— Ну, у него манера ухаживания такая. Знаки внимания. Намёк тебе, чтобы ты метнулся на поклон к нему.
— Я не оценил. Не люблю «на поклон». Вот у меня есть другой пример достаточно серьёзной организации.
— Что за пример?
— Одна служба императорская, когда за мной гонялись наркоторговцы, их пиу-пиу и постреляла, — я напомнил ему про историю, как секретная служба гоняла оптовых торговцев английским порошком.
— А, ну да, был момент.
— Спасли мне жизнь, Яков Лаврович?
— Скажу дежурное, что это наша работа.
— А потом, когда мой горячо любимый дядюшка оказался как его… демонологом…
— Одержим демонами.
— То ваши бравые парни его пристрелили.
— Вообще-то, Ждан этого не планировал. Мы до сих пор подозреваем что кто-то вмешался. Не исключено, что это ты как-то срежиссировал. Ну, говоря начистоту.
— Я? Я не настолько крут, тем более, что там получилось, что он в меня стрелял, а я даже был безоружен, всё что я мог, это стоять как болван и надеется, что умру, не наложив в штаны.
— Но в итоге ты стал его наследником.
— Кстати, Вы тоже замолвили за меня словечко. И суммируя сказанное… Схерали я должен отогнать месторождение Мышкину, а не вашей службе? Тем более, что ваши его не прикарманят.
— Наши и золото добывать не умеют. Не обучены.
— Ну, привлечёте кого-то.
— А ты заработаешь на снабжении рудника, на логистике и так далее?
— Не без этого, — не стал спорить я.
— В общем, за золото спасибо. Это такое спасибо, с большой примесью сарказма, потому что для меня это просто лишний геморрой. Если я вообще не выйду в тираж в ближайшее время.
— А Вы прилетайте ко мне. Хотите, я за Вами самолёт пришлю?
— Гм. Редко бывает, чтобы меня был кто-то рад видеть.
— Да ну, быть не может! Вы же мне как самый дорогой и любимый дедушка. Дедуля.
— Аркадий! — возмутился Шпренгер, который был как тот же инквизитор, старым крокодилом, который отправил на смерть или каторгу кучу народа. — Отставить панибратство и фамильярность!
— В общем, я Вас жду. Разгребите дела, лично проинспектируете объект, то есть город.
— Ладно, я тебя услышал. А ты подготовь мне досье на Инквизицию. Меня больше не само досье интересует, а то, что кто-то способен такую информацию добывать.
— С его согласия. Это называется вежливость.
— Это надо думать, криминальные элементы?
— Это проблема?
— Да нет, почему же? Мы не полиция. С китайцами вон, кустовскими, наладили работу. Константин понемногу дела ведёт.
— Как он там? Не обижается, что Дмитрия ко мне перевели?
— У тебя ему нужнее. Кстати, как там дела у Дмитрия?
— Машину купил, — я был уверен, что Чуй и сам докладывает.
И тот факт, что Шпренгер видит ситуацию в городе под разными углами, даёт ему ощущение контроля надо мной и меня это устраивает.
Хуже было бы, если бы он прикидывал как накинуть на меня аркан.
Распрощавшись с полковником, я набрал начальнику бийской полиции:
— Андрей Савельевич, приветствую.
— О, Аркадий Ефимович. Всегда рад…
Начальник полиции не продолжил мысль. Скорее всего, полностью она звучала как «всегда рад, когда Вы просто звоните, а не приезжаете на пулемётном 'козлике».
— Андрей Савельевич, я вот тут подумал… Мебель Вам в управление новая нужна. Стулья там, столы. Шкафы. А то старая поизносилась уже.
— Есть такая проблема. Мебель нам сразу досталась «поношенная». А с чего такая щедрость?
— Да просьба есть. Такая, достаточно невинная.
— Кто-то препятствует движению грузов?
— Нет, что Вы, кто бы стал? Тут одни черти на мой город в суд подали.
— Ну, я же не суд. Не слышал о таком.
— А Вы можете по своим каналам спросить, есть такой иск к кому-то в городе Николай? Ко мне лично или ещё к кому. А то повестки нет, боюсь пропустить.
— Узнать и попросить о чём-то?
— Нет. Процесс прошу не трогать. Мне бы просто есть ли дело, кто судья и всё. Я сам.
— Аркадий Ефимович, давайте без Ваших… громких методов. У нас город тихий. Все всех знают.
— Компромисс. Вы узнаете, кто судья и когда он готов нас принять. И мы придём вместе поговорим. А Вы проконтролируете, чтобы я не переходил рамки.
— Хороший вариант. В течение пары часов узнаю. А кто истец, что за иск должен быть?
— Да чёрт его знает. В общем, у меня в гостях был один мутный англичанин и сказал, что его люди на меня в суд подали. Англичане какие-нибудь. А что, почему, я не знаю.
— Достаточно и этого. Если про мебель это не шутка, то нам бы ореховую. В Новосибирске такую продают, я видел.
— Сделаем.
Глава 12Концессия
— Евгений Михайлович, здравствуйте.
— Здарова, Савелич, — судья Митрофанов, махнул нам рукой. — Заходите.
На столе, среди папок с делами царствовала стеклянная пепельница, до краёв заполненная бычками.
Судья был немолодым, небольшого росточка и с остаточным пушком на голове, когда лысина почти полностью завоевала голову, а остатки волос безуспешно пытаются показать видимость зарослей.
Зато под крайне редкими зарослями хаотично произрастали родинки или какие-то пигментные пятна.
Судья был изрядно в возрасте и, судя по мешкам под глазами, помимо курения, ещё и пьющий.
— Ну вот они, Ваши клоуны… Да Вы присаживайтесь, присаживайтесь.
Начальник полиции уже предупредил меня, что судья был стар как испражнения мамонта, много-много лет служил старшим следователем города и района. Как следствие, знал с молодых ногтей всех чиновников и полицейских, включая самого начальника.
Митрофанов был остёр на слово и запросто мог обложить кого угодно, благо имел пожизненный статус судьи.
Поэтому его предпочитали не злить. Впрочем, сейчас он пребывал в благодушном настроении.
— Короче, указали они адрес. Бийский район, город Николай, улица Заводская, дом один. Индекс пришпандохали общерайонный. Шлемазлы. В общем, ребятки, я пишу определение о возврате искового как поданного с нарушением подсудности. Пусть подают в другой суд.
— Другого суда нет, — я поднял руку как школьник, — Мы же вообще не входим в состав Российской империи.
— Вот беда-то, — Митрофанов достал ещё одну сигарету, по-гусарски щёлкнул зажигалкой и прикурил, пустив густую струю дыма в середину кабинета.
На полке у него стояло небольшое чучело совы и от густоты дыма, казалось, что даже чучело готово закашляться.
— Но, если Вы не поняли, мне плевать, куда они могут подавать. Могут сходить на болото навоз потоптать. Не моя юрисдикция, не мои проблемы, — он пустил ещё одну струю.
— А можно почитать, что они там пишут, — я протянул руку повыше.
— Валяй, Савелич сказал, что ты свой. Кстати, об этом, ты у нас кто такой вообще?
— Да так. Зовут Аркадий. Адвокат из Кустового. Ну и интересы города Николая тоже представляю. По совместительству.
— Мэр, что ли?
— Да ну, кто бы меня назначил? Так, судебный представитель, бегаю, суечусь, решаю проблемы.
— Ну, по молодости такое надо, чтобы опыта набраться, — одобрил судья, глубокомысленно затягиваясь.
Я сцапал дело и стал читать.
Ага. Королевский завод стрелкового оружия «Энфилд» вчиняет иск в Патронный завод в городе Николай о нарушении патентных прав.
Пробежался по аргументации.
Ну так, слабовато. С фантазией, но в целом, повествование перепрыгивало с пятое на десятое, ссылки на нормы были общего содержания, цитаты из закона пространные и больше напоминало рассуждения о прекрасном.
В просительной части англичане просили содрать с меня миллион рублей и закрыть завод, запретив его деятельность навечно. А чего так скромно, чего не посадить на каторгу меня и всех рабочих, а Игоря так вообще, на цепь посадить с табличкой «русский партизан»?
— А Вы сильно дальше адреса ответчика не читали, Ваша честь?
— Так, пробежался по диагонали. Ерунды накидали. Да и что это за предмет иска — запретить деятельность? Такое есть в уголовном праве, запрет осуществления деятельности, нарушающей закон. А в гражданском кодексе я такого не помню.
— Один из способов защиты права, статья двенадцать, — вздохнул я, — пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.
— Попахивает теорией, рассуждениями умников из институтов. Никогда про такое не слышал.
— Ну это да, теоретический способ, который должен быть воплощён в чем-то более конкретном. Евгений Михайлович, а как бы мне попросить Вас оставить этот цирк в силе?
— В смысле? Зачем тебе такое, Аркадий? Ты ответчик или за истца работаешь? Я что-то запутался. Или это самострел?
— Нет, не самострел. У меня другая мотивация. Мне хочется с этими…
— Клоунами?
— Да, с ними… Поговорить хочу. А тут удобно, сами приедут.
— Допустим. Но так я буду время тратить, силы? Ну что ты от меня хочешь, от бедного судьи…
— Как насчёт небольшого ассигнования?
— Аркадий, ты охамел? Ты мне взятку предлагаешь? Бывшему полицейскому при текущем начальнике полиции города?
— Я могу выйти, — Андрей Савельевич с готовностью привстал.
— Сиди, куда ты пойдёшь?
— Так что мне делать? Евгений Михайлович? Мне надо, чтобы судебное состоялось. Ну там такая ситуация в целом, запутанная.
— Расскажешь. Я и говорю, бедный судья… Как воспитанный пёс, с чужих рук не есть. А если его приятель, Андрей Савельевич, который забыл про мой юбилей…
— Михалыч, ну я уже сто раз извинился!
— Цыц! Так вот. На улице Маркшейдерской есть оружейный магазин. А там ружьишко одно, белое такое, цевьё под слоновую кость стилизовано. Так вот. Если Савельич принесёт сегодня это ружьё супруге моей, домой ко мне. Вот тогда оно — подарок от дорогого друга.
— Я согласен, — стараясь не говорить лишних слов, ответил судье.
— Хорошо… это хорошо. Только мне надо в повестке расписаться. А то куда нам повестку слать в Ваш Николай? Не факт, что и адрес верно указан.
— В городе патронный завод все знают. А вот почтовой службы у нас нет. Так сказать, всё в стадии формирования.