— Да, но мы хотим, чтобы его представил ответчик.
— Схе… В смысле? Почему ответчик? — нахмурил брови Митрофанов.
— Ну, — англичанин стрелял в меня глазками, наивно рассчитывая, что за него отвечу я. — Потому что сэр капитан Дьюснэп удерживается стороной ответчика. А если точнее, он военнопленный в городе Николай.
— А этот ваш Дьюснэп, который всё видел, он сейчас с нами в одной комнате? — невинно спросил я.
— Что?
— Говорю, какого он гражданства?
— Мой соотечественник, подданный Британской короны.
— Ага… А как так вышло, что он может быть военнопленным? У нас, у каганата, что, война с Британией?
Ронстайн открыл было, рот, но вовремя осёкся. Сказать сейчас, что его страна воюет с каганатом, равно и то, что её солдаты задействованы в качестве наёмников, это через край.
— А Вы, Ронстайн, плотно работаете с Вашими министерствами, под разными номерами. Много знаете.
— Знаю. Я и люди, которые за мной стоят.
— А эти люди — чиновники, должностные лица?
— У нас учредитель — его Величество. Это серьёзный аргумент? Так где наш Дьюспен? Или Вы отвечаете только за Патронный завод, а не за город? Можно поговорить про город с кем-то другим?
— А, Аркадий, может им с кем другим поговорить? — встрял в спор судья.
Англичанин покрутил головой, переводя взгляд то на меня, то на Митрофанова.
— Что его честь имеет в виду?
— Это он так тонко намекает, — ответил я, — что у патронного завода есть учредитель. И он же по чистому совпадению является учредителем города.
— И кто этот сэр?
Митрофанов озорно, как мальчишка, который бросил мышь под ноги одноклассниц, улыбнулся.
— А я смотрю, — спокойно ответил я англичанину, — Вы не очень изучали контекст нашей ситуации. Его Филинов зовут или, иначе говоря, Бугуйхан Аркадий Ефимович.
— Как Вас?
— Не как. Это я и есть.
— Как Вы? Вы же адвокат? — мой коллега и правда не сильно глубоко копал, а чиновники его забыли предупредить или не посчитали нужным.
— Я адвокатствую для души. У меня есть директор один, нефтепереработкой занимается. И таксует, так, для души. А так-то судья прав, я могу говорить за весь город. Я адвокат вольного города Николай.
— Гм. То есть, мы можем констатировать, что наша сторона не сможет представить свидетеля? — осведомился он.
— Как адвокат, я не подтверждаю наличие у нас того капитана, как и то, что мы что-то модифицировали.
— Аркадий, Вы так ни к чему не придёте, — неожиданно ворвался в диалог судья. — Вы же просто отфутболиваете его аргументы, как опытный вратарь. А вы не в футбол играете, а договариваетесь. Нет?
— Да, простите, Евгений Михалыч. Вы правы, что-то меня понесло. А Вы тоже, — я ткнул пальцем в Ронстайна, — зачем пытаетесь на меня надавить? У Вас карт на руках нет, одни пустышки. Ладно эти олухи, которых Вы наняли в качестве группы поддержки, они за бабки будут переть буром, но Вы-то английский адвокат, укомплектованный мозгом. Наверное.
— Что Вы себе позволяете! — вспыхнул Кнашевский.
— У Вас нет никаких шансов против нашей блестящей позиции! — вторил ему Берштейн.
— Двое из ларца, — я не удостоил их даже взглядом. — Судья прав, мы так не договоримся. Короче, я имею предложить следующее. Мы не признаём никакой за собой вины и факта модификаций, но, если у нас случайно есть партия оружия ранее кем-то неизвестным модифицированного, мы обязуемся… продать всё и не модифицировать более, то есть не делать так, чтобы снова у нас такое же оказалось. Но к той партии чтобы у вас не было вопросов!
— А сколько стволов в той партии, которой нет, не вы и всё такое? Конкретно о чём мы говорим? — насупился англичанин.
— Менее сорока тысяч стволов и из них пятнадцать становятся на вооружение нашего ополчения.
— Допустим. А нам за это что?
— Мы Вам платим сто тысяч. Рублей, конечно.
— Не думаю, что моё руководство такое заинтересует.
— Мало? А я добавлю к этому, что мы хотим купить у вас лицензию на производство ваших Энфилдов. Пятьдесят тысяч стволов в течение десяти лет. Вы недавно американцам такую продали по двенадцать долларов за ствол. Плюс к щедрой цене, которую я Вам предлагаю, сто тысяч откупа.
— Моё руководство интересует полное закрытие предприятия.
— Ага, сейчас, неси седло. Моё предприятие производит патрон. Ну, Вы могли использовать мозг и догадаться, что завод с названием Патронный производит патроны. И Вам любопытно было бы знать, что это английский винтовочный унитарный патрон на семь шестьдесят девять.
— Под наш патрон? — задумался англичанин.
— В Ваших интересах со мной сотрудничать. Потому что производители оружия и патронов всегда так делают. Причём начинать надо сейчас. Да, чтобы было веселее думать, официально сообщаю, что я, лично я — ещё Премьер-министр каганата.
— Но выше Вас есть каган.
— Кстати, это мой приёмный отец. Как считаете, даёт мне это юридический иммунитет? Воевать со мной вы пробовали, не получилось. Судиться можно только в моих судах. Угадайте, кому будут подчиняться суды в моем каганате, когда они появятся?
Англичанин задумался.
— А так, — я плавно давил на него, — сто тысяч на карман, плюс лицензия. Считай, партнёрство.
— Мне надо позвонить.
— Вот это уже разговор. Только ты сразу боссам скажи, что есть нюанс.
— Что ещё?
— Условие в сделке. Мировое соглашение вступит в силу только при условии, что Британия и каганат подпишут пакт о мире. Они знают, что за пакт.
— Мы не можем такое вписывать, — растеряно моргнул Ронстайн.
— Я могу. И больше скажу. Следуя принципу «победа любит подготовку», я принёс текст мирового соглашения с собой. И смог вписать такое условие в качестве отлагательного. Так что звоните боссам, согласовываете условия.
— То есть, если Британия не подпишет с Вами, с каганатом пакт, то моё дело останется нерешённым?
— Ага.
— Нам надо подумать, посоветоваться с коллегами, с Лондоном.
— Так, советчики! — судья достал сигарету и закурил прямо в зале. — Говорю сразу, звоните, общайтесь, только прямо сейчас и отсюда. Никаких отложений. Или я просто закрываю дело к собачьим чертям, а дальше общайтесь в кафешке. Понимаю, что в Лондоне сейчас не детское время, но… Надо, Уильям, надо.
…
Через сорок две минуты и девять сигарет мы заключили мировое соглашение на условиях, которые предложил я.
Судья Митрофанов, закуривая десятую, его меланхолично утвердил, о чём выдал нам под расписку определение.
Глава 23Свободу Тайлеру
В роли диспетчера сегодня пребывал Фёдор Иванович, который попросил передышку в беспрерывных полётах. Мы уже посетили две трети ханов/каганов Степи, так что эта дипломатическая гонка близилась к концу.
Сейчас Фёдор был в верхнем, уже остеклённом помещении аэропорта, откуда наблюдал за полосой и гонял рацию. Он так же видел меня и Карася на полосе и одновременно с рацией общался со мной по телефону.
— Аркадий, да, они заходят на посадку. Только французы сказали, что там не одна девушка, а две.
— Две, одна…
Я в задумчивости смотрел на приземление самолёта. Каждый раз это волнительно и интересно, особенно когда смотришь с земли, где ты как зритель в безопасности.
После того как машина остановилась на полосе, возникла неизбежная пауза, пилоты проверяли технику, общались с диспетчером, бортмеханик (никакой стюардессы в составе экипажа не было, как и напитков в полёте) открывал люк и разворачивал откидной трап.
Со мной рядом тёрся Карась. Он теперь постоянно отирался рядом, ждал, когда я придарю ему машину. Спрашивал об этом по тридцать раз в день.
А я ему неизменно отвечал, что машину будет у него, как только заключу пакт о мире с британцами, потому что обещания — это ещё не документ, не реальность. Обещать — не значит… заключить пакт о мире?
Чтобы сделать своё обещание более реальным, я поручил китайцам привезти мою малолитражку, причём не перегнать, а именно привезти, погрузив в борт большегруза и теперь она прибудет со дня на день.
В нашу сторону ехал мотоцикл, верхом на котором восседал де Жерс. И это было странно, генерал не любил мотоциклы, всё чаще путешествовал пешком.
— Погоди, — я сфокусировался на словах Фёдора. — Две девушки?
— Да, они деталей не знают, но их две. Сели раздельно, но вроде бы знают друг друга.
— Эээээ. Ладно, сейчас выйдут и посмотрим, кого там крылья принесли?
Но российский генерал французского происхождения оказался быстрее.
Лихо притормозив около меня, он с неожиданной прытью сиганул на землю и в одно движение сняв шлем, подскочил ко мне.
— Командующий!
— Господин генерал, ну какой я командующий? Я вообще, этот… урядник, типа сержанта.
— Да чёрт с ними, со званиями. У меня Тайлер пропал.
— Генерал, ну я же его на задание послал. Он не говорил?
— Конечно, говорил. Я ему дал рацию нашу, каждый день с ним общаюсь. Типа сеанс связи, он держит меня в курсе по расследованию. Говорит, что вычислил место, где злодеи скидывают трупы. В лесу. Вчера должен был идти искать. И не вышел на связь.
— Ну мало ли, может он в запой ушёл?
— Он из него не выходил. Это работе не мешает. И батарея запасная есть. А в рации есть автоматический писк по таймеру. Писк был, а Тайлера не было. Значит, техника стоит в подполе в избе, нет именно его. Я весь вечер и половину ночи слушал эфир, вдруг появится. Потом посадил дежурного. Тишина.
— Ты хочешь сказать…
— Он же не похитителей постельного белья вычислял, босс. Там банда, которая контролирует регион. Тайлер говорил, что в этом месте даже городничего нет и вообще никого из полиции не бывает.
Я помрачнел. Маловероятно, что его уход со связи и то, под кого он копал, не взаимосвязано.
Тем временем трап опустился и оттуда вышли пассажиры. Среди прочих была довольно хмурая Ангелина, мой будущий прокурор и… Ну можно было предположить. Второй была Пенелопа Романовна, сияющая от собственной красоты. Да что там, они обе сияли.