Фантастика 2025-39 — страница 96 из 1212

— Нет, цесаре, нет, — Аристотель провел дрожащей рукой по лбу, вытирая пот. — Я волнуюсь. А когда я волнуюсь, то забываю все слова неродного мне языка.

— Успокойтесь, — в голосе ясно прозвучали повелительные нотки. Все-таки Иван мог, когда надо, командовать. — Так вас, глядишь, удар хватит, а мне вы нужны полным сил. Спрашивайте, что хотели спросить, я переведу.

— О, цесаре, — Аристотель на мгновение закрыл глаза руками, а затем выпрямился и задал интересующий его вопрос. — Спросите этого негодного мальчишку, был ли кто-нибудь в литейной, когда стержень все еще находился в кожухе?

Я повернулся к Федьке, который порядком струхнул, глядя на меня как кролик на удава. Переведя слова Аристотеля слово в слово, я добавил.

— Отвечай.

— Ух, как ловко получается у тебя, великий князь, как у толмача посольского, — пробормотал Федька, но быстро прикусил язык под моим пристальным взглядом и отрапортовал. — Не, не было, — он на мгновение задумался. — Правда, заходил пару раз боярин, чтобы посмотреть, как дела наши движутся, он такой…  — он нахмурился, словно пытался вспомнить, что это был за боярин, но так и не смог. — Шапку он все на лоб натягивал, словно промерз.

— Имя боярина как? — мысли метались как белки в колесе, и приходили к одному и тому же выводу — это мог быть тот самый боярин, что бумагу, якобы мною составленную принес мастеру.

— Не знамо мне, — Федька сморщил нос, но потом покачал головой. — Он не назывался. Может думал, что мы такого важного и так знать должны.

— Возможно, — я обернулся к Аристотелю. — Надеюсь, что вы все поняли, что было сказано, и мне не нужно переводить, — он закивал, показывая, что все прекрасно понял. — Почему это произошло, вы уже знаете?

— Толщина металла получилась разной, — Аристотель сел рядом с пушкой и еще раз внимательно осмотрел повреждения. — Достаточно слегка стержень тронуть, чтобы так получилось, — добавил он, вставая. — А если не мастер тронул стержень, то сразу и внимания не обратит.

— Понятно, — очень сильно хотелось снять шлем, лоб чесался под ним просто невероятно, но нельзя. Надо хотя бы к шатру уйти, и там уже что-нибудь попинать. Надо же, диверсия при дворе Ивана третьего. Кто же Молодого так сильно ненавидит, что решился на такое? Кто? Зоя или Елена? Почему-то я совсем не сомневался, что это кто-то из них. Точнее, кто-то из доверенных бояр. — Эту — переплавить, — я указал на поврежденную пушку, отметив, что голос звучит глухо. — Продолжайте стрелять. Не частите, но и забыть про нас не дайте.

Бросив еще один взгляд на Тверь, я развернулся и направился в шатер. Там все-таки стянул шлем и бросил его на наваленные на тюфяк шкуры, такую вот походную кровать. Немного подумав, я лег, закинув руки за голову. В кольчуге делать это было не слишком удобно, но вот именно сейчас, мне было все равно. Довольно долго я рассматривал потолок шатра, отмечая, что он слегка прогибается под напором ветерка. В шатре становилось все темнее и темнее, наступал вечер. Матерчатая дверь приподнялась, и я тут же выхватил меч, приподнявшись на своем ложе.

— Я принес тебе поесть, княже, — Волков зажег пару факелов, и поставил их в специальные подставки, подальше от стен. — Не волнуйся, пробу я снял, как видишь, живой пока. — Он поставил передо мной небольшой котел, вытащил ложку и, зачерпнув из котла ароматно пахнущую похлебку шумно втянул ее в рот.

Я только хмыкнул, оценив этот энтузиазм. Волков все никак не мог себе простить того покушения, которое так и осталось не раскрытым, но это и понятно, трудно что-то раскрыть, не раскрывая.

Как я не планировал самостоятельно готовить себе еду, ничего из этого не получилось. На меня смотрели, как на полного придурка, словно подозревали, что князь умом тронулся. Так что, хватило меня лишь на один раз. Все остальное время готовил для меня Волков. Я мог только наблюдать, как он помешивает в котелке, подвешенным над костром, очередное варево. Вообще, было вполне съедобно и даже вкусно, вот только почти всегда недосолено. Лично мне сильно не хватало перца и картошки. Но тут уж ничего не поделать, перец был редкостью, что касалось картошки — Америку еще не открыли, так что о ней приходилось только мечтать.

— Сергей, — позвал я Волкова, когда ложка стукнулась о дно котелка. — Что там происходит? Я не слышу пушек. — Словно в ответ на мой вопрос, раздался раскатистый грохот, ага, пушки стреляют, но очень редко.

— С стороны Твери давненько ничего не слышно. Но не спят же они, в конце концов? А наши снаряды нет-нет, да и пуляют для острастки.

— Хорошо, — я снова откинулся на спину и заложил руки за голову. Подремать что ли?

— Чего мы ждем? — задал вопрос Волков. Этот вопрос сегодня я прочел во многих, устремленных на меня глазах.

— Кого, — поправил я его. — Сегодня все решится. Если к нам пожалуют гости, то…  — я не закончил говорить, когда матерчатая дверь снова приподнялась и в шатер вошел Милославский.

— Князь, к тебе бояре Тверские пожаловали. Хотят говорить с тобой, — сказал он, с любопытством поглядывая назад, видимо, именно там находились Тверские бояре, пришедшие, чтобы «поговорить».

— Ну вот, не зря ждали, — я усмехнулся, глядя на немного ошарашенное лицо Волкова. Поднявшись со своего ложа, я надел шлем и кивнул Милославскому. — Давай их сюда, послушаем, что они нам скажут.

Всего боярская делегация состояла из шести человек. Они все зашли в шатер, и в нем сразу же стало очень тесно. Вперед вышел представительный мужик с густой бородой — лопатой, закрывшей его лицо наполовину. В мерцающем свете факелов деталей было не разглядеть, я даже не мог точно определить, какого цвета у этого мужика волосы.

— Боярин Мышкин, княже, — мужик степенно поклонился. — Весть у нас к тебе престранная. Ничего не предвещало этого, но мы не так давно узнали, что Великий князь Михаил Борисович убег к литовцу на поклон. Мы же порешали, малой думой собравшись, что незачем тебе Тверь курочить. Все одно, племянник ты князю Михаилу Борисовичу, родной сестрицы сын. А у великого князя, если где дети и есть, то он о них не знает, так же, как и мы. Ты единственный наследник законный, великий князь Иван Иванович. Вот и пришли на княжение тебя звать.

— Твои слова правильные, боярин, вот только не могу я княжение поперек отца своего Великого князя Московского принять. Давай условимся, войду в Тверь я утром как наследник, не как завоеватель, а гонец, тем временем в Москву поскачет. Как Великий князь скажет, так и порешим. Ну а я пока здесь в Твери побуду, а то еще вернутся задумает Михаил Борисович, надо же будет встретить его. — Я не очень понимаю, почему он вообще удрал, ведь не ясно было кто все-таки верх одержит, мог только догадываться. Вариантов было два: узнал дядя Миша о заговоре бояр против него и решил свалить, пока не поздно; дядя Миша думал, что я нечто вроде разведотряда, за которым мчится во весь опор к Твери еще большее войско во главе с князем Московским, и опять-таки удрал от греха подальше. Как бы то ни было, дядя свалил, и завтра мне нужно будет как следует бабулю тряхануть, у которой казна запрятана.

— Так и порешим, — боярин Мышкин, который до этого негромко переговаривался со своими спутниками, снова вышел вперед и закивал. — Завтра ворота откроем, чтобы смог ты свободно въехать в Тверь.

И они резво развернулись к выходу. Я же пару минут смотрел им вслед, в то время как Волков, прищурившись, наблюдал за мною.

— Не спрашивай, — я прервал готовый сорваться с языка вопрос Волкова. — Просто не спрашивай.

Отметя все вопросы скопом, я снова завалился на кровать и на этот раз прикрыл глаза. Интересно, что же день завтрашний нам готовит.

Катерина

— Отвечаешь за него головой, — Риарио обратился к одному из наемников, который подошел в составе группы из запрошенных мною четверых помощников. — Никого в пыточную не впускать.

— Но я…  — бедный наемник хотел было возразить, что он вообще тут проходил мимо и сейчас либо не его смена, чтобы стоять здесь на страже, либо он вообще не должен этого делать, но, прервавшись на полуслове, замолчал и кивнул, понимая, что его оправдания ни к чему хорошему не приведут.

— Остальные пока остаются здесь.

Больше не глядя на переглядывающихся солдат, он развернулся и довольно быстро пошел в направлении схрона. Мне было тяжело выдерживать такой темп, как и ожидалось, в итоге я прилично отстала. Риарио уже поднимаясь на лестницу, ведущую в галерею необжитой части замки, повернулся и остановился, чтобы меня подождать.

— Надо найти Вианео, — подходя к мужу, бросила я, слегка поморщившись от возобновившейся боли в животе. Я, глядя в оценивающие меня темные глаза, выпрямилась, скорее из упрямства, потому что ничем другим этот выпад вряд ли можно было назвать. Нет, ну можно конечно, но слово «идиотка» у меня ассоциируется только с оригинальной версией Катерины.

— Пойдем, я провожу тебя до твоей комнаты, — он взял меня за руку. От такого неожиданного прикосновения я слегка вздрогнула, что не укрылось от Риарио, и он быстро выпустил мою ладонь.

— Нет, я вернусь в комнату, как только мы решим нашу проблему, — и, подобрав подол платья, я начала подниматься наверх, костеря себя на чем свет стоит. Черт подери, взрослая женщина, а веду себя словно не целованная монашка, давшая обет целомудрия. Нужно уже привыкнуть в конце то концов. Если после всего, что наделала Катерина в свое время, Риарио ее еще не прибил с особой жестокостью, то хватит уже представлять его в образе какого-то монстра, и не наводить еще больше подозрений в свой адрес. Я была на себя зла, даже не так, я бы спалила все на своем пути, если бы могла, даже не заметив, как оказалась у знакомой картинки, служившей ориентиром в этом пустом заброшенном крыле.

— Что с тобой происходит? — он схватил меня чуть выше локтя и резко развернул к себе лицом. — То ты рыдаешь и слова вымолвить не можешь, то носишься по замку, не замечая ничего на своем пути, то ведешь себя, как холодная расчетливая Сфорца. Что произошло такого, о чем еще мне следует знать, что внезапно пробудило в тебе первые озвученные мной качества? — Риарио все еще держал меня за руку крепко и больно, но вырываться я не спешила, да и собственно, не видела в этом никакого смысла.