— Хорошо учился просто, — соврал я. — А Гоша — это ваш сын?
Я уже запомнил, что не муж.
— Почти… — загадочно улыбнулась врачиха.
Тут в секционную, наконец, зашел Иван. Белый, как лабораторный кафель. Местами и такой же серый, потому что стены в морге были хоть и из кафеля, но не первой свежести.
— Я тут всё пропустил, плуг мне вбок, — виновато улыбнулся он. — Отравился чем-то, видимо. Приношу извинения, так сказать.
— Да ничего, мы с твоим дружком все обсудили, — хмыкнула врачиха. — Я уже почти закончила. Поставь на подоконник коробочку вон ту, что в углу стоит. Пусть Гоша на солнышке погреется.
— А что там? — Ваня, чтобы хоть как-то реабилитироваться, с видимым энтузиазмом принялся выполнять поручение.
— Я же говорю, Гоша там, только не открывай коробку.
— Ха! Убежит? — хорохорился Гужевой.
— Не убежит, а тебя напугает. Квелый ты, портки обделаешь.
Когда Гужевой взял в руки коробку, в ней послышалось какое-то шевеление.
Оперативник чуть обиделся на колкость и, чтобы показать свою смелость и хоть немного реабилитироваться, поставив коробку на подоконник, важно проговорил:
— Я, между прочим, лейтенант милиции. Что я каких-то зверушек там испугаюсь? А ну, посмотрим, что там!
И он демонстративно открыл коробку. Вскрикнул и отшатнулся, а потом, вытаращив глаза, выдохнул:
— Там… там… змея!
— Сам ты змея, — скривилась медичка. — Это Гоша.
Я заглянул в коробку: там свернулся клубком огромный полоз. Я в змеях не силен, но это явно не уж и не гадюка, наверное, полоз, других названий я просто не знал.
— Зачем вам змея в морге? — с некоторым возмущением произнес Иван.
— Приношу его на вскрытие, обрезь ему даю, кормлю.
Это был сильный удар по психике Вани. Его перекосило в рвотном спазме снова. Еле его сдержав и, зажав собственный рот сразу двумя руками, он снова ринулся на выход по проторенному маршруту в сторону уборной.
— Хм… шуток не понимает, — пожала плечами «пиратка», — не ест у меня Гоша обрезь… Он кровь пьет… Ха-ха!..
Итак, в том, что Интеллигенту помогли повеситься, я уже нисколько не сомневался. Прямых улик нет, и пока что материал о его смерти так и оставался материалом, а не возбужденным уголовным делом.
Конечно, можно забить на смерть Куценко. Теперь он не сможет причинить вред Серовым и их квартире. Я уже изменил ход событий — спас Алёну, Андрей не попал в детский дом, и теперь он, надеюсь, вырастет другим человеком. Уже растет другим. Я сделаю все, чтобы он поступил в школу милиции, а не пошел по кривенькой дорожке.
Вроде, можно выдохнуть, но основная загадка-то так и не разгадана и нависла надо мной, Серым, Алёной и, может, еще над кем-то невидимой угрозой. Предположим, что Интеллигента никто не посылал поджигать квартиру, он сам сподобился, чтобы вернуть в свою шайку талантливого ученика. Но выглядит все это странно… За этим явно кто-то стоит, и этот кто-то будет покруче Интеллигента. Трубецкой? Купер? Нет, не то… Они, конечно в теме, и их роль до конца мне не ясна, поэтому я и должен распутать этот клубок, аккуратно потянув за нужную ниточку, которую пока не нашел.
Сюда же наверняка впутана и проблема с Купером и тем, зачем ему дался наш отдел. Если убрать Купера, устранится и угроза для отдела. Но не только это — зуб даю, объяснится и история с карманными кражами, попыткой поджога квартиры, со смертью Интеллигента и Серым. Что ж… Чую, работы предстоит много, но я — мент, и у меня уже стали появляться союзники… М-да. Никогда бы не подумал, что буду радеть за ментовское подразделение и за свои погоны. Но я горд, что я советский милиционер…
После вскрытия мы с Иваном пошли на обед. То есть, заскочили в столовую, но товарищ мой есть не смог. Только пил крепкий и очень сладкий чай с двойной дозой рафинада. Его можно было понять, одно дело милиционеру видеть труп на месте происшествия, а совсем другое наблюдать его «разделку» в специфической комнате с трупными запахами. Я же смог заставить себя срубать пельмени и салат. Аппетит тоже был несколько купирован недавними событиями, но мои нервы оказались крепче, чем у Гужевого, а впечатлительностью я никогда не страдал.
— Какие наши дальнейшие действия? — спросил Ваня, прихлебывая уже второй стакана чая.
Я мельком удивился тому, что он действительно со мной советовался. Признал лидера.
— Дождемся результатов вскрытия. Может, в тканях или крови обнаружат следы вещества какого-нибудь, и уже от этого будем плясать, — совершенно серьёзно ответил я.
Будто уже не первый труп вот так вот, как фактор рассматриваю. И доел последний пельмень.
— А если ничего не обнаружат?
— Тогда будем работать с тем, что есть. Ты же оперативный работник, а не я. Должен знать, что делать дальше. Предлагай…
Я многозначительно поднял бровь в ожидании.
— Ну-у… Тут нужно определиться, кому была выгодна смерть Куценко, от этого и прорабатывать мотив.
— Из КПЗ его отпустил Купер, он, скорее всего, узнал от Трубецкого, что Интеллигент там заперт. Так что наблюдай за своим начальником, за Антошенькой. Смотри, с кем общается вне круга коллег.
Гужевой хмуро кивнул, даже губы поджал.
— Это сделаем. Но вот мне интересно, а Трубецкой-то откуда узнал? Что Куценко в КПЗ… Он ведь там не оформлен даже по бумагам был.
— Не знаю, как-то не задумывался, — я задумчиво почесал висок и немного вздрогнул от того, что голова не была коротко бритой. Черт, иногда я прямо забываю, что тут — иное бытие. — Может, заходил в подвал и увидел.
— Просто так заходил в КПЗ? — недоверчиво проговорил Ваня.
— А ты что думаешь?
— А кто дежурил в ту ночь?
— Баночкин… — задумчиво ответил я. — Ты думаешь?.. Да ну-у… Миха нормальный мужик.
Я поморщился. Да не может быть.
— Давно ты его знаешь?
Я лишь покачал головой, показывая, что очень мало.
— Как говорил мой председатель колхоза, — Гужевой приосанился, изображая, наверное, этого председателя, — если п*здят зерно, значит, причастны к этому все.
— Что это значит?
Некогда мне тут загадки народного фольклора разгадывать.
— Никому нельзя доверять, — пояснил Иван. — Все под подозрением.
— И даже Мария?
— Нет, Мария Антиповна — это совсем другое дело, — мечтательно и с какой-то скрытой улыбкой проговорил вдруг Иван.
О-па. Уж не он ли ей ромашки дарил? Хотя нет, он, вроде, в деревне тогда был. Но надо будет Машу попытать насчет ее ухажеров. Есть ли они вообще или она их выдумала. Наши отношения льются легким, никого и ни к чему не обязывающим ручейком, но как далеко этот ручеек может, так сказать, приплыть? Я не привык делить своих женщин с кем-то еще. Если выяснится, что Мария в этом плане слишком легко и свободно мыслит, надо будет с ней подзавязать. Хотя я тоже хорош. Близость у меня с Марией, а нравится мне Алёна… Да и Ася тоже ничего.
— А как ты к Марии Антиповне относишься? — вдруг спросил меня Иван. — Ты ее любишь?
Глава 17
— А ты наблюдательный, Ваня… — хмыкнул я. — Все заметишь…
— Я в розыске работаю, — улыбнулся оперативник.
Но улыбка получилась немного натянутой и выжидательной. Его явно волновало, что я сейчас отвечу.
— «Любишь» — это громко сказано. С Марией мы, конечно, гораздо больше чем приятели, но не влюбленные… — не стал я изворачиваться и лукавить. — А ты сам с какой целью интересуешься?
Гужевой опустил голову и, поджав губы, раздумывал, решался…
— О-па… Только не говори, что ты на нее запал, Ваня, — нахмурился я.
— А если и так? — с некоторым вызовом пробурчал парень.
— Хм… И что теперь, Ваня? Дуэль? За даму! Да?
— Я же вижу, как Мария Антиповна на тебя смотрит… — снова вздохнул Гужевой. — Она тебя выберет.
— Возможно, — кивнул я. — А ты нос не вешай, оглянись, вокруг столько красивых девушек.
Немедленно последовав моему совету буквально, Ваня стал озираться по сторонам, будто искал девушку своей мечты в обычной городской столовке. Но в заведениях общепита судьбу не ищут. Кроме нас и нескольких мужиков здесь была парочка женщин в спецовках, заляпанных краской и известкой, и в газетных треуголках на голове. Маляры зашли пообедать. Еще была дама в возрасте и с палочкой и совсем молоденькая девчушка, больше похожая на школьницу, чем на невесту.
Оглядев весь женский пол в округе, Гужевой совсем погрустнел:
— Мария Антиповна… Она… Эх… С ней никто не сравнится.
— Блин, Ваня! Еще выкуп мне предложи за кадровичку. Ты мент или кто? Если любишь, возьми и отбей. Ха…
— Так же нечестно? — удивился он.
Этой своей простотой он мне и нравился. Было в нём что-то… правильное.
— А мы еще посмотрим, кто победит? — подмигнул я.
А про себя подумал, что все-таки у Ивана, скорее всего, серьезные намерения по отношению к Маше, да и ей бы замуж давно уже пора. Человек она хороший, заботливый. Но меня однозначно не захомутает. Может, лучше будет ее отпустить? С другой стороны, я ведь ее не держу. Нам просто хорошо вместе. Всех всё устраивает… или не всех? Меня — устраивает, а вот ее я как-то не спрашивал, не уточнял, думал, что и так все видно со стороны. А надо бы прояснить. Честно говоря, пока было совсем не до дел любовных. С тех пор, как я сюда попал, жизнь завертелась и закружилась вихрем проблем, побед и прочих жизненных перипетий.
— Ты это серьезно? — выдохнул Иван.
— Что?
— Не против, чтобы я ухаживал за Марией Антиповной?
— Как тебе сказать… Я тебе честно поведаю. Только между нами, ладно?
— Конечно. Слово даю.
— Тут такое дело… Иван… Я с ней встречаюсь недавно и не планировал ничего такого серьезного. Но все же Мария должна сама решить и определиться, ты пока придержи коней, а я с ней сам аккуратно поговорю. Что она вообще думает о наших с ней отношениях, а то ведь может получиться гадкая ситуация, будто я тебе ее, типа, подарил, что ли… Нет… Конечно, Мария Антиповна мне нравится, но я все понимаю и вижу, что как любой женщине, ей в конечном итоге из отношений нужна семья.