его вместе с Джульеттой и детьми, — отстраненно проговорила я. Кажется, что смерть близких мне людей я, в конечном итоге, стану воспринимать как данность, потому что сейчас практически никаких эмоций по этому поводу не испытала, только небольшое покалывание в груди, словно напоминающее мне, что я живой человек.
— Это…не хорошо, — наконец, нашелся, что ответить Томмазо, немного ошарашенный моим ответом. — Тогда понятно, что другого выбора не было, кроме как согласиться на предложение Его Величества. М-да, — он задумчиво потер рукой подбородок, глядя в стену перед собой. — Если вы хотите знать, то сегодня в замке были убиты Аллесандро Сфорца, Оттавиано Мари Сфорца и Филиппо Мари Сфорца, так же советники Галлерани и Кривелли, и Франческо Гонзага — маркиз Мантуи, остальные двое мне не известны, все же ужин Миланский герцог решил совместить с предварительным обсуждением дел об армии, замеченной на подступах к миланским землям.
— А Гонзаго что здесь забыл? — я откинулась на спинку стула, в раздражении потирая лоб. Лицо обдало жаром, ну хоть согрелась. Только сейчас конфликта с Мантуей нам не хватало. — И как так получилось, что он попал в этот список, ведь изначально было обговорено, что никого посторонних трогать не следует, по крайней мере, сразу.
— Он был капитаном на службе у Миланского герцога и первым оказал сопротивление, чуть не ранив одного из ваших людей. Он был отличным воином, — Томмазо, наконец, перевел взгляд со стены на меня. Судя по его виду ничего непоправимого не произошло, хотелось бы, конечно, верить. Я не сильно разбиралась в геополитике Италии, так что, пусть его величество думает о том, как умасливать Священную Римскую Империю, если у них возникнут некоторые вопросы на этот счет. — Можно еще один вопрос? Более личного характера, так сказать, но он волнует многих людей, особенно после выступления Его Величества, где он сообщил о вашем с ним скором венчании.
— Спрашивайте.
— Вы сможете вступить в брак с православным христианином, будучи доброй католичкой? — наконец, после минутного молчания, он решился задать вопрос. — Поймите, если вы примете православие, тем самым отрекаясь от догматов римской церкви, вы можете накликать беду на себя и вашего ребенка, даже, если он не будет крещен в православную веру. И я не говорю о недовольстве людей герцогства, распри на основе веры никогда не доводили до добра, я говорю о вмешательствах Рима и его недовольстве. Это словно прилюдно плюнуть в лицо римскому папе, который признал вашего сына своим племянником по закону. Будет война, особенно после того, как во время Константинопольского собора Флорентийская уния была аннулирована, и сейчас нет диалога между римской и православной церквями.
— Не имею ни малейшего понятия. Но могу заметить, что Венеция, которая является католической, спокойно управляет Кипром, не принимающим католичество даже в качестве уний. — Я пожала плечами.
— Я понимаю, что вы человек далеко не набожный и вы, как и ваши люди, посеяли зерно сомнения в отношении церкви в ваших сердцах, но остальные люди, чтут законы Святого Престола.
— Я думаю, вам с этим вопросом нужно обратиться к его величеству, он как-никак сам был инициатором данного действия, а инициатива довольно любвеобильна в отношении инициатора, — немного перефразировала я сакральную фразу. — И да, как вы могли заметить, я далеко не набожный человек, особенно после того, как с позволения римской церкви вырезали всю мою семью, даже без каких-либо обвинений. Но, я надеюсь на ваше благоразумие, и мои слова, сказанные только что, так же, как и ваши подозрения не выйдут за пределы этой комнаты. Но можете передать людям моего покойного супруга, что склонять к иной вере, ни я, ни князь их не будем, это я могу гарантировать.
— Спасибо, сеньора, за откровенный разговор, наверное, воду уже подогрели, вам не мешало бы согреться. — Он встал и указал рукой на дверь. Комната, где собственно и организовали мне довольно вместительную бадью, находилась буквально за соседней дверью, перед которой уже стояли двое наемников из группы Риарио. Проведя меня в комнату, перед тем, как удалиться, Томмазо оставил рядом со мной какую-то молодую девчушку, которая смотрела все время в пол, не поднимая на меня глаз.
— Не бойся, я не кусаюсь, — хмыкнула я, обращаясь к девице, которая, услышав мой голос, вздрогнула, но голову не подняла. Я скинула с себя платье и погрузилась в небольшую ванну, вода в которой показалась мне чертовски горяч