— Что скажешь? — подбодрил я Загоруйко деловым тоном. — Извращуга? Надругательство? Или маньяк-хохмач?
Валентин внимательно разглядывал рисунок. Палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек. Только человечек с сиськами.
Схематичный и примитивный, как план эвакуации у нас в отделе.
— Нарисовано, как на детском рисунке. Это… женщина, — пробормотал он.
— Мы это и без тебя поняли. Что в руке у неё?
— Хм… Похоже… Похоже на весло? Нет?
— О! И правда весло! — воскликнул Веня. — Это знак!
— Какой ещё знак?
— Случай был: мальчик выжил в кораблекрушении, а отец погиб. Пацан вырос и начал убивать тех, кто тогда спасся, вырезая на груди жертв весло!
Я скептически хмыкнул.
— И где же это было?
— В книге. Точнее, в роман-газете читал! Детектив зарубежный.
— А-а… Ну понятно… Только у нас не просто весло, а баба с веслом. Что это значит? Думайте товарищи, думайте…
Внезапно Веня хлопнул себя по лбу.
— Так у нас на городском пляже статуя есть! Женщина с веслом!
Я взглянул на него.
— Вот это уже интересно.
— Сан Саныч… — подал голос Тулуш.
Я повернулся к нему.
— Что?
— Мухтар что-то чует.
Пёс всё так же стоял у края тротуара, вот только шерсть на загривке у него была слегка приподнята. Я частенько давал Тулушу поводить Мухтара по следу. Когда самому не получалось выезжать на банальные кражи, когда дел по горло, нашел провожатого своему любимому псу. Они как-то сразу спелись, словно давно знали друг друга. И вот теперь, пока я разглядывал загадочный знак на груди убитого, не заметил, как Тулуш, взяв инициативу на себя, провел пса по периметру, обследовал территорию. И он что-то учуял.
— След? — спросил я.
Тулуш кивнул вдаль:
— Туда.
Я посмотрел в сторону городского пляжа, как раз в том направлении тянул Мухтар. Но я не давал ему занюхивать след, он сам что-то учуял. Значит, унюхал нечто знакомое. Что это может быть?
— Ну что, товарищи, — сказал я, поправляя фуражку и перехватывая поводок Мухтара, — пора проверить, что нам хочет сказать эта ваша баба с веслом…
Глава 13
Пляж, покрытый опавшими тополиными листьями, уныло перекатывал их по сырому осеннему песку. Волны лениво лизали берег, будто не решаясь забрать с собой то, что осталось от лета.
Мы направились прямиком к ростовой статуе — старой, ещё пятидесятых годов, но закрашенной в ослепительный белый цвет слой за слоем, словно кто-то пытался спрятать её возраст.
Женщина с веслом смотрела на нас с лёгким изумлением — не ожидала, что целая делегация, да ещё во главе с собакой, вывалится из УАЗа прямо перед ней.
Мухтар первым подошёл к статуе, натянув поводок до предела. Деловито обнюхал основание, даже рефлекторно занёс лапу, но, вспомнив, что он на работе, а не на прогулке, сдержался.
— Похожа на ту, что у Чижикова на груди? — задумчиво пробормотал я, обходя монумент кругом и соображая, что же Грицук хотел этим сказать.
— Саныча! — вдруг выкрикнул Тулуш.
Я обернулся. Он уже вскарабкался на постамент, словно снежный барс на скалу, и что-то внимательно разглядывал в небольшом зазоре между рукой статуи и веслом.
— Тут что-то есть! Бумажка!
С этими словами он извлёк из щели смятый, свернутый листок.
— Записка, — констатировал Загоруйко, перехватывая её у Тулуша.
— Что там? — я приблизился.
Криминалист пробежался глазами по тексту, замер и покачал головой.
— Сан Саныч… я это вслух не могу прочитать. Сам посмотри.
Я взял бумажку. Угловатые, словно выдолбленные на камне, печатные буквы выведены химическим карандашом:
«НАЧАЛЬНИК, ТЫ СЛЕДУЮЩИЙ».
— Угроза, — тихо выдохнул Загоруйко. — Это написал убийца. Но зачем? И кто он?
— Известно, кто, — хмыкнул я, вглядываясь в буквы, пытаясь выудить из них хоть какие-то зацепки. — Грицук.
— Но зачем угрожать тебе? — недоумённо спросил Валентин. — Сбежал из больницы, логичнее было бы залечь на дно или покинуть город.
— Грицук — злобная и мстительная тварь, — сказал я, сжимая в пальцах записку. — Однажды он уже приходил по мою душу, но не получилось. Я нашёл его дядюшку, нацистского выродка, его пристрелили при сопротивлении. Я гонял Грицука с его дружками от Зарыбинска, гнал их до Мохова, пока не загнал в угол. Лишь Сафрон сбежал. Но я все время был у него на хвосте, а при задержании — Мухтар его покусал. Думаю, этот гад сильно огорчился присутствием в своей жизни оперативника Морозова, который потом ещё и стал начальником. Это его зацепило. Вот и мотив, по-моему, вполне правдоподобный.
Я на секунду замолчал, оглядел собравшихся и добавил:
— Но в этом есть и хорошая новость, товарищи: пока преступник не убьёт меня, он никуда не денется из Зарыбинска.
Коллеги моего восторга не разделили, поежились.
— Мне бы твоё спокойствие, Сан Саныч… — пробормотал Загоруйко.
— А это точно дело рук Грицука? — спросил Гужевой, морща лоб.
Я уже собирался привести доводы, рассказать, что почерк убийцы узнаваемый — один удар ножа, чистая работа. Но тут Мухтар, который до этого только нюхал записку, вдруг ощетинился, оскалил зубы.
— Видишь? — я кивнул на пса. — Он узнал запах своего врага. Молодец, Муха, хороший пёс… хор-роший…
— Да, — задумчиво зажевал губу Валентин. — Похоже, это и вправду он… Жаль, что пальчиков я нигде не нашёл в подтверждение. Но вот, что странно: зачем было убивать начальника ДОСААФ? Какое он-то имеет отношение к мести?
— Прямое, — неожиданно заявил Гужевой, проявив смекалку и догадливость.
Все обернулись.
— Сан Саныч открыл клуб служебного собаководства на базе ДОСААФ, это его детище. Грицук посчитал, что, прибив Чижикова, причинит урон репутации начальника милиции и навредит его начинаниям в этом деле. Вот и вырезал у потерпевшего на груди знак, а здесь, в довесок, оставил еще записку с угрозой.
— Всё правильно, — кивнул я. — Вот только он не знал, что Чижиков — так себе человек и начальничек проворовавшийся. Не буду горевать. Да и сам ДОСААФ только выиграет, если на его место поставить кого-то потолковее. Например, нашего бывшего коллегу, Жору-кинолога. Буду, по крайней мере, ходатайствовать на его счет на всех уровнях.
— Только вот Грицук не особо умён, — не сдавался Валентин. — Он прямолинеен, не способен продумывать хитроумные планы. Кровожадный хищник, чистой воды убийца, но не стратег. А тут такой ход конем.
Я кивнул.
— Ты прав. Ему кто-то помогает.
Я предполагал, кто именно, но вслух пока не сказал.
Тем более, что узнал этот листочек, на котором угроза начертана. Бумага с еле заметным голубоватым оттенком, тонкая, в едва заметную клетку-паутинку.
Не тетрадный лист.
Точно такой же у меня хранится в кабинете — с номером телефона Веры.
Она когда-то вырвала его из своей записной книжки.
В тот же день я принял меры безопасности. Грицук — тварь мстительная, и я был уверен, что рано или поздно он попытается добраться до меня. Вопрос лишь в том, ударит ли напрямую или решит бить по самым болезненным местам — по тем, кто мне дорог.
Я поговорил с Аленой. Спокойно, без лишних слов объяснил ситуацию. Сказал, что на время им с Серым лучше уехать.
— Куда? — сразу нахмурилась она. — Дача есть родительская, но если так — туда Грицук может нагрянуть в первую очередь.
— Я нашёл вам место, — ответил я.
Снять квартиру в Зарыбинске? Да кто тут сдаёт жильё, чай, не курорт. Но у меня был вариант получше.
После смерти Пистона осталась двушка. Никто там так и не жил. Вещи вывезли, двери опечатали, но квартиру пока не передали новым жильцам.
Пистона я отправил на тот свет. Когда я был у него в квартире, ещё не зная, что за обликом алкашика и маргинала скрывается безжалостный убийца, меня удивило одно — слишком уж там чисто для человека, который пил, не просыхая. Даже телефон был, причём с абонентской точкой. Это уже о многом говорило.
Вот и направился я в жилищную комиссию исполкома города, узнать, можно ли временно использовать квартиру в оперативных целях.
Конечно, для начала решил зайти к Эрику Робертовичу.
Обрисовал ситуацию общими словами — нужна квартирка, а для чего — не могу сказать.
— Забирайте себе и делайте с ней что хотите, — махнул рукой Покровский.
Я прищурился.
— В каком смысле, «себе»? Как служебное жильё для ГОВД оформить?
— Нет, в своё индивидуальное пользование.
Эрик Робертович улыбнулся своей фирменной, хитрой улыбкой, от которой не сразу поймёшь, что у него на уме.
— Вы, товарищ Морозов, слишком скромный. Начальник милиции, а живёте в общаге, будто курсант. Квартира свободна, числится в жилфонде города. Я распоряжусь, чтобы вам выписали ордер. Заседание жилищной комиссии как раз сегодня по графику.
Он тут же набрал нужный номер, коротко приказал что-то секретарю. Через несколько минут в кабинет вошла женщина с ключами.
— Поздравляю с новосельем, — торжественно объявил Покровский, протягивая мне связку. — Пользуйтесь. Только прошу в ближайшее же время прописаться там. Пока квартира пустует, мало ли…
Я даже немного опешил.
— Спасибо, конечно… Даже не знаю, как вас отблагодарить.
Покровский махнул рукой.
— Вы уже отблагодарили, Сан Саныч, тем, что заняли место Кулебякина. Городу нужен энергичный руководитель ГОВД. И Вовка, сын мой, нарадоваться не может на ваш кинологический клуб. С Эльбой ходит, готовится стать кинологом.
Я усмехнулся.
— А вы, я так понимаю, хотели для него другого пути?
— Конечно. Хотел, чтобы врачом стал. Хирургом. Но кинолог даже лучше. Если будет брать пример с вас.
— Приятно слышать, — сказал я, убирая ключи в карман.
— За ордером завтра зайдите, или когда удобно. А заселяться можете хоть сегодня.
Я ещё раз поблагодарил Покровского, мысленно отметив, что, когда пойду расписываться, надо бы занести ему хорошую бутылочку коньяка.