— И мудрость учит меня настороженно относиться к лести.
Мы стояли в изгибе между юртами и сейчас никто, кроме стреноженного жеребца, нас не слушал и не видел.
— Никакая лесть не способна приблизится к величию воинской доблести моего друга. Так вот, в знак уважения я дарю уважаемому далеко за пределами каганата Архаю современную боевую кирасу.
Кираса была хороша. Не новая, но китайцы мне её обновили и натёрли машинным маслом, заменили всё потрёпанное, а тот человек, под кого она создавалась, был телосложением точь-в-точь как Архай. Почему, собственно, я её и взял.
Собранная из нескольких пластин, она была примитивным, но действенным аналогом бронежилета. К тому же пластины были начищены до блеска и имели рисунок в виде нейтральных извивающихся узоров.
— Красиво. Я с благодарностью принимаю этот подарок, символ военного дела.
— Да, по поводу военного дела. Уважаемый Архай. А как бы мне тебя попросить выслать разведку к границам каганата?
— Зачем? Нынче в Степи спокойно, — заинтересованный Архай крутил в руках обновку и явно намеревался примерить её сейчас же.
— Есть секретная информация, от моего Предка-покровителя, что на каганат готовится военное нападение.
— Может, ложная тревога?
— Может и ложная. Но хотелось бы спать спокойно.
— Да, тоже верно. За мою длинную жизнь всякое бывало. И гром среди ясного неба бил не раз. И за улыбкой соседа прятались тысячи сабель. А наш солнцеликий, мудрый и отважный правитель в курсе этой информации?
— Нет. Тут я не знаю, как поступить. Полагаюсь на Вашу мудрость, мой друг Архай, как старшего товарища.
— Ну, тогда на правах старшего я считаю, что… разведчиков вышлю, лёгкими отрядами, даже и за пределы каганата, в крайнем случае скажут, что охотились и увлеклись погоней, это допустимо по обычаям. Но пока информация не подтвердится, пусть великий каган празднует себе.
— Пусть празднует. А я тут ещё кофе привёз, сахара и табака. Кубинского.
— Ого! Куба — это где? — вопросы не помешали Архаю принять подарки, ничего не упуская. По местным меркам я передал ему кофе, табака и сахара на целое состояние. Кстати, именно они станут первыми товарами для торговли в каганате.
— Это прямо очень далеко, там пальмы, там круглый год жарко и играет музыка, а люди пьют ром, танцуют и улыбаются.
— Мда. Иной раз хочется просто в таком месте оказаться… где соседний хан не хочет тебе ночью кишки выпустить. Можно даже и без этих пальм с музыкой.
Мы распрощались, он пошёл проветриться, радостно присвистывая себе под нос и чуть покачиваясь от тяжести подарков, я же вернулся в пиршественный шатёр.
Теперь меня интересовали англичане.
Смотря попеременно то на них, то на дядю Мишу, я понимал, что наш военный линкор с Чёрного моря выдавливает торговый флот Англии на окраины событий. Степняки — люди, не лишённые восточной хитрости, но в такие минуты вели себя откровенно.
К тому же, как носители иных языков, они наивно полагали, что ни англичане, ни русские их не понимают, однако англичане, которые сидели с поистине непроницаемыми лицами, пили чай и джин, никак не могли считаться тупыми.
От тех даже обрывочных фразочек и полноценных разговоров, что велись за столами, оба они, особенно тот, который молодой, постепенно мрачнели.
Да, Юба брал подарки и даже дал им статус министров, дальше они завязли, как в болоте. В то же время в действиях английских групп была очень рациональная логика. Они продавливали свои интересы.
Вообще, англичане всегда действовали комплексно. Подкупали, угрожали, вели войны, обманывали, сулили, торговали. Всегда с выгодой для себя, подчас купленной чудовищной ценой. Чего только стоит почти каждый год голод в колониях, уносящий жизни миллионы аборигенов.
А всё почему? Потому, что за то, чтобы вместо зерна посеять культуру, которую потом за гроши продать английским купцам, элита получила свой откат, а народу было нечего жрать.
Если тот парняга, Симменс, не сильно мне врал, то тут присутствовали майнеры и трейдеры. Их интересуют полезные ископаемые и торговля, чтобы получать реальный доход от каганата, не считаясь с его интересом.
А что на выходе?
Единственный пока что ходовой товар у местных — мясо. И он уходил в направлении русских заготовителей. Переговоры о том, чтобы англичане построили тут завод по упрощённой консервации и закупали мясо, ни к чему не привели.
Степнякам не был интересен завод и значительное усложнение продаж. У них было просто — вырастил, перегнал, продал, получил деньги, купил то, что им надо.
Мой торговый пост, о котором они ещё не знали, эту схему не ломает, а даже наоборот, упрощает. В перспективе продать мясо и купить что-то, можно будет не выезжая за пределы каганата.
В этом смысле англичанам было уже нечего ловить.
То же самое происходило с основным товаров алтайцев, более коренного населения — шкуры ценных пород. Они продавали их на север, их вполне себе устраивали цены. Вариант, чтобы они продавали тот же товар, но дешевле, местным совершенно не нравился. У них была выстроена сезонная логистика (летом охота, зимой вывоз и продажа).
Майнинг вообще было крайне сложно организовать. Да, Юба, скорее всего, ничего не возражал против парочки шахт (с его точки зрения, «полезные ископаемые» просто валялись под ногами и были никому не нужны).
Но отсутствие дорог для вывоза руды, какой бы ресурс ни добывался, сложность в доставке оборудования, а главное — полное нежелание местных трудиться за гроши на шахтах, как это принято у англичан, выбивало из-под этого бизнеса все опоры.
Чему тут радоваться? Англичане продолжали на что-то надеяться и «ловить ветер». Но к этому прибавлялось то, что местные их ни в хрен не ставили, а тут ещё и русский нарисовался, весёлый, жизнерадостный, рассказывает байки, вызывает уважение у местных охотников и знати.
Жопа.
Но англичане не те, кто запросто спустят нам это положение дел. Жопа — штука всеобщая.
Глава 20Практическая геометрия
Юрта даже в профессионально сложенном состоянии занимает целую телегу. И это ничем не похоже на уложенную палатку, хотя она наверняка её прямой предок. Поэтому я купил сложенную юрту вместе с самой телегой, но без лошади и переместил при помощи Шило всё это кочевое счастье.
Николая на месте не было, поэтому телегу я бросил и пешком пошёл в направлении «большой стройки».
Бывает, когда видишь что-то и прямо душа радуется.
Очень странное чувство, в случае если видишь карьер выработки Стойленского ГОКа, одну из самых больших рукотворных ям на Земле. Говорят, Мир ещё больше, но его я не видел. Вроде бы, всего лишь карьер, только очень большой, а с другой стороны — результат усилий людей.
Конечно, не будь там очень хорошей железной руды, хрен заставишь людей планету ковырять, а так — могём.
Вот и сейчас. Лес был как лес, только птицы куда-то подевались. Звериная тропинка, а её всегда можно отличить от человеческой тем, что ветки на небольшой высоте висят, «ходокам» не мешают (разве если бродят не лоси), вела вдоль реки. Через какой-то километр я увидел будущий «скромный торговый пост на сотню душ».
Это была стена, как скала, только неестественно ровная, которая поднималась из леса, совершенно неожиданно и внезапно, как трехэтажная дача неподкупного начальника ГИБДД посреди заповедника.
Стена была прямой и ровной по верхней кромке, как струна, как гигантский лист бумаги.
Посреди стены располагался арочные проём для ворот, сами ворота мне ещё предстоит организовать. Ну, в крайнем случае попрошу элементаля их пока что блокировать большим камушком.
Я поднялся по наклонной насыпи и прошёл внутрь ворот. Расстояние от края до края стены было так велико, что для перемещения внутри города мне нужен по меньшей мере велосипед, а то и автомобиль.
Передо мной раскинулся громадный, плоский как стол, изумительно ровный прямоугольник.
Четыре километра в длину, это примерно час ходьбы, так что транспорт действительно нужен, жаль возможности Шило заканчиваются примерно на тонне с небольшим, то есть столько сколько весит двигатель для трактора и отдельные узлы будущего козлика.
Шило отчего-то упрямился и категорически не желал расти в уровнях далее. Учитывая, что он не вполне разумен, объяснений тоже никаких не было. Так что рассчитывать на повышение грузоподъёмности не приходится.
На прямоугольнике всё ещё были деревья и трава, но их стало меньше, часть из них элементаль кристаллизовал в раздробленную породу или монолитный плотный камень. Сейчас самого элементаля на месте не было, так что, побродив немного, я преисполнился просто какого-то детского восторга от проделанной им работы.
Готовый фундамент под город, размера четыре на два с половиной, это результат труда людей за годы и годы. Элементаль, которому это всё тоже далось нелегко, справился за несколько дней.
Проведены осевые дороги, он просто уплотнил до состояния высокопрочного бетона камень вдоль реки и поперёк. Пока народ Юбы вовсю гульбанил, самоотверженно боролся с зелёным змеем путём его уничтожения, хлеща напропалую кумыс, пиво и вино (всё же степняки такими уж маньяками кумыса не были, легко потребляли и другой продукт), я наслаждался одиночеством и ласковым тёплым ветерком по дороге в портовую зону.
Туда тоже вели арочные ворота, пространство такое большое, что там поместился бы небольшой город. Вот эта зона оживёт первой, при условии, что водный элементаль справится со своей задачей.
Тут, в портовой зоне я почувствовал близость элементаля земли. Он безмятежно спал на берегу, выравниванием которого он и занимался.
После того как закончит с выравниванием, будет прямой каменный уступ, этакая ступень, так что корабль будет идти вдоль портовой зоны на расстоянии пары метров без риска черпануть днищем о прибрежные камни.
Другое дело, что у города нет пляжа… Но сибирский климат не очень располагает. Придумаю что-то.