— А ну стой, вражье семя, — за псом рванул Волков, который ненавязчиво ходил за мной практически везде, в отличие от остальных рынд, которых мне похоже по блату навязали. Ну а что, сейчас уже нерадивых охранников не хоронили вместе с князем, которого они проморгали, че париться-то? Раз сам не призывает, значит, можно и в тенечке посидеть, в бирюльки поиграть, зачем человеку навязывать свое присутствие? Так что из рынд со мной был только Волков. Не знаю, как они поладили между собой, но вроде бы ругани и шума драки я не слышал, значит, нормально сошлись.
Сейчас же я наблюдал как Волков гоняет по двору удирающего от него пса. Кобель поджал хвост, на мгновение приостановился, чтобы проглотить пирог, даже не жуя его, и побежал дальше. Волков сделал еще один кружок и подбежал ко мне, переводя дух.
— Вот же песий сын, — и он махнул рукой. — Уже не впервые еду подворовывает, словно не кормят его.
— Да ну его, брось, — я усмехнулся. — Хоть кто-нибудь сегодня пожрет нормаль… — слова застряли у меня в глотке, когда пес, все еще носившийся по двору, внезапно остановился, захрипел и рухнул на землю, дергая задними лапами. В его распахнутой пасти появилась густая пена. Дернувшись еще пару раз, он вытянулся, и больше признаков жизни не подавал.
На дворе все замерли в одной позе, с ужасом гладя на околевшее животное. В возникшей тишине громом прозвучал хриплый голос Волкова.
— Где та потаскуха, что княжичу отраву хотела подсунуть? — он ринулся к палатам, останавливая каждую дворовую девку и поворачивая к себе лицом. Скорее всего, запомнил, как она выглядит. Я же помочь ему в поисках ничем не мог, но мог спросить кое с кого другого, до кого руки Волкова ни при каких условиях не дотянутся. Сжав руки в кулаки, я решительно направился к терему великой княгини Софьи. Прошлый наш разговор как-то не задался, возможно сейчас все получится?
Я сидела за столом в своей комнате и смотрела на догорающий в блюдце конверт, оставленный Асканио несколько часов назад. При этом я ощущала дикую слабость во всем теле, скорее всего, от того, что уже долгое время не спала, это же подтверждала боль в глазах, словно в них песка насыпали. Но сейчас не то время, чтобы предаваться отдыху. В ближайшее время Ватикан либо нанесет удар, либо смирится с моими требованиями, и тогда останется ждать не более суток, прежде, чем все закончится. В любом случае, скоро все закончится, потому что придумывать что-то еще и тянуть время у меня не получится ни при каком раскладе, только если мой супруг, наконец, не решится вмешаться и принять мою сторону в этом конфликте, но никаких осмысленных действий с его стороны до сих пор не наблюдалось, что выглядело, мягко говоря, странно, словно он абстрагировался от царившего в Риме безумия. А что, если, с ним что-то случилось, или он сам пытается отбиться от нападок вездесущей церкви? Куда я тогда пойду в том случае, если меня все же выпустят отсюда живой? Так, нужно успокоиться. Ничего подобного ни в одном источнике я не встречала, значит, все идет своим чередом, только как-то слишком медленно, словно, Риарио был не итальянцем, а северянином, еще и заправленным тормозной жидкостью. Я усмехнулась своим мыслям, хотя бы таким вот образом поднимая боевой дух. Лучше уж так думать, чем начинать паниковать.
Бордони сотоварищи отчитался, что вход в стене перекрыт несколькими стандартными ловушками, и находится под постоянной охраной шестерки наемников, больше ничего сделать в столь короткие сроки было нельзя, чтобы не разрушить саму стену, тем самым открыв проход бунтующим массам. Ну и то хлеб, по крайней мере, никто незаметно проникнуть в замок больше не сможет.
Последний час, пока я находилась в «своей» комнате, меня не покидало чувство тревоги и беспокойства. С чем это было связано и откуда ждать удара почему-то интуиция и задница Сфорца, постоянно ищущая приключений, указать не могли, и это только усиливало все-таки нарастающую с каждым часом панику.
Что делать с золотом я пока не определилась, постоянно прокручивая в голове варианты незаметного его выноса, но как именно это сделать на ум не приходило. Была пара идей, но все это было зыбко и зависело от того, на что решится Ватикан.
Я больше почувствовала, что открылась дверь, сидя к ней спиной. Резко обернувшись, я увидела мужчину, который тихо зашел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Ты плохо выглядишь, — он подошел ко мне и положил руки мне на плечи. От такого наглого вторжения в мое личное пространство я вздрогнула, но ничего не сказала, продолжая прожигать взглядом этого неизвестного мужика, которого я даже не встретила ни разу за время своего пребывания здесь, в стенах замка. Он был молод, наверное, чуть постарше Катерины. Только своим внешним видом, он вызывал во мне отторжение. Слишком правильные черты лица, делающие его даже не красивым, а больше смазливым, совершенно не пришлись мне по вкусу, а тот таз одеколона, который он на себя вылил, полностью поглотил весь свободный кислород в комнате, от чего закружилась голова и меня затошнило. Он продолжал держать меня за плечи, периодически их поглаживая. Я повела плечами и встала со своего места, тем самым, заставляя его убрать от меня руки, почувствовав сразу же облегчение.
— Я устала, — коротко бросила я и, отвернувшись, протерла в руке пепел, оставшийся от сгоревшего письма. В голове крутились водоворотом мысли вперемешку с непониманием и страхом. Кто этот мужик и что ему от меня надо, было самым главным вопросом, на который я ответить была не в состоянии.
— Ты очень глупо себя повела в перепалке с Бордони, — он снова приблизился ко мне со спины, немного наклонившись, обжигая шею горячим дыханием.
— Главное — это результат, — ответила я тихо, практически не шевелясь. Это явно был не мой муж, так какого черта он себе позволяет?
— Тебя должны бояться, а не уважать. Уважение не стоит ничего, если не подкрепить его страхом, — он обнял меня за талию, от чего меня буквально парализовало. В голове начало зарождаться понимание, от чего меня снова бросило в жар, слишком часто такое стало происходить, словно я не молодая девушка, а климактеричная тетка лет под пятьдесят. Нет, ну какая же она… шлюха. Ничего более приличного на ум не приходило, чтобы охарактеризовать воинственную Катерину Сфорца, плоды деятельности которой приходится разгребать теперь мне.
— Страх вызывает Риарио, не мне тягаться с ним, — я резко обернулась и оттолкнула нахального мужика от себя. — Не трогай меня.
— Что с тобой? — он вполне искренне удивился, по крайней мере, фальши я не почувствовала.
— Не сейчас и не здесь, не под боком у людей Риарио. — Жестко ответила я, все больше приближаясь к точке взрыва, от которого плохо будет всем, включая в итоге меня.
— Раньше тебя это не смущало, — он снова сделал короткий шаг в мою сторону, но я остановила его, вытянув перед собой руку. Нет, ну это перебор. Я, конечно, догадывалась, что девица была не так проста, не даром тело Риарио не успело остыть, как она выскочила замуж за конюха и ребенка родила, но это был явно не конюх, слишком чисто и богато он был одет. Мой решительный отказ, судя по всему, ранил его высокие чувства. По крайней мере, сжатые губы говорили о том, что он, скорее всего, зол.
— Уходи, — прошипела я, не стремясь пояснять причину такой резкой смены приоритетов. — Я не в том положении, чтобы рисковать, поэтому просто уходи. — Я указала рукой на дверь, чтобы был более понятен мой посыл. Он некоторое время прожигал меня злобным взглядом, после чего развернулся и резко распахнул дверь, буквально столкнувшись с этим рыжим постоянно оказывающимся не в том месте и не в то время недоразумением.
— Ванесса, — он раздраженно поприветствовал девицу.
— Сеньор Кара, — не осталась она в долгу, скривившись так, будто увидела перед собой кучку навоза.
Он, наконец-то, вышел из комнаты, а Ванесса, теперь я хотя бы знаю ее имя, наоборот зашла, довольно громко хлопнув дверью.
Я буквально упала на стул, закрыв лицо руками. Интересно, кто это и кому я снова перешла дорогу, потому что уязвленное самолюбие не заставит его просто закрыться в своей комнатке и порыдать в подушку. Я ее просто ненавижу, не тигрица Форли, а какая-то идиотка Имолы, надеюсь, ей в аду тепло и хорошо сейчас.
— Сеньора, как же хорошо, что вы поставили его на место. Слишком высокого он о себе мнения, учитывая, что года не прошло, как вы взяли его на место младшего юриста. — Я посмотрела на девушку слегка расфокусированным взглядом и рассмеялась.
— Давай, выкладывай, я же вижу, что тебя распирает от того, что ты не можешь высказаться, — я смотрела на Ванессу, которая ураганом носилась по комнате, расправляя мою постель. А мне нужна информация, какой бы нелицеприятной она не была. А единственный, кто знает все про свою сеньору это прислуга. Только не Катерина ее выбирала, вот в чем подвох, но ничего, надеюсь, что со всем постепенно разберусь, главное выйти уже из этого замка и желательно не ногами вперед. Она остановилась, недоверчиво на меня глядя.
— Вы никогда не спрашивали моего мнения, — тихо произнесла она и осторожно подошла ко мне, вставая позади, решительным движением поворачивая мою голову к себе затылком и начиная распускать волосы.
— А сейчас я хочу узнать твое мнение, — устало произнесла я.
— Я не понимаю вас и ваших действий, да даже в отношении этого Себастьяна Кара. У меня складывается ощущение, что вы все это делаете в пику сеньору Риарио. Это не совсем честно по отношению к нему. Но не мне осуждать вас. Это лично мое мнение, вы сами просили его высказаться, сеньора. — Она замолчала, не решаясь сказать что-то еще.
— И как много тебе известно? — я повернулась к ней, чем заставила отшатнуться от себя.
— Я никому ничего не рассказываю, — прощебетала она, прижимая к груди заколку, которой были скреплены мои волосы. — Даже сеньору, который постоянно спрашивает меня о вас.
— Собери волосы, я не хочу пока ложиться.