Выдохнул. Баранов и водитель терпеливо ждали, отчётливо понимая, что пишу я на имя правителя, такое можно и подождать.
В любом обращении к инстанциям, будь то сельсовет или правитель крупнейшей империи (по разным методам расчётов самой большой была или Британская с колониями, или российская), надо бы уже прийти к просительной части, то есть, ну рассказал я о своей злой судьбине, ну доложил о беде. А хочу-то я от адресата чего?
Учитывая изложенное, прошу согласовать цену в 74 рубля за грамм, вывоз силами покупателя, приёмку первичную на месте, оплату в момент первичной приёмки, но до вывоза, на счёт продавца/поставщика в полном объёме.
Прошу дать указание на совершение сделки по таким условиям и в кратчайшие сроки.
Дописал, поставил подпись, печать своим перстнем и дату.
Передал это Баранову.
— Это Вам к донесению, к рапорту. В качестве приложения. А второе приложение… Есть у нас по дороге банк?
— Найдём, — уверенно громыхнул Баранов.
…
Первый банк я забраковал. Это был банк Берклей. Мы остановились, я прямо из машины позвонил управляющему банка Берклей в Кустовом.
— Добрый день, Александр Велиевич!
— И Вам, Аркадий Ефимович. Как Ваши дела?
— Да вот, я в столице. Хотел у Вас спросить. Вот у меня счёт в Вашем отделении. А могу я с этого счёта снять деньги из Московского отделения банка Берклей?
— Можете. Мы, по сути, один банк, просто разные отделения.
— И зачислить туда тоже можно?
— Ну, зачисление будет на Ваш счёт, сделать можно хоть из Москвы, хоть из Лондона.
— Понял. Как там мой башкирский подопечный?
— Заболел, но завтра будет на работе. Что-то передать?
— Думаю, его надо готовить к отправке в каганат.
— Ой, Аркадий, такой человек мне уже самому нужен. Светлая голова!
— Договоримся! — я завершил разговор.
— Банк Берклей не подходит, — резюмировал я Баранову.
— Это чем же он плох?
— Это английский банк. Представьте, что я деньги от продажи золота зачислю в английский банк? Воюя с англичанами? Во-первых, меня никто из императорского руководства не поймёт. Подумает, что я или дебил, или предатель. Во-вторых, честные джентльмены англичане в мгновение ока придумают на меня какие-то санкции и деньги отнимут.
— Что ещё за санкции?
— А есть такое слово. Нет, банк нужен отечественный.
Второй оказался Российский земский банк.
— Пошли вместе, полковник.
Баранов заворчал, но пошёл.
В банке я за пятнадцать минут открыл на своё имя счёт и положил туда пятьдесят рублей.
— Будут ещё на счёт поступления? — осведомилась улыбчивая девушка-оператор.
— Будут некоторые, — я попросил два экземпляра своих банковских реквизитов, один из которых передал Баранову.
— Это второе приложение к Вашему рапорту-донесению.
— То есть Вы шли к главному казначею империи, заведомо не имея счёта, куда Вам платить? — быстро сообразил полковник. — Сразу знали, что никакой продажи не будет?
— Догадывался. Не первый день с чиновниками работаю, — мы вышли из банка и сели в машину. Водитель завёл двигатель, но не трогался, ждал указаний, куда двинемся дальше. — Скажите, господин полковник, с учётом того, что я самовольно убываю, Вы мне того волшебного транспорта не дадите?
Он отрицательно покачал головой.
— Вообще странно, Аркадий Ефимович, что я Вами занимаюсь. По идее, это МИДовские должны хлопотать.
— Они не справятся. А вдруг нападение? А Вы из пулемёта стрелять умеете.
— Смешно. Но в каждой шутке есть урок для добра молодца.
— Да. Это шутка только отчасти. Наверное, так сложилось, что Вам со мной морочиться. Того и гляди, Вам поручат на кеппере золото забирать. Какая у него грузоподъёмность?
— Хотя официально я к истории с золотом отношения не имею, — угрюмо засопел Баранов, — но понимаю, что речь идёт о двадцати тоннах. Столько кеппер не потянет. Но Вы не волнуйтесь за императорскую авиацию, всё-таки найдём, чем отвезти, ещё и истребителями сопроводим. Куда Вас довезти?
— До отеля, если можно.
В отеле я полистал телефонный справочник и нашёл там закупочную алмазную компанию, которая принимала обработанные и необработанные алмазы от населения.
Снова нанял машину с тем же молчаливым водителем, и мы поехали в местный De Beers (самая крупная корпорация по алмазам в моем мире в масштабах планеты).
…
— Я бы хотел продать что-то из этих камней.
Я развернул большое полотнище и стал доставать. Признаться, я всё это сделал сам, кроме алмазов, которые забацал мне элементаль. Итого он сгенерировал двадцать восемь крупных камней. У каждого была приклеена бумажка с инвентарным номером. У меня был изготовленный мной же реестр, в котором все камни имели номера вроде П0111 или А045 и разные даты, которые должны были означать, что добыты они в течение пяти лет.
— Макар, закрой дверь и стань охраной, — важный клерк, минуту назад спокойный как рыба, при виде таких алмазов позволил себе заволноваться. — Откуда у Вас всё это?
— Я министр иностранных дел каганата Южный Алы Тау. На все камни есть документы.
Я показал и удостоверение, и реестр, свидетельства о добыче на алтайском и русском языке на каждый камень (мне Канцлер сразу сто штук сделал) с печатью кагана (её мне тоже изготовил Канцлер, на всякий случай сразу две).
— Камни существуют официально.
— Добыты в вашем каганате?
— Да. Место разработки засекречено.
— Никогда про него не слышал. Но камни вижу своими глазами. Необработанные. У нас нет суммы в наличии, способной оплатить Ваши камни. Но мы бы хотели…
— Кто учредитель Вашей компании?
— Зачем Вам это? — спросил клерк подозрительно.
Было странно, чтобы проверяли его, а не он.
— Я не ошибусь, если окажется, — я нарочито осмотрелся, мы в кабинете одни, — что главный держатель акций — наш государь?
— Если знаете о таком, то зачем говорить вслух?
— Затем, что о такой крупной продаже доложат, так что пусть доложат, что Бугуйхан знал, кому продаёт камни. Какие мы можем оформить прямо сегодня?
— Я с Вашего разрешения сфотографирую все. Могу сегодня же оформить этот и этот. Выйдет… Согласитесь на семьсот тысяч?
— Соглашусь, — в отличие от рынка золота, рынок алмазов был мне пока что незнаком, но закупщик-то солидный!
— Мы оплатим Вам наличными прямо сейчас. Документы оформим. Как бы нам у Вас купить остальные?
— А Вы запишите мои данные, я готов придержать камни и никому не продавать, подождать Вас. На безналичный расчёт тоже готов. Но, давайте всё последовательно…
…
Я продал два камня и у меня образовалась громадная сумма, так что я заехал в банк и инкассировал полмиллиона, то есть положил на счёт. Оттуда я позвонил в аэропорт и узнал, что за две с половиной тысячи могу зафрахтовать самолёт. Сразу же согласился:
— Бронируйте.
— Мы так не работаем. Приедете до семи вечера, покажете деньги, внесёте в кассу и только тогда полетите в свой Челябинск.
— А до Кустового?
— Это будет уже три тысячи сто рублей, — ответила женщина на той стороне.
— Беру. Бронируйте.
— Опять-таки, приезжайте, мы всё сделаем. У нас нет и не может быть никакого бронирования самолёта по телефону.
Машина со свистом покрышек лихо остановилась у дома старого француза-ветерана де Жерса.
Он сидел на лавке возле ворот и немного нервно курил трубку. При виде машины он резко встал, держа саквояж и решительно открыл дверь.
— Мерд. Я думал, Вы уже не приедете, Аркадий.
— Как я мог⁈ Я же обещал.
— Что так долго?
— Да… Всякие мелочи задержали. Ну, садитесь, садитесь, — я помог ему вскарабкаться в машину. От него мощно пахнуло ароматами дорогого табака и выдержанного коньяка. На трезвую он не стал ехать, а может это последствия борьбы с русским холодом. Кажется, я везу понимающего друга для Тайлера.
— Добро пожаловать на борт, господин генерал.
— Мерд. Насмотрелся я в Экваториальной Гвинее на местных генералов! Давайте хотя бы до полковника доживём. Трогай!
Глава 17Франтиреры
Самолёт оказался принадлежащим какой-то частной французской компании и от возможности поболтать на родном языке де Жерс пришёл в отменное настроение. Впрочем, стоит упомянуть, что этому так же поспособствовал французский же коньяк Martell, на всенепременной покупке коего он категорически настоял по дороге.
Самолётик совсем небольшой, даже скорее маленький, но уже двухмоторный, в отличие от алюминиевой «птицы» Фёдора. Нас подвезли туда на аэропортовской машине, но экипажа на месте ещё не было. Мы уселись в узком, но сравнительно комфортабельном салоне и стали ждать.
О национальной принадлежности экипажа и самолета мы узнали, потому что, когда экипаж (а это было два пилота и бортмеханик) приехал на такой же машине, то первый пилот вышел с нами поздороваться и поговорить.
Моя память подсказывала ситуацию, когда меня и состав угля вёз пьяный машинист. Но он-то делал это регулярно, к тому же паровоз не падает, разве что с рельс сходит. А вот чтобы меня поднимал в воздух самолёт с нетрезвыми пилотами⁇!!
Такое да, такое впервые.
Когда де Жерс и пилот по носам и своеобразному акценту безошибочно и синхронно узрели друг в друге французов, то обрадовались, как разлучённые в детстве братья. И, мать их морально нестойкую француженку, по этому поводу ещё и немедленно накатили.
Через пятнадцать минут, когда мы все уже находились в кабине на откидных стульчиках (первый пилот, звали его Клод-Готье, пожелал, чтобы мы увидели взлёт в первых рядах), я уже был единственным трезвым на борту.
Однако, хвала судьбе, всё прошло благополучно. Умело и явно привычно маскируя акцентом опьянение, пилоты поговорили, вдобавок ещё и пофлиртовали с диспетчерами-девушками, получили разрешение на взлёт, и мы безболезненно покинули столичную землю.
…