Их транспортное средство оказалось летающим, имело полностью прозрачный верх и стремительные, хоть и прилизанные очертания. Поднявшись над землей, транспорт быстро прошел проход в судейский мир, двигаясь по нему в сторону портала в родной мир побратимов. Судейский мир выглядел пустынным. Несмотря на копошившихся тут и там людей, было ясно, что это мертвый мир, отсутствовали даже животные и птицы, что было совершенно непонятно той же Гермионе, потому что с точки зрения той науки, которую она знала, это было не слишком возможно. Но вот промелькнули странные, будто перекрученные строения слева по борту и показалось просто огромное кольцо. То, что со стороны Перекрестка выглядело, как столб, в этом мире имело очертания огромных колец, видимо древние Судьи любили некоторую «показуху», как это назвал Рон. Пройдя и это кольцо, их транспорт оказался…
— Такое ощущение, что тут везде цветущие сады, — поделился Саша со старшим по званию. — Посмотри, здания есть, но они просто утопают в зелени.
— Как у Ефремова с Булычевым, — не очень понятно для девушек откликнулся товарищ майор. — Понадеемся, что и люди такие же…
— Они хорошие, — сообщила широко улыбавшаяся Луна. — Я чувствую.
— Луна всегда чувствовала больше других, — подтвердила Гермиона, чувствуя отпускающее напряжение. У девушки было ощущение возвращения домой, так вдруг стало тепло на душе.
Транспорт влетел в какой-то туннель, расцвеченный яркими огнями, чтобы опуститься на землю в его конце. Почему «парковка» была подземной, молодые люди еще не знали, зато чувствовали себя в абсолютной безопасности, как в детстве. Верхняя часть транспорта растворилась, приглашая выходить.
Глава 26
Часть 24
Проснувшийся Вакушев некоторое время не понимал, где находится, и только через некоторое время осознал себя в кровати. Рядом сладко посапывала Луна, Гермионы и лейтенанта нигде не было видно. Последнее, что помнил майор, был открывшийся верх транспорта, все происходившее после не ощущалось. Внимательно посмотрев на сложенную одежду, товарищ майор понял, что раздевался он сам и вряд ли под принуждением, так как наличествовали контрольные элементы. Вот отсутствие памяти Вакушева беспокоило. Пошевелилась Луна, открыв глаза, в которых сначала возник страх, сменившийся пониманием.
— Ты ничего не помнишь, да? — тихо спросила беловолосая девочка. — Они говорили, что так может случиться.
— Ты помнишь? — поинтересовался в ответ товарищ майор, успевший натянуть трусы. — Непонятно, почему мы спали неодетыми.
— Они сказали, что так будет лучше, — солнечно улыбнулась Луна. — Нас вылечили от сложного слова, которое я не запомнила, и уложили спать, чтобы мы отвыкли быть в постоянном напряжении. А пока лечили, мы плакали, а вы с Гарри еще какие-то песни пели, не очень понятные, но такие, что плакали и они. И еще, мне понравилось чувствовать тебя всего.
— Понятно, — задумчиво произнес Вакушев, обнимая Луну прямо в одеяле, от чего девушка закрыла глаза, показывая, как ей это приятно. Луне товарищ майор верил, поэтому посчитал отсутствие памяти о лечении результатом оного, что действительно могло быть. Паранойя никуда не делась, но стала мягче, не было постоянного чувства опасности, Вакушев чувствовал себя, как дома. Решив поговорить с лейтенантом, а потом и с загадочными докторами, офицер занялся хихикающей невестой.
Саша и Гермиона проснулись одновременно, при этом девушка совершенно не задумывалась ни о какой памяти. Почувствовав возлюбленного всем телом, особенно его утреннюю физиологическую реакцию, Гермиона… хм… Некоторое время молодым людям было не до окружающих, хотя потом Саша думал о том, что на них нашло. Возможно, виновато было именно чувство дома, безопасности и отсутствия ежеминутного давления где-то в душе.
— Знаешь, — проговорила Гермиона, водя пальцем по груди возлюбленного. — Я совсем не боюсь, хотя не очень хорошо помню, что было, но даже если это подчинение, то пусть будет.
— Это не подчинение, — убежденно сообщил ей Саша. — Совсем не подчинение, я очень хорошо помню все, что с нами делали. От нас ничего не скрывали, даже нашу посттравматику. Они просто умеют исцелять именно души, поэтому мы… Ну, считай, заново родились. Что ты думаешь о школе?
— Новые знания, новые книги, — улыбнулась девушка, приникая к юноше. — Я тебя поняла, наказания и пытки не забылись, но стали памятью, как будто не со мной. Поэтому я больше не боюсь.
— Тогда давай одеваться, пока забывший все Рон не разнес дом, — хихикнул лейтенант, представляя ощущения старшего по званию. — Помнишь, нас предупреждали, что так может случиться?
— Рон мо-ожет, — протянула Гермиона, — но у него там Луна, она не даст. Как она улыбалась, когда ей ту память притушили… Давай одеваться!
Молодые люди вышли из спален почти одновременно, встретившись в круглой комнате, напоминавшей гостиную. Там уже сидели трое высоких пожилых людей в длинных одеждах, которые назывались «рубаха», Гермиона узнала это слово накануне. Один из мужчин поднялся, приветствуя молодежь, и ему абсолютно искренне обрадовались все четверо.
— Итак, — произнес волхв, — вы помните о том, что здесь происходило, немногое, но прошла неделя, — Гермиона округлила глаза. — Прошла неделя, и вы готовы идти своим путем.
— Как-то быстро все произошло, — задумчиво проговорил Вакушев. — А почему это нельзя было сделать на месте?
— Витязей после выхода доставляют в специальный реабилитационный центр, — объяснил волхв, с улыбкой глядя на покрасневшего коллегу. — А в вашем мире только полевые целители, они, конечно, многое могут, но не такое. Недооценили целители степень проблемы, посчитав вас детьми.
— То есть сейчас мы не будем закрываться щитами от любого звука? — тихо спросила молчавшая до сих пор Луна.
— Ваши души здоровы, а все остальное зависит только от вас, — произнес сидящий мужчина, наряженный во что-то зеленое. — Пока предлагаю вам поесть да прогуляться.
Завтрак был сытным, состоявшим из хорошо знакомых офицерам кушаний, для Гермионы и Луны все было внове, поэтому они с удовольствием принимали помощь женихов. Стоило завтраку закончиться, как все четверо были вежливо выпровожены из дома — туда, где раскинули свои ветви огромные деревья, где стрекотали насекомые и пели птицы. На душе было скорее празднично…
— Привет, а вы кто? — поинтересовался юношеский голос, на тропинку вышел подросток, возможно, чуть помладше, чем были молодые люди, и с удивлением воззрился на них.
— Сложный вопрос, — ответил ему Вакушев, отмечая отсутствие желания поставить щит. — Люди, наверное.
— Люди — это здорово! Меня Радомиром зовут, — представился подросток, внимательно выслушал имена «великолепной четверки», задумался на мгновение и поинтересовался: — А, вы из того мира, где маги зажарились?
***
Радомир оказался именно тем отроком, открывшим портал в судейский мир. Он рассказывал о том, как у него это получилось, и что было потом, когда его обнаружили, вызывая улыбки молодых людей. Можно сказать, что они подружились, поэтому, когда надо было уезжать, расставались уже с трудом. Но подросток очень хитро улыбнулся и пообещал что-то придумать, а вот молодых людей ждал транспорт, пора было возвращаться.
— Какое-то необыкновенное чувство у меня, — произнесла Гермиона, садясь в транспорт. — Как будто все, что прошло — это был просто кошмар, а сейчас как раз и начинается настоящая жизнь.
— У нас начинается новая жизнь, — улыбнулся Саша, обнимая усевшуюся девушку. — Новая жизнь, новая школа, новые миры.
— Новые миры? — удивилась она.
— Ну мы же живем на перекрестке, — объяснил ей жених. — Причем хозяйничаем в крепости, а, значит, новые миры ждут нас, понимаешь?
— Здорово, — прошептала Гермиона, мечтательно прикрыв глаза.
***
— Радомир, ты?! — первой увидела подростка именно Луна, а в следующее мгновение пятеро товарищей уже обнимались на глазах учителя Става, радующегося перемене в молодых людях. Теперь перед ним сидели не готовые ко всему бойцы, а спокойные и уверенные в себе люди. Они были готовы учиться, познавать новое, идти вперед.
— Сегодня мы поговорим о витязях и волхвах, — несмотря на то, что здесь учились дети разных возрастов, программа у каждого была индивидуальной. Сидевшие за столами дети и подростки окутывались радужными сферами, оказываясь в той или иной реальности, где специальные инструменты, а, может, и продвинутые компьютеры учили их новому, а вот учитель только наблюдал за процессом. — Волхвы издревле…
Для Гермионы странным было то, что записывать ничего не надо, надо только внимательно слушать и стараться понять, что тебе говорят. Разделять пары тем не менее не стали, поэтому они имели возможность делиться впечатлениями в течение занятия. Сегодня им рассказывали о волхвах — настоящих волшебниках, о целителях, умеющих исцелять и раны, и души, ну и о витязях.
— Боевые дружины постепенно обрастали техникой и знаниями об убийстве себе подобных, — спокойно и размеренно говорил женский голос внутри проекции. — Именно тогда и появились витязи, всегда поступавшие по Правде и не осквернявшие себя убийством невинных. Первые витязи… — речь лилась и лилась, но почему-то было очень интересно и ни капли не утомительно.
Возвращаясь домой, Саша, Гермиона, Виталий, Луна и Радомир обязательно находили, чем заняться. Библиотека крепости была огромна… Когда Радомир, робко улыбаясь, ступил в крепость в первый раз, он был очарован древностью «эдакой махины», по его выражению, что не помешало ему облазить крепость сверху донизу. Не раз и не два скелеты вытаскивали застрявшего юношу из таких мест, о которых та же Гермиона и слыхом не слыхивала.
— Привет, — эту рыженькую Радомир увидел случайно, возвращаясь в библиотеку. Девушка выглядела немного потерянной, подросток почувствовал, что ей грустно. — Меня Радомир зовут.