ворачивать содержимое карманов наружу. Ничего примечательного я не обнаружила, пока не дошла до внутреннего кармана его рубахи. Оттуда была извлечена небольшая мензурка, плотно закупоренная и небольшой клочок бумаги, где было написано всего одно слово «сегодня». Ну, теперь есть чем забить голову Риарио на досуге, собственно, как и себе. Все же что-то ты замышлял старый хрен.
Я поднялась на ноги и подошла к камере, откуда внимательно следил за каждым моим движением юный бунтарь.
— Не ожидал вас здесь увидеть, сеньора. Неужто соскучились по нашему обществу? — он широко улыбнулся, как и в прошлый раз прислонившись к решетке камеры.
— Кто заплатит тебе, Джулиано, чтобы ты организовал бунт возле замка? — он внимательно рассматривал свои ногти, не спеша с ответом.
— Честно, сеньора? Не знаю, — Джулиано поднял взгляд на меня. Теперь он выглядел вполне серьезным, а из голоса даже пропали веселые нотки. — Через знакомого его знакомого поступил заказ на непыльную работенку.
— Допустим, я тебе поверила. Хочешь выйти отсюда?
— Я весь во внимании, — он прижался к решетке еще плотнее. Не то, чтобы я верила этому странному проходимцу, но даже, если ничего не выйдет из моей небольшой диверсии, то ни от кого ничего не убудет, сомневаюсь, что Риарио и его окружение вообще вспомнят о нем, когда мы будем отсюда уходить. Только не до конца было понятно, кто останется в замке Святого Ангела, не думаю, что Джироламо расщедрится на довольно большой кусок от своей армии.
— Когда мы покинем замок, сможешь уйти, но в обмен на то, что ты повторишь тот трюк, за который тебе заплатили ранее. Сейчас толпа стала гораздо злее, поэтому не думаю, что в незащищенный замок будет трудно попасть.
— Я так подозреваю, что вы на кого-то очень сильно разозлись, раз решились на такое, — он внимательно на меня посмотрел, дольше обычного задерживая взгляд на моем животе. — Я не гарантирую успеха.
— Ты должен попытаться.
— А если я обману и просто сбегу?
— Значит, я найду тебе и убью. Не следует обманывать Сфорца. — Он перевел взгляд на ключи, которые я положила на пол рядом с камерой, на расстоянии с которого он мог бы до них дотянуться.
— Мужчина. Рост выше среднего, где-то на две головы выше вас, в черном плаще, скрывающим лицо и одежду, но сапоги, как у большинства наемников замка, что подтверждает его походка, и меч на бедре, который не скрывал плащ. — Он кивнул мне, после чего я вышла из тюрьмы, закрывая за собой дверь. Все же кто-то из наемников причастен к смерти кастеляна. Их было на момент происшествия в замке под сотню. Травить своих сослуживцев? Как-то это, странно. Но какой резон пленнику мне врать? А какой резон мне выпускать его из заточения? Глупо ли я поступила, мне было пока не известно, это решит только время.
Возле входа меня уже встречало шесть наемников, скорее всего, подтянулись люди, которых обещал выделить Бордони. И чем я думала, надеясь, что они смогут мне помочь? Судя по содержимому, вес сундуков довольно приличный. Ладно, переходим к плану Ё, в котором я могу вообще остаться ни с чем. Еще раз окинув взглядом людей Бордони, я поморщилась и поднялась по лестнице, уже без разрешения открывая дверь в пыточную, где развлекался Риарио.
— Джироламо, можно снова отвлечь тебя? — я старалась не смотреть на Кара, который уже выглядел не настолько целым, каким был до моего ухода. Риарио положил на столик какую-то металлическую спицу и подошел ко мне. Я молча передала ему то, что нашла в карманах Кавали, дожидаясь пока он после беглого изучения бутылька и записки сможет вновь сконцентрировать свое внимание на мне. Живот неприятно заныл, видимо, действие чудо отвара Вианео переставало действовать, но терпеть пока было можно. — Я так понимаю, он решил поиграть в мужчину и терпит до последнего?
— Практически, — Риарио усмехнулся, немного прищурившись.
— Джироламо, — я продолжала называть его по имени, несмотря на то, что на это он как-то странно реагировал. — Мне нужна твоя помощь. — Практически на ухо прошептала я, подходя к нему ближе. — Что ты знаешь о тайнике Святого Ангела?
Судя по тому, как он удивленно вскинулся, все же что-то ему было известно про потайную комнату. Только сам он по какой-то причине не решился его обнести. Ну ничего, для этого и нужны супруги, чтобы помогать друг другу в тяжелых спорах с совестью.
— Только не говори…
— А почему нет? Скорее всего, — да я уверена, но не говорить же про свои практически мистические знания будущего, — после того, как все закончится, нас вышвырнут и оставят ни с чем. Я думала у меня будет время, чтобы сделать это не так открыто, но я его упустила в связи с… со своей болезнью.
Он внимательно смотрел мне в глаза, находясь так близко, что мне снова стало не по себе. Но как бы мне не хотелось, я не отшатнулась, продолжая глядеть на него снизу вверх.
— Ты изменилась. Никуда не уходи, я скоро вернусь, — он обернулся к застонавшему Кара и вышел из комнаты первым. Надеюсь, Риарио все же истинный сын своего папашки, и сейчас поступит так, как велят ему гены, и не потащит меня на виселицу за столь богохульные мысли о том, как оставить конклав без честно наворованного.
Глава 11
Одна из трех шестнадцатипудовых пищалей не выдержала и дала трещину по дулу после каких-то пятнадцати выстрелов. И это при том, что интенсивность огня была очень низкой, мы стреляли немного лениво, без огонька, постоянно меняя углы, под которыми ствол был расположен к земле, чтобы определить дальность полета снарядов. Так опытным путем выяснилось, что, если задирать угол градусов почти на семьдесят, и вести практически минометный огонь, то в таком положении мы почти компенсировали разность в дистанции выстрела между нашими пушками и пушками Твери. Намерения куда-то попасть у меня не было, но, когда огромный камень, выпущенный из мортиры уже на излете задел ворота, я только поцокал языком. Надо же, как удачно получилось.
Защитники Твери перетрухнули от этого совершенно случайного попадания знатно. Забегали, замахали руками. В нашу сторону понеслись снаряды их пушек, а еще в воздух взлетели стрелы. Было довольно страшно наблюдать за несущейся прямо на нас приблизительно сотней оперенных деревяшек, каждая из которых могла принести смерть. Очень сильным было желание присесть, закрывшись щитом, но я заставил себя стоять прямо и не втягивать голову в плечи.
— Зачем зазря стрелы переводят? — стоящий подле меня Волков пожал плечами. — Итак же понятно, что не попадет ни одна, далеко слишком мы стоим.
— Надеются, что может какая-нибудь и долетит, — я не мог оторвать взгляд от начавших вонзаться в землю стрел. — Наша же каменюка долетела.
— Ох ты же, мать твою ети, — раздался сбоку возглас. Я резко повернулся в ту сторону, и тут же, нахмурившись, шагнул к бегающему вокруг одной из пушек наряду.
— Что там? — резко спросил, подходя поближе. Услышав мой голос, мужики замерли на месте, словно нашкодившие коты, которых хозяин застукал в тот самый момент, когда они вовсю использовали его тапки далеко не по назначению. — Что там? Мне палача кликнуть, чтобы он разговорил вас? — угроза подействовала, и плевать, что штатные палачи все остались в Москве. На этот счет я мог кого еще назначить на эту не престижную, но очень необходимую должность.
— Дык, вот, — и один из них отошел в сторону, и тут же, словно получив сигнал, весь остальной наряд разбежался, освобождая мне дорогу.
Трещина была некрасивая, рваная и сквозная. Как пушку не разорвало — опять осталось загадкой. Фактически, лишь металлические обручи, стягивающие ствол, остались неповрежденными, выдержав пороховой заряд, в отличие от самого ствола. Но меня больше интересовало совершенно другое.
— Как это вообще произошло? — процедил я, стискивая зубы. Вторая пушка за неделю! Это просто уму не постижимо! — Где Аристотель?
Все тут же принялись оглядываться, ища взглядами архитектора, но тот нашелся сам. Увидев нездоровое движение возле одной из его пушек, старый мастер тут же бросился ко мне.
— Что тут? Что произошло? Ответить, цесаре, молю, — и он сложил руки в молитвенном жесте. Я молча отошел в сторону и ткнул пальцем в пришедшую в негодность пищаль.
— Вот что, господин Фьорованте, видите, какой конфуз? И как это можно объяснить? Кстати, которая эта пушка, уже служившая верой и правдою, или новая, одна из тех, которые без моего ведома поперек батьки в пекло сунуть хотели недруги мои? — как всегда латынь приходила ко мне легко. Даже акцент, с которым я говорил, был довольно мягким. Ивана очень хорошо учили, и язык этот он знал прекрасно.
— Да что же это? — Аристотель обежал пушку, вцепился в волосы и рванул их, лишь только зашипев, когда в руках остались темные клочки. — Как же это? Ведь все, все было как надо! Я ведь проверял, я ведь… — внезапно он остановился, глядя перед собой. Встрепенувшись, после минутного зависания, он как заорет. — Федька! Федька! Иди ко мне!
По-русски Аристотель говорил плохо, и я не представлял, как он будет объясняться с упомянутым Федькой, который латынь совершенно точно не знал. Мне было так любопытно, что я стоял рядом, не собираясь уходить, чтобы насладиться невиданным зрелищем.
Федька подбежал очень быстро, и предано уставился на мастера.
— Чего, мастер? — и тут его взгляд упал на изувеченную пушку. Мальчишка нахмурился совсем по-взрослому и покачал головой. — От ить беда-то какая.
Фьорованти, тем временем, начал разыгрывать пантомиму. Он указал на пушку, затем сделал жест руками, словно скручивал что-то и снова ткнул пальцем в пушку.
— Был кто? — Федька наморщил лоб, явно не понимая, чего от него хочет добиться Аристотель. — Ну же, Федька, был?
— Кто был? Ты бы, мастер, попонятнее объяснялся, — и мальчишка развел руками. В ответ Аристотель рыкнул и шагнул к нему, а его руки не скрывали намерения придушить пацана.
— Хватит! — я выступил вперед, сложив руки на груди. — Так вы долго будете выяснять подробности. Скажите, господин Фьорованти, как так получилось, что, живя столько лет в Москве, вы так и не научились двух слов связать? Как вы с Яковом-то общались? Может быть этот кошмар связан с тем, что вы не смогли как следует объясниться?