— Я так понимаю, вы… вы пришли меня убить? — проговорил он как можно спокойнее, но голос его все равно дрогнул и на последнем слове сел.
— А ты догадливый, папаша, — озирался по сторонам Сафрон, будто искал, чем можно таким поживиться перед тем, как он выполнит поручение Святоши.
— Вон! — закричал вдруг редактор, громко и немного истерично. — Вон из моего кабинета!
— Ты что-то попутал, дядя⁈ — рассмеялся Сафрон и двинулся к его столу с ножом в руке.
— Стойте! — крикнул редактор и вскинул руку над столом.
В его пальцах был зажат узнаваемый пистолет «Вальтер П38», оружие оккупантов, а после и наших партизан и красноармейцев — трофейное.
Сафрон замер, вращая глазами:
— Дядя, э-э… Ты чего… Не дури… Убери волыну. Я же пошутил.
Но при этом он маленькими шажками продолжал продвигаться вперед, на редактора.
— Стойте, я клянусь, я выстрелю! — бормотал редактор, а пистолет лихорадочно прыгал в его руке.
— Да пошутил я… — улыбался Грицук. — Я кроссворд придумал, принес вам в редакцию, в газете напечатать, возьмете? Хороший кроссвордик вышел. Глянете?
Сафрон уже понял, что даже если главред и не решится жать на спуск, то это может запросто выйти у него случайно. Его рука трясется, а палец нервно застыл на спусковом крючке. Поэтому Грицук стал пятиться к двери, от греха подальше.
— Стреляйте, Захар Елизарович! — набравшись смелости, Зина вскочила на ноги и схватила увесистую статуэтку из бронзы.
— Еще секунда, и я даю слово, что выстрелю, — бормотал вспотевший редактор.
— Да шутка же! Ха! — хохотнул Сафрон и, попятившись к выходу, развернулся и пулей выскочил из кабинета.
Редактор без сил сполз в кресле, а Зина, прижимая бюст Ленина к груди, с укором покачала головой.
— Что же вы не стреляли, Захар Елизарович. Он же… Он… вас убивать приходил. Вы разве не поняли?
— Да откуда же тебе знать, Зина? — снисходительно вздохнул редактор и, поморщившись, потрогал левую часть груди, будто его беспокоило сердце.
— Знаю… Я в оперативном комсомольском отряде состою. Мы хулиганов ловим.
— Зина, Зина, — цокнул главред. — Это был вовсе не хулиган…
— А кто? Вы его знаете?
— Это был… зверь. Взгляд у него, совсем не человеческий… Такому человека жизни лишить, что бутерброд сжевать. Я много людей повидал, научился в них разбираться, этот — один из самых худших его представителей. Поверь мне…
— Тем более надо было стрелять, — решительно притопнула каблучком комсомолка.
Я подъехал к зданию редакции, когда оттуда выскочил непонятного вида мужик в штормовке, с капюшоном, накинутым на голову. Мне показалось, что еще и очки солнцезащитные на морде. Оперская чуйка мигом сигнализировала, что мужик этот нечист на руку. Зачем добропорядочному гражданину бегать сломя голову среди бела дня?
Я вылез из «копейки» и гаркнул:
— Стоять! Милиция!
Мужик оглянулся, замер на мгновение, а после еще пуще припустил, перемахнув через забор палисадника, и выскочил на улицу Ленина.
У меня сработал инстинкт преследования, как у гончей, и я сразу рванул за ним, по пути расстегивая кобуру. Перескочил через заборчик, пригнувшись, пролетел под кустами колючей акации, выскочил на улицу и увидел, как в закрывающихся дверях автобуса мелькнула спина в штормовке. Черт! Повезло ему…
Автобус заскрипел, заурчал, хрустнул передачей и стал набирать скорость, отъезжая от остановки.
— Стой! — махнул я водителю, но тот не увидел, и автобус увез этого странного мужика.
Бахнул из ПМ в воздух, но выстрел растворился в открытом пространстве и прозвучал как хлопок автомобильного глушителя при позднем зажигании двигателя. На такие звуки шоферы не обращают внимания.
Я огляделся — попуток нет, улица как назло вымерла. Быстренько вернулся к служебной машине, хотел завести и догнать автобус. Шансов мало, что беглец будет еще там, скорее всего, уже готовится сойти на ближайшей остановке, а она вот-вот уже будет — у нас длинных перегонов нет. Только сел и остановка. Но все равно решил рискнуть, как вдруг из редакции выскочила растрепанная и испуганная девушка. Если бы не лохматость и бледный вид, то ее вполне можно было бы назвать симпатичной.
— Товарищ милиционер! — сходу бросилась она ко мне, опознав каким-то образом по моему виду правоохранителя. — Вы же из милиции! Помогите!
— Что случилось? — опешил я.
— Захара Елизаровича… Нашего уважаемого редактора хотят убить! — она отрешенно махнула на распахнутую дверь редакции.
— Где? — крикнул я и без промедления бросился внутрь здания.
Но в холле меня встретила тишина и пустота, лишь нервно дергается под потолком неисправная ртутная лампа да где-то слишком сильно дребезжит комнатный вентилятор.
— Кого убивают? — я недовольно обернулся на девушку.
— Все в порядке, молодой человек, — из кабинета напротив вышел интеллигентного вида пожилой мужчина в коричневом костюме-тройке. Не затасканном и не залоснившемся, а, казалось, только с иголочки.
Такие выходные костюмы имелись у советских граждан (и тройки в том числе), но надевали их по особым случаям — на торжества и праздники, а на повседневку не носили, берегли. А этот редактор — прямо аристократ советского пошиба.
— Вы главный редактор?
— Да… Я хочу написать заявление.
— По поводу? И как вы поняли, что я из милиции? — я повернулся к девчонке, вопрос, по большей части, предназначался ей.
— Ну как же? Вы же Александр Александрович Морозов. Ася столько рассказывала. Мы много про вас материала выпустили. Все комсомольцы в нашем оперативном отряде Зарыбинска хотят быть похожими на вас. Даже думали пригласить вас на собрание, чтобы вы на своем примере, рассказали…
— Понятно… — прервал я, убирая пистолет в кобуру. — Ну, а теперь по делу поговорим. Что у вас случилось?
От автора
Друзья! Сегодня вышел 3-й том моего цикла «ЗАВОД»!
Матерый попаданец очутился в СССР и должен предотвратить катастрофу на оборонном предприятии. ОН в молодом теле, но всего лишь ученик слесаря.
На 1 том скидка! https://author.today/work/386806
Глава 10
— Захара Елизаровича убивать приходили! — выдохнула Зина с круглыми глазами. — Бугай вот с таким ножом и вот с такими ручищами. Он и меня схватил за волосы, швырнул, как перышко. А девочка не слабая, я нормы ГТО сдала.
— Так вы, получается, потерпевшая? — я скосил взгляд на комсомолку и оценивающее ее рассматривал.
Обычная девчонка, ее бы прихорошить и порядок на голове навести, то вполне себе привлекательная будет.
— Да я-то что, он же к нашему шефу пришел… меня на пол кинул, а сам идет на него с ножиком. Я так испугалась, так испугалась! — тараторила девчонка. — Вот если бы Захар Елизарович не направил бы пистолет, точно бы убил… ой, мама! Как страшно было!
— Зина, — испуганно поморщился редактор на подчиненную.
— Что? Я же всю правду рассказала! Так и было!
— Какой-такой пистолет? — прищурился я на интеллигента.
— Да Зина напутала, не было пистолета, — пожал плечами Артищев, крутя пуговицу на жилете.
— Ой! Я лишнего наболтала, да? — девушка закрыла ладошкой рот, как ребенок, который говорит неправду и наивно старается это скрыть.
— Граждане потерпевшие, тут я буду решать, что лишнее, а что нет, — я повернулся к редактору и строго добавил: — Оружие на базу.
— Что? Что вы сказали? — не понял тот, видимо слишком уж интеллигентный.
— Я говорю, пистолет сюда, мне давайте.
Артищев вздохнул, поплелся к себе в кабинет. Мы за ним. Редактор вытащил из ящика стола «Вальтер», протянул мне.
— Теперь изымете, да?
— Ого… Интересный экземпляр, с войны еще. Сомневаюсь, что у вас есть на него разрешение, не похож он на наградной. И гравировочка немецкая.
Я повертел пистолет в руках, вытащил магазин, он оказался пустым.
— Патроны были? — спросил я Артищева.
— А зачем? Пистолет все одно неисправен. Ударно-спусковой механизм поврежден, боек укорочен. Это своего рода макет для коллекционеров, сделанный из боевого оружия.
— Вы что, коллекционер?
— Нет… Такого добра мне даром не надо, не люблю огнестрельное оружие. Да и все немецкое тоже ненавижу.
Я с выражением на него посмотрел, и он добавил:
— Товарищ просил помочь приобрести, а сам недавно умер. Так и остался пистолет у меня. Прижился.
— А теперь он пойдет на уничтожение, — сказал я. — Изымем у вас. Основные части у него целые, его можно отремонтировать, поэтому — штука сама по себе криминальная, все же я его заберу у вас.
— Что мне за него будет? — сокрушенно вздохнул редактор. — Штраф? Или что похуже?
— Ничего… Не волнуйтесь, — я сунул пистолет в карман. — Официально я ходу не дам этому случаю, если вы поможете мне поймать того, кто приходил сюда с ножом. Кто это был?
— Он скрывал лицо, очки надел темные, дурацкий шарф повязал, — стал рассказывать Артищев. — Но я все равно понял, что видел его в первый раз.
— Уверены?
— Да, я видел его, как вас сейчас. В какой-то миг у него сползли очки, и я заглянул в его глаза. Это было страшно, я вам скажу… Я войну прошел, хоть и не воевал с оружием, но сегодня снова увидел смерть в лицо.
— Что он говорил?
— Да ничего, просто угрожал…
— Почему он напал на вас?
— Я даже не могу предположить… Может, из-за статьи какой-нибудь изобличающей в моей газете. В нашей рубрике «Народный контроль» мы нередко публикуем и высмеиваем разные неприглядные факты в отраслях торговли и снабжения. Нечистых на руку директоров бьем, так сказать, бичом коммунистической прессы.
Он развёл руками — мол, это всё.
— Хм… Если бы за это резали, то всех сотрудников журнала «Крокодил» у нас бы давно на тот свет отправили, и не по одному разу. Вспоминайте, Захар Елизарович, может, враги у вас имеются — или раньше были?
— Нет у меня врагов, только дед Аркадий, сосед по даче, собаку дурную свою выпускает, мы с ним иногда, так сказать, дискут