— Ладно. Как считаешь, а они останутся тут жить?
— С чего ты так решил?
— Ну, я с ними говорил, общался, старался, чтобы у них тут условия было козырные. Дельфины, опять-таки.
— Да, разумные живые для них в основном странные и непонятные. А с дельфинами они могут поговорить. Так они не чувствуют себя тысячелетними одиночествами.
— То есть, останутся?
— Я такого не говорил.
— А зал элементалей? Они же его построили, чтобы жить в нём?
— Ты выдаешь желаемое за действительное. Это место, где им удобно.
— Ну, вот…
— Что «ну вот»? Ты, допустим, на пляже устроил себе навес из пальмовых листьев, а рядом для забавы выстроил из камней и песка макет замка. Но ты реалист и понимаешь, что год или сто лет эта конструкция не простоит. Они развлекаются и делают удобно для текущего момента. Я смог тебе помочь? Меня утомляет этот разговор.
— Честно говоря, да. Я не всё понял, но главное ухватил. Не знаю, что теперь делать с инквизитором.
— Ой, да брось, ты сколько людей укокошил? Ты даже сегодня одного бедолагу пристрелил.
— Это в бою, под влиянием ситуации.
— Просто моральный фокус, отмазка. Дай ему револьвер и айда стреляться, как мушкетёры.
— Это ковбои. Мушкетёры на шпагах.
— Много ты видел мушкетёров, приёмный, — Филин фыркнул — Я тебе помог, теперь ты.
— Чем я могу помочь уважаемому Предку?
— Как чем? Женись! На той дочке бандитки, Пенелопе. Или на Ангелине. Вот возьми, к примеру, Кай-Мин.
— Она меня бесит, я её, скорее всего, тоже.
— Это крепкий фундамент долгосрочных отношений. Или общие интересы. С Колонковой — юриспруденция, с Кукушкиной — игорный бизнес.
— Может, ты и прав.
— Согласен? Вот и ладно. Мне главное, чтобы детей побольше, но тут я помогу.
— Притормози на взлёте, пернатый. Я не говорил, что сломя голову побегу жениться.
Она расстроено нахохлился, кружка с напитком исчезла.
— Что опять не так?
— А то… Ты же знаешь, кто я.
— А кто ты? Ты сказал, что перестал быть тем старым хрычом, что мне подкинули кураторы.
— Кто такие кураторы?
— Во-первых, — он ткнул в мою сторону крылом, — это не твоего ума дело. А во-вторых, не переводи стрелки, адвокат общипанный.
— Ну, смотри. Я представляю себе, что такие брак. Брак и семья — это серьёзно и надолго.
— Это уж точно. И что тебя смущает? Не нагулялся? Не всех девок перещупал?
— А похоже, чтобы я гулял? Нет. Просто это определённое бремя. Это ответственность. Это груз.
— Ты что мне тут, инфантила включил?
— У меня много проектов сразу. Мне надо довести до ума город, банкинг, контрабанду, рынок, железную дорогу, заключить мир с ногайцами, с англичанами, собрать Большой-Пребольшой Курултай. Короче, дел хренова гора.
— Дела никогда не кончатся.
— Да, это правда. Но сейчас я сознательно отодвинулся от всех девушек.
— То есть, они тебе всё же нравятся?
— Да, каюсь, виновен. Но совершенно осознанно понимаю, что с каждым моим следующим шагом уровень проблем растёт… И это не может быть бесконечно. Меня или убьют, в последний раз пытались сегодня, либо я стабилизируюсь.
— Что ты под этим словом понимаешь?
— Система склонна или к успокоению, как в механике. Или к разрушению, как при втором законе термодинамики.
— Разрушение?
— Да. Я или подохну, или всё устаканится. Ну, решат ханы, что есть такой перец и есть. Император посмеётся надо мной. Корпорации станут работать и зарабатывать и примут меня и мои требования, как часть правил игры. Инквизиторы отстанут. Слушай, ну тут реально твоя помощь потребуется.
— Я не буду ничего делать с Орденом фанатиков.
— А я и не прошу. Я сам.
— Ты старика не можешь пристрелить, а тут… Короче, я помогу, если это приблизит тебя к тому, чтобы ты расчехлил свой стручок и стал плодить членов клана.
— Фу! Филин, какая пошлятина! Фу-фу-фу.
— Я всё сказал. Твои аргументы про то, что жениться тебе рано, я могу принять потому и только потому, что ты молод. Тело твоё молодо. И насчёт рисков твоей шкурке ты тоже прав, они есть, и я не всегда смогу тебя прикрыть, хотя видит куратор, много раз это делал. Так что все дивиденды от инвестиций в тебя заслужил.
— А что там за куратор?
— Много будешь знать, не сможешь состариться, — буркнул он и исчез.
…
Старик моментально пришёл в себя, ухмыльнулся и подобрал с земли какой-то артефакт, обронённый парнем, который так и остался в том хлорном мире. Старый инквизитор наверняка бы активировал свой очередной колдовской фокус и мне, как человеку в этом не сведущем, было бы несдобровать.
Но я умел бить в челюсть. Не помню, когда такому научился, скорее всего никогда, это просто пришло с остальными принципами выживания в мире на краю империи.
Я вмазал ему с правой быстрее, чем он что-то там наколдовал и вырубил, сбил с ног.
Потратив какое-то время на то, чтобы проверить, жив ли он, активировал Шило, ведь Филин выкинул нас далеко за городом.
…
Ещё через пару минут мы были в зале элементалей.
Великолепная светлая пещера с водой, огнём, пространством и внутри горы, практически совершенно изолированная.
— Где мы, отступник? — старик пришёл в себя, пошарил рукой и убедился, что артефакт и прочие фокусы я у него забрал, после чего сел и поджал ноги.
— В месте, где ты можешь пообщаться с элементалями.
Он вздрогнул, словно он был невинной школьницей, которую я бросил в камеру с озверевшими, изголодавшимися по женской ласке зэками, но не потерял самообладание.
Элементаль воздуха был тут и носился плотным сплетением ветра.
— Я приму это испытание с мужеством. А ты — предатель рода человеческого, ввергающий нас в ад.
— Пошёл ты на хер, старый чёрт. Плевать я хотел на твои слова. Насколько я понимаю, любая договорённость с элементалями вне закона.
— Ты прав. Понятно, что договорился с ними, они построили тебе город. Это незаконно, если говорить о высших законах.
— А если бы я попросил у них рыбы, поесть?
— Всё равно это незаконно.
— А наказание?
— Смерть. Ты сначала попросишь рыбу, потом разжечь костёр, потом построить тебе дом. Добыть самородок со дна. Ты не заметишь, как продашь душу и наш мир этим тварям.
— То есть даже первый шаг, рыба, уже запрещён?
— У преступления нет полутонов. Попросил рыбу, тебя казнят. Мне жаль, отступник, но это так.
— А я рад.
— Тебе не вырваться из пут инквизиции. Ясно, что тот брат, посланный Орденом, чтобы устранить тебя, убит тобой. Не удивительно, мы же имеем дело со злом, с тобой. Мне снова удастся передать магическую весть, и они придут опять. И опять.
— Да как скажешь.
— Тебе остаётся только убить меня.
— Нет. Ты останешься тут. И правила простые. Ты можешь общаться с элементалями, тут для них особое место, они лучше слышат мысли, да и вслух произнесённые слова.
Я повернулся к озеру.
— О, великий дух воды! Даруй мне рыбу.
Из воды выкинуло здоровенную рыбёху. Самое жуткое, что гладь воды оставалась при этом ровной и не дала всплеска. Элементаль на мою шутку не отреагировал и не появился.
— Ты остаёшься тут, старик. Захочешь жрать, попросишь рыбу. Пить — вот тебе вода. Тепло, вот там участок выхода лавы. Каждую секунду ты дышишь воздухом, что принёс сюда элементаль воздуха. Ты принимаешь их дары и общаешься с ними. Они знают, кто ты такой, что ты хочешь их смерти. Но они считают, что тут ты при всём желании не способен им навредить. К тому же тут естественное магическое поглощение из-за переплетения энергий элементалей. Проще говоря, магия тут, кроме дозволенной ими, не сработает. И ты каждый день будешь просить у них рыбу и пить их воду.
— Как ты смеешь сомневаться во мне⁈ Да я…
Я не дослушал. Активировал Шило и свинтил.
Усталость давила на плечи… Мне жутко хочется спать. Сегодня, так уж вышло, всё-таки лягу в пещере.
Утром я чувствовал себя так, будто вчера разгрузил вагон с углём.
Поэтому брёл пешком по городу Николай, никуда конкретно не направляясь и пытался прийти в себя.
— Как ваши дела, Игорь Васильевич? — заместитель градоначальника вышагивал без своего начальника, моего братца Филиппа, а вёл под руку дочь.
Из этого я предположил, что у них сегодня выходной.
Вообще мне нравилось, как Бульдог и Филипп сработались.
Как я и предполагал, точнее, опасался, Филипп совершенно не умел приказывать и требовать от людей. Молодой, зелёный пацан также не внушал уважения матёрым торговцам, которые сами по себе были похожи на разбойников. Работяги, приезжие всех национальностей, бригадиры и просто граждане ни в хрен бы его и его слова не ставили бы, если бы за его спиной не стоял, как гора мышц и гнева, мало знакомый с гуманностью Бульдог.
Местные, а многие тут были из Бийска, итак его знали. И знали, что количество людей, которых он запросто избил и покалечил в порту, перевалило за полсотни, не считая ещё более раннее участие в местных аналогах боёв без правил.
Что характерно, сам он не был серьёзно судим, во всяком случае, не сидел и разбоем не занимался.
А вот выбиванием долгов с причинением насилия и угроз — запросто.
Сейчас, когда он стоял за спиной Филиппа, все делали донельзя вежливый вид и слушались приказов комбинированной городской администрации.
И понимали, что если сегодня ты не слушаешь вежливого Филиппа, то завтра считаешь сколько зубов осталось в черепе.
В общем, народ был не глуп и намёк понимал. Дела двигались, администрация работала, город развивался.
— Здравствуйте, Аркадий Ефимович. Да… Вроде ничего. С дочкой гуляю. В район порта идём.
— Разрешите составить вам компанию?
Физически стена города была не гигантским прямоугольником, она была прямоугольником, в котором отдельно выдавлен большой квадратный кусок, район порта и рынка.
Я, когда закладывал контуры города и мне бы на тот момент не помешала такая светлая голова, как Михаил Иванов, то прикинул, что для порта, который будет совмещён с рынком, то есть буквально портовая зона, потом склады, потом обширный рынок, потребуются участок размером полкилометра на километр.