— Отлично, хорошая новость, — потёр я руки, а потом прямо спросил: — Ты вот, Мария, документы подделывать умеешь?
— Чт-то? — опешила та. — Документы?
И уставилась на меня своими прекрасными глазами с густыми, черными-пречерными ресницами.
— Ну-у… Подчистки, дописки, удаление записей травлением, нанесение новых. Дорисовки элементов букв в ходе исправлений текста. Какие там еще способы бывают, я уже точно не помню…
— Нет, конечно! А ты откуда терминологию эту знаешь?
— В школе милиции проходили, — слукавил я — не буду же говорить, что от сокармерника слышал. — Так… поверхностно. Сам я не мастак тексты и документы править, тут нужен специалист опытный, чтобы не испортить, как, ты говоришь, школьный дневник. Вот смотри, мы сделаем так, будто я отгулял эти две недели еще раньше, когда в Угледарске работал, а Куперу скажешь, что, мол, ошибочка вышла, товарищ подполковник, не туда глянула, нет у Морозова больше в этом году отпуска, все дни, зараза такая, исходил. Ну как? Хорошо я придумал?
Я изо всех сил старался заразить её своим задором.
— Хорошо… — задумчиво пробормотала Мария, поджав губы. — Вот только бы потом проверка какая-нибудь не выявила всех этих подчисток, дописок.
— Я же говорю, специалист нужен хороший, сделает все красиво — и комар писюн не подточит, а если даже выявят нестыковку потом, то в чем корыстный умысел подделки? Любая подделка влечет выгоду. А тут? Что они тебе или мне предъявят? Что подделали документ, чтобы и дальше без отпуска работать? Бред же… Недоказуемо.
Я щелкнул пальцами по бумаге.
— Ну да, бред, — оживилась Мария и придвинулась ко мне вплотную. — Только где такого специалиста найти?
— Сам пока не знаю… Слушай, а Загоруйко сможет? — спросил я, но сам уже знал примерно каков будет ответ. — Он же проводит экспертизы как раз по разным подделкам, фальшивкам, исправленным трудовым книжкам.
— Да ты что? — замотала головой Маша, отчего ее бронзовые волосы рассыпались по плечам, по погонам, коснулись меня, обдав ароматом духов и запахом еще чего-то очень приятного. — Он же такой честный и принципиальный, что проще собаку попросить и уговорить. Прости, я не Мухтара имела в виду. Мухтар у тебя умница.
— А если Валентину все объяснить? — не терял я надежды.
— Не поможет, дохлый номер, — цокнула языком кадровичка.
Я посмотрел на неё с недоверием — мол, не бывает таких людей, бывают так себе аргументы. Тогда Мария добавила:
— Вот был такой случай… В прошлом году Загоруйко перешел улицу на красный свет, вроде как, задумался, не специально нарушил. И что ты думаешь? Он пришел в отдел и сказал инспектору дорнадзора Казаряну составить на него проколол за нарушение правил дорожного движения. Представляешь?
— Охренеть, — тихо присвистнул я. — Валя, конечно, парень неплохой. Но это уже попахивает клиникой. И что дальше было? Составили протокол?
— Артур Саркисович, естественно, не хотел на него ничего писать, но Валентин настоял, сказал, что иначе он вынужден будет обратиться к вышестоящему руководству. И Казаряну прямо-таки пришлось составить протокол на Загоруйко. В отделе все, конечно, тихо посмеивались над этим случаем, кто-то даже пальцем у виска крутил, но слухи поползли по городу, и об этом узнала местная пресса. Пришла сюда эта пигалица, которая перед тобой хвостом вертит, Зося, кажется, зовут.
— Ася, — уточнил я.
— Она самая, — чуть скривилась Мария, но тут же взяла себя в руки и продолжила. — В общем, об этом случае в «Красном Зарыбинске» статейку написали, мол, человек слова и чести. И представляешь, Валентина после этого стали приглашать на разные комсомольские встречи и собрания, как эталон гражданской честности.
Она ничего не сказала, но картинно завела глаза к потолку. Да, сложно с такими людьми.
— Сомнительная заслуга, — хмыкнул я. — Везде должна быть мера. Даже в честности…
— И какая у тебя мера? — хитро прищурилась на меня женщина. — В этой честности?..
— Ты о чем?
— Много у тебя баб? — неожиданно спросила она, как бы в шутку, но в глазах стояла серьезность.
— Давай не будем об этом, — мягко, но настойчиво проговорил я.
— Да я пошутила, хи-хи! — тут же беззаботно рассмеялась кадровичка, но грустинки в ее глазах до конца не исчезли.
— Значит, Валя нам не подходит, — тут же перевел я разговор в рабочее русло. — Будем искать писарчука в другом месте…
— Да… Тебе нужен кто-то вхожий в околокриминальные круги. Есть такой человек на примете?
— Точно! — воскликнул я и хлопнул себя по макушке, обозначая озарение. — Мария Антиповна, ты гений!
Я тут же притянул к себе кадровичку и крепко ее поцеловал в губы. Не только из благодарности, а еще потому, что так хотелось. После поцелуя Маша тряхнула гривой, обвила меня своими теплыми руками, и наши губы снова встретились. Мы крепко прижались друг к другу.
— Иди кабинет закрой изнутри, — тихо выдохнула она.
Привет, Начальник! — Эдик Камынин вылез из «шестерки» и вразвалочку, по-пацански, подошел к крыльцу ГОВД. — Чего звал? Шмот нужен? Аляски еще нет, не сезон, да ты не кипишуй, будет скоро, до первых холодков сто пудов привезу. Как и обещал, финскую…
— Добро, — кивнул я, — но Аляска не к спеху, лето только началось. Я к тебе по другому вопросу.
— Колготки нужны? Ты просил еще две пары. Я привез. Пошли к машине, отдам.
— Пошли, — кивнул я и направился к белой «шестерке».
Мы сели в автомобиль, который с момента моего в нём прошлого пребывания заметно изменился. В нем наблюдались элементы так называемого тюнинга по-советски. Прежде всего, был заменен унылый черный набалдашник переключения передач на более веселый, яркий и самодельный, выполненный из оргстекла или эпоксидной смолы, внутри которого цвела миниатюрная розочка. С зеркала заднего вида на цепочке свисал какой-то чертик, выплетенный из трубок капельниц. Цепочка была длинная, уж раскачиваться чертику, так раскачиваться. На верхней кромке лобовухи болталась во всю ширь стекла лента золотистой бахромы. На заднем же стекле стояло подобие шторок из рамки и цветной проволоки или похожего материала. Сам руль тоже имел оплетку из подобия проволоки с разноцветной изоляцией. Но самое удивительное — это были чехлы. Сшитые из настоящего советского ковра. Нового, мягкого и ярко-красного.
— Ого, — огляделся я. — Смотрю, любишь свою ласточку.
— А то! — довольно кивнул Эдик. — Хочу еще диски колесные импортные достать. Я такие в Москве видел. Красотища, и совсем другой вид у автомобиля становится.
— Дело есть, — я сел в машину и не стал ходить вокруг да около.
— Чего достать? Говори, покумекаем… — охотно откликнулся Эдик.
Эх, если бы всё в товарном отношении решалось.
— Человечка одного нужно достать, — выдал я.
— Человечка? Это как? Ха! Пиплы не товар, в чемодан не сунешь.
Эдик усмехнулся, уверенный, что я шучу, и сейчас разговор выедет на более понятные рельсы. Но я твёрдо покачал головой.
— Да нет, никуда его совать не надо. Мне нужен специалист одного узкого и щекотливого профиля. Ты же в городе многих знаешь.
— Ну знаю… Говори уже, Начальник, — повел головой Эдик, смахивая челку на бок.
Начальником теперь он меня называл не как представителя правоохранительных структур, а как прежде называл меня Пистон, будто это мое прозвище личное. Я не спорил.
— В общем, нужно в одном документе запись стереть, удалить и новую накалякать. Кто это может провернуть чисто и красиво?
— О, ничего себе! — присвистнул фарцовщик. — Рубаха мне в трусы! Ты, оказывается, свой…
— В каком смысле свой? — я сделал вид, что не совсем понял.
— Ну чего там тебе исправить нужно? Ведомость? Приход-расход? Барыжишь чем-то? Или ведомость финансовую служебную подправить хочешь?
Понял, конечно, по-своему — что мы там бюджет пускаем «налево». Да и пусть как хочет.
— Не твое дело, мне нужен специалист.
— Понял, — поднял руки ладонями вперед фарцовщик. — Не лезу. Можешь не рассказывать. Только тут такая петрушка… Вот скажи, как я тебе спеца найду, если фронт работ мне неизвестен? Тут не хватает информухи… Извини.
— Ладно, — поморщился я. — Расскажу… короче, мне надо отпуск подправить в справке. Дни.
— А! Так ты просто побольше отдохнуть хочешь? Ха!
С одной стороны, он как будто бы расслабился, что не придётся в финансовую отчётность вмешиваться, а с другой — кажется, как вора он бы меня больше уважал. Или нет?
— Наоборот, будто бы я уже отгулял весь отпуск.
— Не понял… — улыбка вмиг сошла с морды Эдика, а сама она приняла думательно-озадаченное выражение. — Это-то тебе на фига надо?
Эх, надоело мне уже с ним объясняться.
— Надо, — отрезал я. — Я же не спрашиваю, на фига ты чертика повесил перед лобовухой.
— Так спроси! Красиво же. Глянь, какие у него усищи! А хвост!
— Ну вот и мне надо сделать красиво, чтобы ни одна падла не распознала… Ну так что? Поможешь?
— Постоянным клиентам всегда помогаю, — с чувством собственной важности проговорил фарцовщик. — Есть у меня один человек в клиентах. Я точно не знаю, что, но бумаги подделывает. Вот только сам он это проворачивает или кто-то на него работает, это мне не рассказывали…
— Сможешь узнать?
— Попробую… Не сказать, что мы слишком в дружеских отношениях, он у меня одежду берет… я у него — другой товар.
Я с сомнением поглядел на Эдика. Не сдюжит ведь.
— Поехали к нему, попробуй с ним перетереть.
— А что мне за это будет? — хитро лыбился фарцовщик.
— Тебе, Эдик, — многозначительно проговорил я. — Ничего за это не будет.
— Договорились, — кивнул тот и завел автомобиль.
Он явно всё прекрасно понял.
Из здания вышел фарцовщик. Я сидел и ждал его в машине. Эдик шагал вразвалочку, но не так свободно и раскованно, как когда пятнадцать минут назад заходил в учреждение. В его походке сквозило — не срослось.
— Ну как? — с нетерпением спросил я его, когда он сел в машину с кислой миной. — Лимон проглотил? Вижу, не получилось?..