Степняков живо заинтересовал плакат, но никак не документы.
Мне кажется, что изнутри ящиков с боеприпасами было бы уместнее писать: «как только была выдернута чека, мистер граната вам более не друг», а не деваху с большим разрезом, которая демонстрирует непропорционально нарисованный патрон.
Я достал патрон, показал степнякам.
— Танымак? — спросил я их, они неопределённо пожали плечами.
Потом я достал бутылку виски, отвинтил, понюхал, передал вместе с пробкой старшему степняку.
— Танымак?
Второй танымак, то есть «понимаешь?» вызвал некоторую задержку, они принялись обнюхивать виски и даже попробовали на вкус. В целом степняки отлично знакомы с концепцией алкоголя, а не спешили отвечать они для того, чтобы вместе с бутылкой отойти на несколько метров прежде, чем подтвердить своё понимание.
— Сен! — я показал на старшего, тот подошёл.
Я показал ему на накладную, дал ручку и показал, что расписываюсь. Конкретно этот степняк, судя по хитрому прищуру (бутылка уже исчезла из вида), представлял себе, что такое документ, и даже, возможно, умел читать и писать (но не по-английски, само собой), но — включил дурачка.
Попытки с шестой я добился того, чтобы он поставил в поле директор грузополучателя — крестик.
Забрал себе одну накладную, вторую вручил ему.
— Кайда? Куда есть отнести груз? — спросил я его.
Из лагеря к нам уже ехало ещё по меньшей мере человек пятьдесят степняков. Всё же самолёт штука интересная.
Я показал братьям круговое движение.
— Джонас, Мастерс, летс гоу ин де скай. Андестенд?
— Андестенд, — с суровым рязанским акцентом согласился Варварий и кивнул брату. Они прыгнули в самолёт.
— От винта! — проорал Фёдор.
Степняки растерянно смотрели то на самолёт, то на меня, то на ящики. В их сознании ящики были важнее приказа на наш арест или причин к тому они не видели. И всё же сейчас мы разделялись.
К тому моменту, когда толпа степняков пересекла ручей, который протекал по границе стойбища, самолёт разогнался и невозбранно оторвался от земли, весело помахивая хвостом с намалёванным на ней гербом мутной торговой компании.
А я остался внизу, вместе со своей адвокатской улыбочкой и ящиком патронов.
Интерлюдия 1
Я смотрел на приближающуюся толпу степняков с двойственным чувством. С одной стороны, какой-то внутренний голос пессимистически говорил: «Я так и знал!». С другой стороны, всё-таки криминальные братья выбрали час «прилёта» достаточно хитро, это было время ужина у степняков, когда все садились харчеваться и даже самолёт не мог оторвать их от потребления своих пловов, каш и прочих жирных острых вкусностей.
Опять же, с третьей (или всё ещё с первой?) стороны, вот скачет неуправляемая толпа полудиких ногайцев, большое скопление людей, которое никак невозможно контролировать. Что делать?
Я на волне интуитивного вдохновения подхватил ящик с виски, тоже из лёгкого дерева, с крышкой, которую откинул, приподнял на руке и шагнул не от толпы, а к ней, даже в неё. Таким образом я оказался не на острие толпы, не перед ней, а внутри.
Я брал и подавал степнякам, мимо которых шёл, бутылки виски, одну за одной, похлопывал по крупам и полностью игнорировал властные выкрики где-то в стороне.
А перед толпой оказался тот степняк, которых держал в руках слегка помятую накладную и что-то бормотал.
Мелькали лица, руки. Протягиваю очередную бутылку, лавирую, люди хватают, что-то говорят, спрашивают, а блаженный я, похлопав ближайшего коня по крупу, улыбаюсь как жених на свадьбе. Всё это не переставая двигаться, последние две бутылки сразу двум конникам с обнажёнными саблями, бросил под ноги пустой ящик, шагнул между почти сомкнутых коней и с облегчением активировал Шило.
— Ну как оно? — больше я не сказал, от ветра закашлялся. На вершине башни было изрядно ветрено, зато просто сумасшедший вид на окрестности.
Иван Иванович бросил на меня короткий взгляд как человек, который занят делом, и совершенно не желает отвлекаться на праздный трёп.
Он был один и подняться сюда ногами было довольно-таки долгим процессом, ведь высота башни — как хороший небоскрёб. Ушло на это, наверное, половину времени
Я расслаблено присел и прикинул, что лететь обратно самолёт будет полтора часа.
— Пробуй, Ефимыч, — вдруг подал голос Иван Иванович.
— Что?
— Ну, подключение пока на живую скрутку. Если всё работает, буду изолировать, закрывать кожухи и так далее. Но надо проверить связь.
Я достал мобилет и набрал… В голову никто не шёл, так что после некоторых колебаний, позвонил мистеру Хокшилду.
— Хай, мэй ай спик виф мистер Хокшилд. Вис из мистер Филинов.
…
— Да. Надеюсь, Вы не звоните сказать, что кто-то из моих недругов внезапно воскрес?
— Нет, все они всё ещё мертвы. Но мне нужен совет.
— Давайте, если не долго, я не питаю тёплых чувств к вашему городу и его жителям.
— А я сменил город. Вот, в Южном Алтае поселился. Кстати, об этом, мистер Хокшилд, не знаете, за какими полезными ископаемыми могут охотиться Ваши соотечественники англичане, до такой степени, что даже развязали войну?
— Я не отношу себя к англичанам, это для начала. Мы — боливийцы, — с большим апломбом ответил он с безупречной английской тональностью.
Ага, коренные такие, типа лесных ацтеков, подумал я, но дипломатично промолчал.
— Кроме того, это банальный вопрос, глупый. В Алтае есть золото. Не Клондайк, конечно, но добывать можно. Вполне рабочие запасы.
— Предсказуемо.
— Наш разговор окончен? — холодно осведомился Хокшилд.
— Нет, у меня вопрос есть ещё крошечный вопрос по вольфраму.
— А что вольфрам?
— Мои ребята нашли некоторое количество, можно сказать — добыли.
— На Алтае?
— На Изнанке в окрестностях Кустового, — привычно соврал я.
— Ну, вольфрам хороший металл, тугоплавкий, прямо очень тугоплавкий, с ним трудно работать, прочный, тяжёлый.
— А ценный? Буквально, он дорогой?
— Ну уж не как золото, само собой. Но редкий, он же представляет ценность для оружейной промышленности, это основа для сплавов сверхпрочной брони и сердечников для точной артиллерии. У Вас в империи всего три или четыре предприятия его добывают и принадлежат они семье сами знаете кого.
— А олово у нас есть? Ну то есть, я считаю, что если у нас есть олово, то было бы логично, чтобы его добывали Вы, ведь Вы же из рода оловянных баронов.
Мой собеседник задумался.
— Да, олово есть. Но мне надо подумать над таким предложением, если это, конечно, предложение.
— Предложение, — в отличие от юного бизнесмена мне надо было наполнять каганат жизнью, активностью, работой, а не думать, как заработать в моменте.
— Я Вам наберу. До свидания и хорошего Вам дня.
— Да уж, — утомлённо пробормотал я трубке с гудками разорванной связи, — хороший день мне не помешает.
— Так, работает, значит я всё изолирую, а потом отдохну, тут идти пешком как в соседний город. Как там всё прошло в Степи?
— Красный Сумбул жутко гостеприимное место, насилу отбились от предложения отужинать.
Близился вечер.
Интерлюдия 2
Хан Каратай тягуче смотрел на экран, во время разговора подолгу замолкал.
Они беседовали при помощи мощного и дорогого артефакта, на боку которого было написано «Oxford. Visual two-sided», запакованного в низенький шкаф с широкими створками, если раскинуть, то будет мутный экран, как у старого советского телевизора и окуляр камеры. Такая комбинация магии и технологий, вполне себе удобно, чтобы поговорить с собеседником, находящемся в своем особняке в пригороде Лондона из походной юрты.
Собеседник его был человеком сдержанным и понимал, хотя не говорил вслух, что старому хану нужно время чтобы привести в чувство свои разболевшиеся тазобедренные суставы и вся задержка армии происходила из-за этого, а не того, как казалось солдатам, что происходит подготовка и сбор ресурсов.
— Всё же это странно, сэр Лэнсдаун.
— Вы проверили патроны?
— Да, сделали несколько десяток выборок, отстреляли силами добровольцев. Всё штатно, стреляют, попадают, пули обычные, точность обычная, посторонней детонации нет. Наши и ваш маги исследовали, посторонней магии тоже нет.
— А ящик?
— Послал запрос по линии безопасности по серийному номеру. А так, стандартная маркировка, насколько я разбираюсь, — хан при разговоре стоял и плавно переносил вес с ноги на ногу, как научил его китаец-доктор, сопровождающий в военном походе. Получалось лёгкое гимнастическое упражнение, призванное облегчить боль от чуть деформированных суставов, которые в конном походе (а хан проводит в седле почти всё время, разве что спит не в нём), подвергаются большой нагрузке.
— Кроме того, виски…
— Был ещё и виски? — аристократически приподнял бровь лорд Лэнсдаун.
— Да. Его тоже проверили маги и… тут уже десятки добровольцев. Всё обычно. Даже я попробовал, этакий слегка вонючий аутентичный шотландский виски, я такой не люблю. Никакой магии, никаких ядов.
— То есть, получается, прилетел самолёт с маркировкой MA, выгрузил ящик патронов, ящик виски.
— Три ящика, — скрупулёзно поправил хан.
— Три. И всё это казалось настоящим.
— Да, у них там даже была накладная.
— И Вы думаете, что это были диверсанты?
— Не знаю даже, что думать. MA не подтвердила, что отправляла груз.
— Не подтвердила? — меланхолично спросил лорд, так, как будто английская компания была не в его ведении, а под прямым руководством хана.
— Не подтвердила, — нейтрально мотнул головой хан и сделал пару приседаний. — Но и не опровергла. Может быть, это одно из их второстепенных подразделений, запоздало выполняет приказ? Или чья-то инициатива на месте, чтобы списать на нас патроны и попасть в общую отчётность? Я Вас прошу, лорд, Вы там разберитесь с ними. Если бы они не исчезли, мои английские наблюдатели смогли бы с ними побеседовать, а так…