— Как в гражданскую войну, — заканчивает за меня «пинцет», хихикнув.
В принципе, можно расходиться. Я при этом думаю, не выдать ли «Вальтер» Герму, но решаю пока не рисковать. Вместо этого тихо инструктирую на тему: как бить так, чтобы не доказали. «Пинцет» внимает, кивая. Наконец нас распускают по спальням, а первоклашек ведут сами старосты. Я, конечно, старост не слушала, но один момент мне показался интересным: получив отрицательные баллы, необходимо рассказать об этом старосте.
Помню, был фанфик, в котором за снятые баллы реально наказывали. Может ли здесь быть такое? Да, вполне может, но тогда девочку Поттер могли просто забить, потому что Снейп. Выяснится если, что это правда — в котле утоплю гниду. Ладно, киваю «пинцету» и отправляюсь «к себе». Канонная Лаванда Браун была не против потрещать, потому можно выяснить у нее самой, что на свете происходит. Ребят спросить об Уизли я запамятовала, так что будет теперь из первых рук, так сказать.
Ну, комната чистенькая, койки три, а не шесть, за что спасибо, потому что казарма немного приелась. У моей койки стоит мой чемодан и две кучки пыли. То есть дураков было двое, и остались они там же. При этом прямо рядом с чемоданом обнаруживается царский подарок — небольшая тетрадка черного цвета. Это явно кто-то решил меня в Темные Леди продвинуть. Хмыкаю, раскрываю чемодан, достаю коробку для опасных артефактов, подаренную мне гоблинами, подношу ее к тетрадке и — вуаля. Так сказать, пусть Вася спокойно поспит, а тетрадочку я потом компетентным органам передам. Нашим, потому что британские некомпетентны.
В принципе, можно работать спокойно, хотя замысел, конечно, поражает воображение своей коварностью. Девочка-носитель крестража находит тетрадку, а так как она совсем одна, то начинает трындеть. Том из тетрадки цепляется за крестраж, бац — и становится хозяином девочки, стабилизируясь за счет ее души и жизни. Коварно? Коварно. Кто может быть автором плана? Хороший вопрос.
— Лаванда! — зову я девочку, усевшуюся на кровати, и задаю самый общий из возможных вопросов: — А что было-то?
— О! — правильно реагирует на триггер Лаванда. — Ты же не знаешь ничего! Кстати, а где ты была? Но это потом! В общем, летом Лавгуды объявили кровную месть Уизли, представляешь?
— А мотив? — старательно удивляюсь я, хотя мотивов там, если девочка попаданка…
— Покушение на магию рода! — зловещим шепотом произносит мисс Браун. — А потом началось! Мистер Лавгуд вызвал на дуэль Артура Уизли и убил его, потом Молли Уизли попыталась отомстить, поэтому она в Азкабане за непростительное.
— А близнецы? — интересуюсь я. — Да и Рон…
— Близнецы засветились на летающей машине где-то у магглов, — машет она рукой, как будто это что-то незначительное. — Их из железных дудок изрешетили так, что Мунго только руками развел, представляешь?
На ПВО, что ли, нарвались? Вполне могли: мы недалеко от Лондона, а радару наплевать — «Форд» это или самолет, все-таки столица. Даже не знаю, как отнестись к этой новости — с одной стороны, «онижедети», а с другой, даже в каноне намекали на смерти детей от «экспериментов» этих двоих. Так что не знаю, не знаю… Лаванда рассказывает о том, что Перси быстро отказался от семьи, но Пруэтт его не приняла, она только Джинни и приняла, поэтому, получается, и Рон, и Перси под ударом.
Тогда отсутствие Рона может иметь причиной Луну Лавгуд. Если месть объявлена и принята, то девочка его хоть на фарш пустить может — их разборки никакой аврорат не заинтересует. Может, и пустила, кто ее знает, очень уж моська у нее была… специфическая. А Персиваль тогда считает меня виновной в гибели братьев, хотя виновны они сами и людская противовоздушная оборона столицы страны. То есть его надо допросить и загасить, причем это ближайшая задача.
— А меня на все лето услали к какой-то тетке, — наступает моя очередь рассказывать. — Как заявила, что сделает из меня леди, так все лето и делала. Традиционными методами, — намекаю я, отчего Лаванда понимающе кивает.
Теперь ей понятно, почему меня не было у магглов, и отчего я так хожу — традиционное английское воспитание таково, что при желании есть сидя, научишься всему и довольно быстро. Теперь мисс Браун считает, что все понимает, и слухи поползут по факультету, потому что я, получается, не девчонка из черни, хоть и Избранная, а чуть ли не аристократка. Вот и посмотрим, кто зашевелится в ответ на эти слухи.
Обязательный душ, в течение которого Лаванда старательно разглядывает иллюзию меня сзади. Иллюзию накладывали гоблины, она должна подтверждать мои слова, то есть отображать следы очень жестокого воспитания, но уже изменившиеся в сторону заживления. Слегка повернув голову, краем глаза наблюдаю за ее реакцией. Лаванда стоит, закусивши кулак, в глазах ее ужас. Значит, какая-то толика сострадания в ней есть. Уже хорошие новости, на самом деле. А иллюзия пропадет через неделю, что темпам заживления соответствует.
Итак, официальная версия озвучена и закреплена, ждем хода противника. В течение недели надо, кстати, посетить Больничное Крыло, а там и выясним, где моя кровь. И, мнится мне, не только моя. А сейчас пора в люлю. Пистолет под подушку — и спать. Если, значит, ночью будут визитеры нежданные, то у них образуются аналогичные проблемы.
Я засыпаю в не самой удобной койке, насторожив сигнальный артефакт и будильник заодно. Ощущение «дома» отсутствует, что неудивительно, при этом присутствует ожидание чего-то, чего-то не самого приятного, в связи с чем хочется то ли убежать, то ли сократить численность магов. Но Лавгуд — попаданка?
Глава девятая
Утром я просыпаюсь от голода еще до будильника. Ну, учитывая, что вчера я не ужинала, а молодой растущий организм требует, то все логично. В чемодане сухпай у меня есть, между прочим, потому что Мила предусмотрительная, Мила умница. Поэтому сначала умываюсь, а затем топаю к чемо… А нет, разминка сначала. Вот разминкой я и занимаюсь минут десять, пока все спят, а вот потом — жрать! Сальце на галету, воду в походную чашку, и завтракать. Пеммиканом закусить — и вот я уже готова к свершениям. Надо и для «пинцета» перекус взять, хотя после миски борща ему никакой ужин не нужен. Наваристый борщ ребята готовят, любо-дорого.
Итак, сегодня я леди, нельзя об этом забывать. Поэтому, натянув форму и отрегулировав отображение, накидываю на плечи мантию, чтобы «подобно лебеди плывущей» спуститься в гостиную. Надо новостями с «пинцетом» поделиться, когда он изволит выскочить. А пока принимаем положение скучающей царевны — хорошо, что не лягушки, — и задумываемся.
Значит так: Персиваля надо гасить. Допросить и гасить намертво. Дневник никому не страшен, значит, бенефис василиска откладывается. Ой, я забыла доложить о попытке отравления! Повелительным жестом подзываю Буклю. На самом деле, это уже не сова, а специальный голем, подвластный только мне, пока, по крайней мере. Поэтому сова послушно подлетает, получает пергамент, в котором я наскоро указываю возможного автора, и улетает. Интересно, что ни у кого не возникает даже вопроса о том, куда, хотя общеизвестно, что писать мне некому.
А вот и Герм выскакивает, сразу же устремляясь ко мне. Глаза шальные, значит, и свои новости есть. Это очень интересно, потому что у него там из источников информации только Невилл, остальные недостоверные. Да и мистер Лонгботтом на данном этапе вряд ли достоверный источник информации.
— Спокойно, Герм, — останавливаю я мальчишку. — Не здесь поговорим.
— Понял, — кивает он, становясь так, чтобы прикрыть меня от угроз. — Ты в опасности.
— Открыл Америку, — вздыхаю я, задумчиво покосившись на дверь. — Пойдем-ка, — решаюсь я идти на завтрак.
— Вот это дело! — радостно отвечает явно проголодавшийся «пинцет».
Но о чем вчера говорили, вспоминает, потому дверь перед дамой открыть не забывает. И руку подать тоже, поэтому мы чинно идем в Большой зал. По дороге я царственно здороваюсь с несколько удивленными этим фактом портретами, некоторыми призраками, при этом старательно не замечаю Серую Даму, молча проходя мимо нее.
— Ого! — удивляется «пинцет». — Ты чего?
— В прошлом году, — негромко отвечаю я ему, зная, что Серая Дама все отлично слышит, — в Хогвартс поступила девочка. Некормленая, неухоженная, почти забитая теми, кого считала опекунами, но кто на самом деле был ее биологическими родителями. Лили Эванс, на самом деле, была из рода Рейвенкло. Возможно, ее не приняли полностью, но точно признали… То, что сделала Елена, — призрак дергается от звука своего имени, как от пощечины, — это не преступление против рода, вовсе нет. Это просто подлость, понимаешь, Герм?
— Вот оно как… — тянет «пинцет», с откровенной брезгливостью разглядывая Серую Даму.
— Я не могла! — восклицает она. — Дамблдор…
— Дамблдор… — вздыхаю я. — Он не мог запретить тебе сказать малышке, что она не одна. Перекинуться теплым словом… Это ты решила сама.
— Но… я… — призрак пытается найти какие-то аргументы, а я включаю артефакт против нежити, и ее уносит в стену.
— Да будет имя твое забыто! — припечатываю я от всей души, и замок едва заметно вздрагивает.
Это что? Это я призрака прокляла? Интересно, и каков будет результат? Хорошо, что коридоры пусты, никто моего бенефиса не видел и не слышал, хотя вскрылась я, конечно… Но что-то говорит мне, что это пройдет без последствий, как будто я имела на это право — проклясть. Любопытно-то как…
Вот и Большой зал, в котором пустенько, только еда в тарелках стоит. Даже Персика нет, что дает надежду на отсутствие яда в продуктах питания. Мы с Гермом присаживаемся за стол, я проверяю еду, удовлетворенно кивнув — все я правильно поняла. Ну, значит, подозреваемый есть, остался только допрос и расстрел. Так сказать, по законам военного времени. Он по местным меркам совершеннолетний, потому станет покойником.
— Приступить к принятию пищи, — командую я, отчего радостный «пинцет» начинает свою… хм… трапезу.
Ест он быстро, пережевывает тщательно, виден опыт, виден. Он хоть и не из летучих мышей, но прямо с войны сюда. Вот у него шок был — сначала басмачи, потом унитаз и сразу же британские методы охорашивания. Как только не убил никого… Я б убила, наверное. Разве что к нему какие-то чары применили, надо будет расспросить доктора как-нибудь. Тогда это получается не шок от попадания, а спланированная одной условно-светлой стороной акция.