— Согласно договору между вашим родом и народом гоблинов, мы рады приветствовать наследников и регента рода в Гринготтсе, — произнес гоблин, выкладывая на стол три кошелька, кольца и какую-то статуэтку в виде меча. — Ваши кошельки, порт-ключ в замок и защитные артефакты.
— Как мы сейчас хоть называемся-то? — поинтересовался Сашка. Сотрудник банка опять вздохнул, внимательно посмотрел на Вронского, немного помолчал.
— Гриффиндор! — единственное слово, брошенное гоблином, заставило глаза округлиться, а челюсти отпасть.
— Ну логично, кто же еще, — хмыкнула Вера Митрофановна. — А остальные члены семьи?
— Пока на них клеймо, могут только проживать, — ответил ей сотрудник банка. — Что-то еще?
Закончив с консультацией, почему-то не стоившей им ни кната, свежепоименованные решили для начала вернуться домой. Потому что замок — это интересно, но дом у них назывался «Нора» и к этой самой норе все Гриффиндоры испытывали самые теплые чувства. Ошалевшая Молли не знала, что и думать, пригласив Веру к тетушке Мюриэль. Сашка воссоединился со своей Луной и для внешней среды пока был недоступен, поэтому пришлось идти исключительно женским коллективом.
Часть 14
Примечание к части
Десант бьет кирпичи и ломает все, что не отпало само, только на показательных выступлениях. Умение пробить головой стену никак не влияет на качество подготовки.
Прямо с утра Невилл почувствовал что-то особенное. В душе будто поселился теплый комок, который увеличивался, стоило только подумать о Джинни. Девочка была действительно необыкновенной — то ласковой и доброй, то жесткой настолько, что вызывала подсознательный страх. Форма на ней, как и на ее брате, кстати, смотрелась красиво. Не мешком из-под картошки, а действительно притягивала взгляд. Думая о том, как изменился вроде бы знакомый Рон, мистер Лонгботтом пытался сообразить, что же могло подвигнуть грязного и неопрятного мальчишку именно на такие изменения, понимая, что кроме сестры кандидатов-то и нет.
Джинни с мамой Молли, почему-то Невиллу было очень просто называть миссис Уизли мамой — такой теплой и понимающей она была, ушли по делам, отчего почему-то стало грустно. Глядя на обнимающихся командира и Луну, мальчику становилось завидно, а все мысли стремились к младшей Уизли. Казалось, все валится из рук, когда она далеко. Невилл совершенно не понимал, что с ним происходит, потому пошел к командиру со своей бедой.
— Рон, у меня проблема, — когда ему разрешили обратиться, объяснил Невилл, стараясь отвлечься от понимающего взгляда Луны.
— Жалуйся, — хмыкнул командир, демонстрируя внимание.
— Когда я смотрю на Джинни, для меня исчезает весь мир, — признался мальчик. — А когда ее нет, я будто не живу, даже дышать тяжело. Может, меня проклял кто?
— У-у-у-у, брат, — протянул Сашка, отлично знавший эти симптомы. Учитывая, как «любовям» сопротивлялась Вера Митрофановна, парня оставалось только пожалеть. — Это ты влюбился. Придется тебе, значит, добиваться девочки. Искренне сочувствую.
— Это любовь, Рон, — проговорила будто все понимавшая Луна. — Их связали вместе, и теперь только от них зависит…
— Научи меня, командир, как мне к ней подойти-то? — спросил Невилл, понявший, что лучше бы уж проклятье.
— Ну, слушай… — издеваться товарищ прапорщик и не думал, бойцу и так будет непросто — товарищ капитан девочка специфическая…
Сашка рассказывал о разных возможностях, описывал ситуации, то есть производил те же действия, что и с Гарри. Но в отличие от подростка Гермионы, Вера Митрофановна обладала гораздо большим опытом, профессионально держа всех на расстоянии.
— Спасибо! — обрадовался юноша пылкий с сердцем горячим, уносясь куда-то на улицу, а Вронский только вздохнул.
— Да, — кивнула белокурая девочка, обнимавшая жениха. — Непросто им будет, ой, непросто…
Много размышлять Невиллу не дали, потому что он, как и приехавшие в «Нору», готовился к показательным выступлениям на Дне Гриффиндора. Нельзя было ударить в грязь лицом, Невилл это очень хорошо понимал. Гермиона была счастлива тем, что будет участвовать в таком празднике, но разослать письма девчонкам и своим, и Джинниным не забыла. Девочки, что интересно, с радостью откликнулись, также как и мальчишки, поэтому чем заняться, было.
— Надо декану написать, — проговорила утомившаяся от занятий Луна.
— Хорошая мысль, — кивнул Сашка, потянувшись к перу. — Он у нас все-таки факультетский командир…
— А ты факультетский… — задумалась девочка, пытаясь сформулировать изменение фамилии жениха.
— Да… — задумчиво кивнул Сашка, отлично понявший, что имеет в виду девочка.
Через несколько часов аврор Дженнингс читал письмо от своего ученика, оказавшегося наследником самого Годрика, что, учитывая то, как бывшие Уизли взялись за дисциплину, сюрпризом совсем не было, по мнению декана. Так вот, он читал письмо о празднике в честь факультета, где подробно указывались возможные мероприятия. Прочитав письмо дважды, аврор вздохнул и отправился предупреждать Главного Целителя больницы Св. Мунго. Во-первых, присутствие целителей на таком «мероприятии» было желательным, а, во-вторых, «четыре галлона антипохмельного» было таким намеком, игнорировать который не представлялось возможным. Магическая Британия даже не подозревала, что ее ждет…
Мюриэль была поражена почти до потери язвительности. Увидев Молли без обручальных атрибутов, женщина подняла брови повыше, а сотворив какие-то чары, начала напоминать почтовый транспорт Магической Британии.
— Ты таки прибила своего муженька? — поинтересовалась тетушка Мюриэль у Молли. — И Магия за это сняла с тебя и с девчонки клеймо?
— Кто там клеймо снимал, я, пожалуй, не скажу, — задумчиво ответила Вера Митрофановна. — Папашка жив, хоть и не вполне цел, а клеймо с нас по-честному сняли… За дело, короче.
— Они Смерти пожертвовали антипохмельное, — сдала ребенка любимая мамочка, сломав этим заявлением тетушку. — Теперь мы уже не Уизли.
— Тогда будете Прюэтт, — усмехнулась подумавшая, что к ней пришли просить, Мюриэль.
— Не-а, — покачала головой Вера Митрофановна. — Не будем…
— Да кто вас спросит… — начала говорить женщина, но осеклась, поймав насмешливый взгляд несносной девчонки.
— Много кто спросит наследницу Гриффиндор, — сообщила ей вышеуказанная. — А мама — регент рода. Поэтому у нас к вам предложение.
— Это какое? — удивилась тетушка Мюриэль, сразу же поверившая в сказанное. Кольцо рода подделать можно было, но что-то в словах ребенка заставляло верить тому, что она говорила.
— А перебирайтесь к нам в замок, а? — предложила Вера Митрофановна. — Нам-то в «норе» привычнее, а вот замку нужна твердая рука…
Пожилая женщина от такого предложения замерла. Она не понимала, как можно променять целый замок вот на это вот. Ошалевше хлопавшая глазами от обилия не самых простых новостей, тетушка Мюриэль пыталась собрать разбитые шаблоны, понимая, что предложение ей сделали из разряда «другого такого шанса не будет», но вот осознать его…
— Вот что я тебе говорила, мама, — сообщила Вера маме, глядя на тетушку, как на интересную зверушку. — Для кого-то деньги, тряпки, вся эта мишура важнее. А у нас есть мы, ты, мамочка, наши братья. Мы счастливы, потому что сами гораздо богаче раззолоченного Малфоя, не забыть бы ему на празднике морду набить.
— А может, не надо бить Малфоя? — поинтересовалась Молли. — Еще подхватите от него чего-нибудь…
— Ну как же, мама, Малфой же нас не уважает? — поинтересовалась товарищ капитан медслужбы. — Рон всосет полбутылки чего-нибудь интересного и начнет учить всех уважать нас. Кстати, тетушка, второго августа приходите на Косую, там у нас праздник будет, имени нас.
— Иногда мне кажется, что младших ты с русским сделала, — вздохнула пришедшая в себя Мюриэль. — Ладно, уговорили…
Отправив тетушку знакомиться с замком, Гриффиндоры вернулись домой, готовиться к празднику. Вера быстро организовала «своих», и теперь все были заняты. Только вот что-то в голову проникала какая-то грустинка. Внезапно обнаружив, что ее взгляд притягивает Невилл, Вера Митрофановна сначала на себя разозлилась — сопляк же, а потом поняла — во всем виноваты гормоны. И началось противостояние товарища капитана со своими гормонами. Как будто этого было мало, пацан принялся за ней ухаживать, что было уже совсем, по мнению девочки, неправильно, потому что от знаков его внимания становилось очень тепло на душе.
Вера Митрофановна сидела на крылечке, лузгая купленные в русском магазине семечки, предаваясь при этом невеселым размышлениям. К Невиллу тянуло так, что сопротивляться почти не было сил. Приходилось напрягать всю свою волю, чтобы противостоять этому, и пока товарищ капитан справлялась. С большим трудом, но справлялась.
Невилл, глядя тоскливыми глазами на Джинни, раз за разом шел к командиру, потому что с девочкой не работало, казалось, ничего. Она оставалась все такой же спокойной, дружелюбной, но… не более того. И именно это заставляло оставшегося сиротой мальчишку ночами плакать в подушку. Так могло продолжаться долго, если бы однажды с Верой не захотела поговорить Луна.
— Невилл тебя любит, — спокойно сообщила белокурая девочка. — И ты его любишь.
— Но это ненормально! — ответила ей Вера Митрофановна. — Он же мальчишка совсем!
— Он мальчишка, — задумчиво проговорила мисс Лавгуд. — Ты девчонка… Он тебя, кстати, на год старше. И любит тебя так, что скоро будет плохо… Ты зачем делаешь ему плохо? — Так Вера поняла, что Судьба в этом мире тоже пьющая.
Этот день Магическая Британия запомнила навсегда. Самый первый День Гриффиндора. Потом еще были дни, все-таки праздновался он ежегодно, но они уже не так били по нервам и лицам, ибо маги уже знали, чего ждать. А «инстинкт самосохранения — это базовый инстинкт, присущий любому существу…»[33]
На площади, венчающей Косую Аллею, стояли ровные ряды школьников факультета Гриффиндор в униформе. Праздник вели два первых, ставших уже почти вторым и третьим курсом. Они выгодно отличались от своих старших товарищей тем, как носили форму, как гордились ею и как смотрели на своих командиров.