В небольшой комнате поместья Лонгботтом выл от страшной душевной боли двенадцатилетний пацан, не в силах справиться со своей памятью и с самим собой, он даже не плакал, а выл, громко, никого не страшась и не стесняясь, ведь до него никому не было дела. Взрослые люди вновь показали себя во всей красе, проигнорировав то, о чем им кричали во все горло. Как тогда в мае… «В школе вам ничего не угрожает», «это всего лишь грязнокровки», «не придумывай себе проблем»… И падающие на холодные камни тела… Одно за другим…
Тела тех, кто вчера еще улыбался, шутил, мечтал жить и любить. Отчаянный крик Кэти, потерявшей, казалось, саму душу. Рык идущего на смерть Драко. Визжащая Парвати и воющий Уизли… Они дрались, стараясь защитить… Что они защищали? За что они умирали? После смерти Дамблдора было понятно, за что они дерутся — быть овцами на закланье уже никто не хотел, Перкс свидетель.
Скоро в школу, скоро он увидит всех тех, которых не станет, кого через два года, кого через четыре. Как смотреть им в глаза? Как⁈
— И что предлагается лепить? — поинтересовался Лис. — Ранцевый огнемет?
— В условиях вагона это крематорий для всех, — хмыкнул Змей. — Надо что-то простое и непритязательное, типа дихлофоса и зажигалки… Тьфу, привязался же этот дихлофос…
— Это бывает, тем более, что идея хорошая, — ухмыльнулся товарищ лейтенант, исключительно положительно относившийся к любой идее уменьшения поголовья тех, кто угрожает девочкам. — Давай так, делаем и то, и другое…
— И МОНки, — кивнул старший лейтенант, искренне любивший все взрывающееся. — Затариваемся тут, а потом домой двинем.
— Домой — это правильно, — согласился Лис.
Дома оказался радостный Артур Уизли, совершивший, на взгляд старлея Сидорова, стратегическую ошибку. Просто огромную ошибку, учитывая состояние его же младшей дочери. Ну и учитывая отношение Лиса к сестре… Поэтому, когда Артур открыл рот, даже Молли поняла, что сейчас будут жертвы.
— Я выиграл в лотерее! — обрадованно выкрикнул Артур. — Поэтому мы все едем в Египет!
— В Египет, значит? — поинтересовался Лис, осторожно отставляя сумку с купленным в сторону и засучивая рукава.
— Да! В Египет! Вы рады? — по мнению Змея, отец семейства был недалеким человеком, желающим проблем. И проблемы не заставили себя ждать.
— В Египет, значит, — Лис скользнул вперед, нанося первый удар, от которого мистер Уизли, не ожидавший, что его будут бить, согнулся. — У тебя дочь едва дышит и всего боится, а тебя в Египет понесло? Н-н-на! — откуда в этом мальчишке взялась такая сила, Артур подумать не успел — ему в лицо ткнулось что-то твердое и что-то хрустнуло.
— Ронни, сынок, не убивай папу, пожалуйста, — меланхолично попросила Молли, с интересом наблюдая за тем, как мужу «прилетает» от младшего сына. Попытавшихся сунуться близнецов, двумя точными ударами отправил на пол Змей:
— Двое дерутся, третий не лезет. И четвертый не лезет, понятно? — поинтересовался Саша. — Не вижу понимания. Вам понятно или еще раз стукнуть?
— Понятно! Нам все понятно! — хором закричали стоявшие на четвереньках Фред и Джордж, которых Змей очень не любил за их «опыты» над детьми. Память сохранила многое, да и Лис рассказал… В общем, близнецам не повезло — Поттер не Дамблдор, два раза не повторяет.
Все понял и Артур Уизли, поэтому, когда притомившийся Лис поинтересовался, куда папочка хочет спустить премию, тот ответил правильно: «Куда ты скажешь». А Витя хотел отвести сестренку в Мунго, чтобы ее там хотя бы обследовали, может, и помочь чем смогут. Молли Уизли, что интересно, за Артура не вступалась и сирену не включала. Это тоже что-то значило.
Змей и Лис удалились в гараж, где среди натасканных Артуром штепселей находились и очень нужные вещи. Поэтому товарищи офицеры сели мастерить оружие, а Молли, тяжело вздохнув, отправилась помогать Артуру костеростом и бадьяном. Артур же был в шоке, он никак не мог понять, за что получил, причем в основном по верхнему отростку, поэтому миссис Уизли пришлось ему объяснить:
— Артур, у нас тяжело пострадала Джинни, это для тебя что-то значит? Почему ты вместо того, чтобы отвести доченьку в Мунго, намерился отправиться в Египет?
Ответа Артура история не сохранила, зато в Мунго он был доставлен с диагнозом: «сотрясение черепа». Когда дежурный целитель выслушал Молли, он пожал плечами и подтвердил диагноз именно в такой форме, с улыбкой поинтересовавшись, не сильно ли ушиблась об Артура сковородка.
Весть об аресте Амбридж и предотвращении побега Блэка доставила сова. Катя с большим интересом прочитала статью, в которой пелись дифирамбы ДМП и Министру, хмыкнула, передавая газету Вике, после чего вернулась к Джинни. Рыжая девочка играла с кубиками, заставляя Катю переживать из-за слишком сильного отката по возрасту.
— Джинни, а что случилось в школе, кто тебя так напугал? — осторожно поинтересовалась товарищ капитан, но рыжая девочка лишь заплакала.
— Реакции у нее специфические, — проговорила Вика, читая газету. — А меня, похоже, не убьют.
— Ну, или режиссер что-то другое придумает, — пожала плечами Катя. — Слишком упорно тебя пытаются…
— Вот и мне странно, — Виктория Викторовна сладко потянулась. — Слишком это как-то… Есть тысяча способов зачистить, почему именно так?
— Это мы так просто не выясним, — вздохнула товарищ капитан. — Как бы ребенка разговорить?
— Это был Том, — вдруг сообщила им Джинни. — Он был у меня в голове и показывал картинки… Такие… С голыми мальчиками и девочками… И показывал, что со мной сделает…
— И психика поплыла, как на насилие, — кивнула Вика. — Ребенок же, вот и не выдержала. Хотя от шестнадцатилетнего пацана я таких знаний не ожидала, учитывая эпоху, в которую он жил.
— Это мог быть и не он, — заметила Катя, обнимая Джинни. Рыженькой очень нравилось, когда ее обнимают и гладят. Да им всем нравилось, потому что они были еще детьми.
— Хорошо, что бега за Блэком не будет, — облегченно выдохнула товарищ старший лейтенант. — Как там наши мальчики, интересно…
— Или мастерят чего-нибудь, или бьют кого-нибудь, — задумчиво произнесла Екатерина Александровна, поглаживая Джинни и Вику попеременно, на что обе реагировали примерно одинаково. — Как там твоя спина?
— Уже не болит совсем, показать? — спросила Вика, после сегодняшнего утра уже совсем забывшая о боли. Правда, о том, что с ней сделали, она помнила очень хорошо.
— Как вы тут, девочки? — улыбнулся вошедший в комнату Ксено, которого никто не боялся, даже Джинни.
— Мы хорошо, — радостно улыбнулась Катя папе. — Спасибо за дементоров и Блэка.
— Догадалась, да? — хмыкнул мистер Лавгуд. — У Грейнджеров стоял чернейший артефакт, поэтому Грейнджеры отправлены на лечение, на материке им помогут.
— Я их боюсь, — призналась товарищ старший лейтенант. — Не прогоняйте меня, пожалуйста.
— Я от дочерей не отказываюсь, — Ксено обнял девочку, счастливо пискнувшую от этого.
— Кать, почему я так реагирую, как маленькая? — спросила Вика, когда папа вышел.
— Ты в той жизни этого не знала, вот поэтому, — грустно улыбнулась Катя. — Так, где эти охламоны летучемышиные?
Часть 8
Невилл старался экономить зелье как мог, но все равно оно ему было нужно почти каждый день. Головные боли, бессонница и кошмары стали его постоянными спутниками. Казалось стоит закрыть глаза и перед глазами встает квиддичное поле полное Пожирателей, дементоров, оборотней… Грустная улыбка все понявшего Поттера, надеявшегося купить жизнь хотя бы малышей своею. Поттера, которому просто незачем было жить, знать бы заранее… Но сейчас же есть время, можно объяснить этим двоим, что они друг без друга даже не живут! Можно же? Поймут ли?
А еще заносчивый Драко. Как не любил его Невилл в самом начале, и как все изменилось потом. Белобрысого изменила Астория, маленькая девочка сделала из засранца человека. Жаль, что прожила так недолго… Перкс, Турпин, Мун… Все они вставали перед глазами мальчика. Их растерзанные тела, лица, на которых навечно застыли ужас и боль. Каждую ночь, стоило только закрыть глаза. Иногда Невилл чувствовал, что сходит с ума. Газеты принесли весть о предотвращении побега Блэка и аресте Розовой Жабы, эта новость выбила Невилла из равновесия. Неужели он вернулся не один, и кто-то сумел убедить родных? Неужели кому-то поверили, и они отныне не одни?
Эта надежда помогала жить, с нею отступали картины прошлого. Невилл уцепился за надежду, как за спасательный круг, выныривая из кошмаров, выплывая из постоянной боли, находя в себе силы немного поспать. А до Августы начало медленно доходить, что с внуком что-то не то, но убедить его отправиться даже в Мунго было невозможно, разве что связать. Однако женщина понимала, что после такого внука она потеряет. Попросив двоюродного деда ребенка поговорить с ним, Августа совсем не ожидала какого-то результата, не ожидал его и «дядя Элджи», в ответ на душеспасительную сентенцию получивший очень взрослый усталый взгляд…
— Да что ты можешь знать, — сказал ему тринадцатилетний пацан, махнув рукой, а после, сгорбившись, будто старик, ушел в свою комнату, не отвечая ни на какие вопросы.
Проживший не самую простую жизнь мужчина видел, что это не игра, но вот принять то, что видели его глаза — принять это было трудно, потому что на месте внука он видел ветерана, искалеченного войной. Потерявшего самого себя ветерана, но ведь такого не может быть, откуда сопляк может знать такое?
Если бы «дядя Элджи» хотя бы поделился своими мыслями с Августой, то, возможно, все было бы иначе, но он оставил все сомнения при себе. Поэтому Августа лишь удивленно озирала полки шкафчика, в котором хранились зелья, отмечая убыль обезболивающего. К счастью, она не догадалась ограничить его потребление, но и не спросила, по какой причине внук потребляет его в таком количестве.
Взрослые люди снисходительно поглядывали на юного Лонгботтома, не желая замечать, как ему плохо, не видя наметившейся седины, не понимая, что это значит. Взрослые люди не верили в то, что с ребенком могло произойти что-то важное. Маги не видели вполне знакомых и понятных симптомов. Сопляк же…