Наручники были странными, не похожими ни на что виденное мной в прошлом, с кучей символов, а в явно литой массив металла оков ещё и вмонтированы макры.
Однако моё магические зрение, слабое, но привычное, не показывало ничего особенного в наручниках. Вообще ничего. Странно.
Я лежал на куче мешков и подумал о том, чтобы с неё слезть, а если точнее упасть, когда в дальней части помещения послышался скрип и появился узкий луч света.
Кто-то спускался в помещение, но вне моей зоны видимости.
— Он очнулся! — проговорил молодой зычный голос. Не знаю, кому он это говорил, но я в свою очередь чертыхнулся, потому что не ждал от чужаков ничего хорошего.
Достал из ремня маленький нож и зажав его между пальцами, спрятал среди мешков и стал ждать «гостей». И они действительно пришли.
Само собой, я ничуть не удивился, когда увидел шибко учёного старика в балахоне в сопровождении парочки мордатых парней. В этот раз от них не фонило магией, что тоже было странно.
— Итак, Аркадий Ефимович, или кем бы Вы ни были…
— Дед-пердед, ты стал так, что я тебя не вижу и весь театральный эффект пошёл коню в залу… ну, ты понял.
— Как Вы невежливы, граф, — старик переместился так, чтобы я его мог видеть и сам он внимательно и недоверчиво смотрел мне в глаза, не отводя взгляда.
— С чего бы мне быть вежливым с государственным преступником, вором и головным татем?
— Я свято соблюдаю Закон, но ваш мирской закон мне не важен.
— Дед, ты вообще кто? Уверен, у тебя подготовлена душещипательная история на этот счёт.
— Разрешите, я ему врежу пару раз, — шагнул вперёд один из молодчиков.
— Какие мы смелые, бить лежачих. Ещё и с магией, — огрызнулся я.
— Да я тебя и без магии отделаю, ублюдок, — парень зло блеснул глазами и выпятил челюсть.
— Ну дык давай, отцепи меня и посмотрим, кто кого? Или ссышь?
Парень дрогнул всем телом, но старик жестом оттянул его назад.
— Стоящий в городе артефакт подавления, конечно, чуточку помешал нашим планам по Вашему задержанию, граф, но ничего, мы вынуждено использовали традиционные методы ареста и конвоя.
— Нападения и похищения, так правильнее. Так что там за история, старик? Тебя послали вымышленные дельфины?
— Дельфины тебя и выдали, граф. Дельфины. Видишь ли, во всех мирах, — когда старик говорил, его подручные переставали дышать от благоговения, — элементали, суть запретные и враждебные нашему миру существа, любят общаться с разумными, но находят высших существ, то бишь людей, суетливыми и не интересными собеседниками.
Он величаво заткнулся, чтобы проследить за моей реакцией, но я ничего в ответ не произнёс, лишь скептически прищурился.
— Да, ты не ослышался, граф, или повторюсь, кем бы ты ни был, мы знаем про элементалей.
— Кто это — «мы»? Вы — три разновозрастных гомосека? Где, кстати, четвёртый ваш сексуальный партнёр?
Тот парень, что хотел меня избить, снова побагровел, второй тоже скрипнул зубами. У меня даже возникло ощущение, что я случайно затронул важную струнку их души.
— Мы — Инквизиция.
— Никогда не слышал такое слово. Что это значит? Занимаетесь химчисткой?
— В некотором роде. Наш создатель, Игнатий Святой, говорил, что во многих мирах есть Инквизиция, но в этом мире мы держимся в тени. Мы соблюдаем порядок.
— Порядок? Похитить министра иностранных дел и найома государства — это порядок? Вы — больные ублюдки и подлые преступники. Гниды под ногтями общества.
Один из парней снова попытался шагнуть вперёд, однако старик заворчал и снова отодвинул его назад. Помещение, а я был уже практически уверен, что мы на судне, на одном из речных торговцев, в трюме, пару раз ощутимо качнуло.
Я прикинул, что ниже по течению, в двадцати километрах от Николая есть, а точнее сказать, были пороги. Водный элементаль их устранил, сгладил, но не до конца, некоторые завихрения воды и сложности рельефа дна остались, к тому же это место было узким, но не настолько, чтобы судно или самоходная баржа не могли его преодолеть. Если так, то мы плывём в северном направлении и уже достаточно далеко ушли от города. Шайсе.
— Мы видели твои татуировки, граф или кто ты там. Приведение элементалей — это тягчайшее преступление, посягательство на само устройство нашего мира. Есть миры элементалей, и такое приведёт с тому, что они вторгнутся в наш и разрушат его. Так что твои разговоры про закон — просто мелкое сотрясание воздуха. Или ты скажешь, что они не такие и милые?
«Ищи дураков», — промелькнула у меня мысль, — « сказать такое, значит признать, что я и правда общаюсь с ними и что они существуют».
— Куда вы меня везёте? И что собрались делать?
— Ты всё узнаешь, глупец, когда придёт время. Скажу только, что ты удостоишься чести побывать в Риме. Но… Красот его ты не увидишь.
В этом месте старик позволил себе скупую улыбку, а парни довольно расхохотались.
Делегация стала уходить и второй, замыкающий из молодчиков, улучив момент, когда старик был спиной ударил меня в живот, выбив из лёгких весь воздух. От удара ножик я выронил.
Слёзы брызнули из глаз и мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Шутят они, петросянят. «Камеди» на волнах, мать их!
Ладно. Как сказал поэт: «не верь подругам, а верь в вино, не жди от женщин добра!».
В данном случае я ничего хорошего не ждал от организации с дружелюбным названием «Инквизиция». И то, что они меня везут в Рим, это чтобы с комфортом пытать. Они это назовут «допрос с пристрастием».
Короче, не хочу я ни в какой Рим, меня и тут неплохо кормят.
А драконил я их со вполне практичной мыслью, чтобы отвлечь от валяющихся на полу туфлей и того, что мои руки поменяли расположение. Инквизиторы были слишком самоуверенными парнями, чтобы заметить это, да и почти полная тьма трюма помогла.
С этими мыслями я подобрал маленький нож, ещё раз согнул ноги и с некоторым трудом разрезал верёвку, при этом пару раз зверски уколов сам себя сквозь штаны. Верёвка, слава Предку, была не магической, вполне себе легко спала, что позволило мне плавно выпасть вперёд с тюка мешков. Отлично послуживший мне маленький нож убрал на его место в ремень.
На мешки меня положили, когда отплывали, чтобы у Олега не возникало вопросов.
А они были бы, потому что торговец не распродал товар, отплыл всё ещё груженый всякой всячиной.
Покачиваясь от усталости и того, что всё ещё не пришёл в себя, обулся в туфли и по возможности беззвучно прошёл к люку на палубу и даже потрогал, открыт ли он.
Заперто.
На пробу активировал иллюзию и… Ничего не произошло. Выходит, хитрые наручники, вероятно, блокируют магию. И это скорее всего круто, когда «вяжут» дворянина, который привык на неё полагаться, это должно прямо-таки сбивать с толку. Но я-то всю дорогу живу без магии и даже теперь пользуюсь ей достаточно редко. Да и к чему она адвокату и послу?
На пробу подёргал наручники. На левой руке закрыты плотно, даже неприятно как плотно. Однако литая форма охватывающей части далеко не анатомична. На правом запястье охватывает не настолько впритык, при попытке снять упирается о кисть, в особенности о подушечку большого пальца.
Осторожно прошёлся и при скупом свете из узких иллюминаторов стал изучать содержимое трюма, в том числе при необходимости вскрывая его ножом, покинувшим своё место в ремне. Не думаю, что с меня смогут вычесть за порчу упаковки, пусть при этом учитывают, что я покинул судно до пункта назначения.
Случайные товары, как правило — недорогие и самого низкого качества. Грубые ткани, нити, верёвки, запертый ящик с инструментами, какая-то крупа, от которой явственно попахивало плесенью, сушеные грибы, мешочки с солью.
Среди прочего стояла кадка, вскрыв крышку которой, я обнаружил дурновато пахнущее растительное масло.
Хм. А что, если так?
Я окунул обе руки (нимало не заботясь о сохранности пиджака) в масло, глубоко утопив наручники, вынул и попытался их снять. Металл вроде бы скользил, но не давался.
Я сел, подогнул ноги и упёрся в наручник на правой руке обоими ногами, по возможности охватывая его и с силой оттолкнул.
По руке пошла боль, потому что металл вдавил сустав, травмируя его, однако всё-таки проскользнул вверх, освобождая руку.
Отдышавшись, я попытался проделать то же самое с левой рукой и так же испытал боль, однако в этот раз безуспешно.
Провозившись несколько минут, я решил, что ничего не выйдет, и вернулся к исследованию трюма.
Иллюминаторы были узкими, к тому же задраены так, что их не открыть. Зато в торце трюма была вентиляционная решётка из деревянных полосок, со стороны которой раздавался мерный гул. То есть, скорее всего там моторный отсек. Всё же самоходная баржа — это не настоящая тюрьма, инквизиторы лишь использовали её ситуативно. Да и опыта в конвое у них, не считая антимагических наручников, нет.
Поддеть решётку своим мелким ножичком мне не удалось. Не беда, я видел в трюме ящик с инструментами.
Ящик оказался заперт на ключ, однако на стене, на стенде висел небольшой пожарный топор. Ну, то есть топор был откровенно не пожарным, а обычным хозяйственным с чуть изогнутой ручкой и округлым силуэтом лезвия. Однако его повесили на пожарный щит — назначив специнструментом.
Подхватив топор, я вернулся к решётке и без особого труда (труднее было не шуметь) снял её и решительно нырнул во тьму моторного отсека.
Если в трюме было темновато, то тут стояла кромешная темень, и гул от мерной работы дизеля. Свет шёл только от противоположной части помещения, со стороны узкой и низкой лестницы, где был полуоткрытый люк.
Дизель был стар и при работе распространял некоторый неприятного запаха дым. Чтобы решить эту проблему, судовладелец проветривал помещение. Ну, так я решил, когда высунулся из этого люка. Для начала, всё ещё лёжа на лестнице, я привыкал к яркому свету.
День не был солнечным, над головой висели плотные грозовые тучи, дул порывистый ветер. Люк был в задней части палубы, практически на корме и палуба от меня была скрыта приплюснутой надстройкой. Однако спиной ко мне сидел и курил длинную трубку какой-то одетый в дерюгу мужичок. И пока я раздумывал, стоит ли рискнуть и проползти за его спиной, чтобы сигануть за борт, его кто-то окликнул, он поправил трубку, легко встал с груды промасленных канатов, которую использовал как диванчик и отошёл.