— Вам следует отдохнуть, в таком состоянии вы принесете больше вреда нежели пользы, — я пристально смотрела на растерявшихся наемников, но потом они довольно уверенно покачали головами. Ну, дело ваше, только бы не напортачили они вместе со мной. — Его величество не сказал, когда вернется? — Томмазо лишь покачал головой. Понятно, может, и к вечеру соизволит приехать, а, может, и через неделю.
Завтра утром, в идеале, Бордони должен привезти моего сына, если с ними ничего не случится по дороге, или вообще не случится ничего непредвиденного, но об этом не стоит думать, тем более, никакой опасности я не чувствовала, как всегда это бывало. Ну что ж будем постепенно разгребать, что наворотила вчера, главное, чтобы не закопаться еще глубже. Тогда мне Ванька точно этого не простит.
Мы дошли до обеденного зала, где было сегодня не так многолюдно, нежели вчера вечером. На тех же местах сидели зареванные девицы, которые даже не подняли на меня взгляд, упорно гипнотизируя еду в тарелке, к которой так никто и не притронулся. Я села на место, где давеча восседал Людовико, и, наконец, налила себе воды. Какая-то идея фикс, но галочка в голове поставлена и теперь она точно не будет меня отвлекать от всего остального.
— Что с нами будет? — голову подняла девушка постарше, вперив в меня полный ярости взгляд. Я осмотрела ее, нет, не будешь ты императрицей Священной Римской Империи. Слишком меня ненавидишь, а зачем мне такой могущественный враг?
— Что и планировалось. — Я пожала плечами, глядя на Бьянку, которая от моего пристального взгляда немного смешалась, охладила свой пыл и опустила глаза. — Ты выйдешь замуж за того, кого предложит его величество, а Анна уедет в Феррару, если, на то будет воля его величества. Ничего фатально не изменится. Кроме того, теперь вашими судьбами будет распоряжаться не Людовико, а его величество Иван Рюрик, регент новоизбранного герцога Миланского Джироламо Сфорца, и ни я, ни кто-либо еще не смогут оспаривать его решения. — За столом прошелся неуверенный недовольный шепот, который буквально тут же стих. Ну не удивительно, Ивана они ни разу не видели и теперь гадали, что это за зверь такой, который до сих пор коммуну в зале заседания держит, скорее всего пытает, ну, разумеется, и эту ненормальную, меня то бишь, сумел немного усмирить. — У вас есть какие-то возражения? Если они есть, вы можете высказаться и отправиться в монастырь по выбору, потому что бунта в этом доме я не потерплю, и как раз сегодня, я имею полное право, во время отсутствия его величества, принимать некоторые решения, касаемые жизни этого дома и города в целом. Так есть возражения? — Я повторила вопрос, обводя немигающим взглядом глядевших на меня девиц. — Если нет, то завтракайте и возвращайтесь к своим делам, которыми постоянно занимались. Для вас, по факту, ничего не изменилось. — Я тетешкаться с ними не собираюсь, девочки уже все взрослые, ну, по местным меркам, разумеется.
— Когда вы отправляете меня в Феррару? — подала голос Анна, очень сильно внешне похожая на меня.
— Если хочешь, могу хоть сегодня, правда, думаю, что без предупреждения твоего жениха, этого делать не стоит.
— Но ей всего девять лет. Она даже еще первую кровь женскую не выплеснула, — возразила Бьянка, которая, видимо, взяла опеку над всеми на себя.
— Выглядит старше. Тогда, пожалуй, следует подождать пару лет. Девушки, я не вижу смысла в этих разговорах. Я все равно тут ничего не решаю в полной мере, поэтому вам следует расслабиться и ждать появления его величества, чтобы он определился с вашей судьбой. Лично я вас трогать не собираюсь, если, конечно, ты, Бьянка, не начнешь переходить мне дорогу. Вам все понятно?
Бьянка кивнула. Аппетит был полностью испорчен. Я встала из-за стола и вышла, просто чувствуя, как меня прожигают три пары глаз. Ну ничего, спесь с них я быстро собью, но не сегодня. Не хочется распылять свое довольно неплохое настроение на этот змеиный коллектив.
Как только я вышла из комнаты, ко мне тут же подлетел молодой взъерошенный мужчина в рясе, с православным крестом поверх одежды. Темноволосый и темноглазый, даже жаль, что священник. Тоддео выдвинулся вперед, преграждая ему дорогу, и для видимости, на половину вытащил из ножен меч. Я остановила его, просто притронувшись к плечу, и вышла вперед. Все же православный священник не захотел ждать своего места в арьергарде, лично, а не через посредников, настаивая на аудиенции, если так можно выразиться.
— Сеньора Сфорца, я могу с вами поговорить наедине? Его величество дал свое добро на этот разговор, сам бы я не осмелился требовать что-либо в вотчине католической церкви, — он довольно уверенно смотрел на меня, ожидая моего решения. Каких-либо проблем в разговоре я не видела. Для такого молодого возраста он был настроен решительно, его темные глаза горели праведным огнем, но, с другой стороны, фанатизма не ощущалось. Как же ты выжил здесь в этом католическом гадюшнике, мальчик?
— Хорошо, отец…
— Орестас, сеньора.
— Хорошо, отец Орестас, пройдемте в мои покои. Я еще здесь не совсем обжилась, поэтому не знаю, где еще я смогу переговорить с вами без посторонних глаз. — После моих слов Тоддео довольно громко вогнал меч в ножны и возглавил наш небольшой отряд, Лорн шел позади священника, тем самым действуя тому на нервы. Парни у меня были если и не совсем религиозные, воспитанные все же Риарио чуть ли не с пеленок, а сам он любовью к церкви не сильно отличался, но верующими были все, и так или иначе, догматы римской церкви прочно въелись в их головы. Православие на полуострове было не в чести. Только вот в отношении Ваньки этот закон не действовал. Все дружно делали вид, что понятия не имеют о таких тонкостях и что князь возит за собой священника просто так, из жалости к ближнему.
Двери в комнату были открыты, Кристина вместе с теми же двумя девицами затеяли уборку, громко что-то обсуждая. Как только в поле видимости появился Тоддео разговоры сразу стихли.
— Вон, — коротко бросила я, провожая взглядом девушек, которые с первых секунд мне не понравились. Они поклонились и выпорхнули из комнаты, оставляя после себя полный свинарник, который всегда образуется в середине генеральной уборки. Поморщившись, я указала священнику рукой на стул, а сама села напротив него. Я знала, о чем он хотел поговорить, поэтому не думала, что разговор сильно затянется.
— Отец Орестас, если вы позволите, я выскажусь первая, возможно, тем самым, мы сэкономим довольно много времени. Вы хотели поговорить о предстоящем венчании, не так ли? — он кивнул, не перебивая меня. Мне он понравился, очень он отличался от тех епископов и кардиналов, которые царствовали в Италии в этом веке, может, православная церковь в это время так разительно отличалась, или все же этот священник был исключением из правил, я не знаю. Я даже плохо понимаю, чем одна конфессия отличается от другой. — Я не собираюсь менять вероисповедание, что бы вы не говорили и как бы не уговаривали это сделать. — Священник встрепенулся, но я подняла руку, чтобы он не перебивал меня. Возможно, это было по-хамски с моей стороны, но я не собиралась разводить демагогию на религиозные темы. — Сейчас, в данный момент, в Милане есть только одна церковь, подчиняющая себе все умы, и это католическая. В самом начале нашего здесь правления, когда следует прислушиваться ко всем, включая обычный народ, я не собираюсь его разобщать и сеять смуту. Так же нам не выгодна конфронтация с Римом, даже, если ее не будет, и Ватикан решит все замять, не желая терять исторического союзника, не ислам же его величество проповедует, в конце концов, так или иначе, когда остается даже маленький шанс на то, что Святая церковь решит наказать женщину, то есть меня, которая и так не слишком-то ей подчиняется и допускает довольно много, хм, своеволия, идя наперекор их решениям, то идти на эту конфронтацию сейчас, я не собираюсь. Давайте начистоту, святой отец, я верующий человек, наверное, во всех уголках этого мира не найдется человека, который бы больше меня верил в божественную силу и волю высших сил. Но, я презираю всех, кто пытается быть этими самыми богами, верша судьбы людей, которые им не принадлежат из-за денег, похоти или земельного вопроса здесь на Земле. Я не знаю, как обстоят дела с высшими санами с вашей стороны, но я стояла за спиной собственного мужа, которого называли карающим мечом Господа, и, поверьте, я видела довольно много грязи, на которую сам Господь бы никогда не пошел. Православие и католичество едины, они и были едины когда-то, поэтому мне абсолютно безразлично на чьей стороне быть, сколькими пальцами креститься и какой хлеб есть во время служения. Но сейчас, я остаюсь на стороне Рима, только потому, что это выгодно для меня и для князя, который будет в скором времени регентом моего сына и моим супругом. Но, будучи его женой, если его волей будет, чтобы я поменяла сторону, то я ее выполню, потому что жена всегда должна подчиняться собственному мужу, по крайней мере, в таких вопросах.
— Это довольно смелое заявление, — задумчиво произнес отец Орестас, на что я просто пожала плечами.
— Считайте это таинством исповеди. Я не против вас, но я и не за вас. Так сложилось, что моих детей и мужа убили по указанию высших кардинальских чинов, что может стать с верой, когда его верные слуги, якобы передающие волю Господа, творят такие бесчинства? Я верю в Бога, но я не верю в людей, которые им прикрываются, надеюсь, с вашей стороны — это не так.
Я замолчала, выжидающе рассматривая мужчину, по виду которого было заметно, что он хочет разразиться довольно внушительной речью, которую он готовил заранее, склоняя меня в православную веру, но мое откровение его слегка выбило из накатанной колеи.
— Я вас услышал и принимаю ваше решение. Вы были обмануты и искренне верите, что этот обман исходил из святой церкви, поэтому закрыли свое сердце для нее. Я сохраню ваши слова, как того подобает таинство исповеди, но спустя время, я надеюсь, что смогу вновь вернуться к этому вопросу. Если вам будет необходима помощь, я всегда готов выслушать и помочь советом, для меня христианская вера едина независимо от конфессии, которой вы следуете.