с потолка сорвался солидный кусок штукатурки, чуть не придавивший уважаемого Филиуса Флитвика. А девушка улыбалась так радостно и освобождено, что декану умников враз стало не по себе.
Не по себе стало и другим профессорам, рассматривающим трещины, а кое-где и чуть не попав под пласты обрушившейся штукатурки. Первыми все правильно поняли барсуки – быстро и организовано, то есть с дикими криками, эвакуируясь из школы. Умники поспевали за ними, тяжело дыша и отфыркиваясь, потому что бросать «святое», то есть книги, были не согласны. Слизеринцы, оставшиеся в школе, родителей пока боялись больше, чем трещин в стенах, а гриффиндорцы… Гриффиндор – это диагноз.
Перед покосившимся замком стояла профессор Предсказаний, рядом с ней расположилась Луна Лавгуд. Дамы на два голоса пророчествовали, а от замка в направлении «куда угодно», спешили школьники факультета барсуков, уносившие на себя девочек и припасы. Некоторые девочки и девушки, особенно те, которые были одеты, даже не сопротивлялись.
- Скоро падут и станут историей… - вещали дамы на два голоса. – Башни факультетские…
- Туалет на третьем этаже, - добавила Луна, чему-то мечтательно улыбаясь.
- Ящик хереса, - прорыдала уважаемая профессор, дыханием заспиртовывшая мелких насекомых в радиусе метра.
- Подземелья и кухня, - возопила слишком близко стоявшая к женщине беловолосая девочка. Состояние алкогольного опьянение было для нее новым опытом. Бардак пришел и в школу Хогвартс, даря новый интересный опыт школьникам.
Глава 10
Оценив состояние детей, Эмма, пока муж отсутствовал, решила заняться санпросветом. Несмотря на то, что дочь экспериментировать просто боялась, рано или поздно дети могут начать, под воздействием гормонов, а в таком случае лучше всего рассказать не только зачем тычинке пестик и наоборот, но и как избежать травм и ненужных в таком возрасте последствий. Поэтому женщина сначала посадила юношу перед видеодвойкой, включив на нем просветительский фильм из новых, а с дочкой пошла общаться лично.
- Хочется иногда, мама, - призналась Гермиона. – Хочется, чтобы обнимал, и погладил, но я же знаю, что будет больно.
- Ну, во-первых, прямо сейчас переходить именно к половым упражнениям не нужно, даже, пожалуй, вредно, - ответила Эмма. – А, во-вторых, когда гладят – больно не бывает. Вы начали осознавать себя и друг друга не солдатами, а людьми, кроме того, насколько я понимаю, сексуальную функцию у вас подавляли.
- Да, - кивнула девушка. – До окончания Школы. Не только половые, но и функции деторождения.
- Это не очень хорошо, доченька, - вздохнула женщина, думая о том, что дочку нужно внимательно осмотреть в этом отношении, да и юношу, скорее всего, тоже, сюрпризы могли быть и сюрпризы неприятные. – Но мы этим займемся попозже. А пока…
Женщина объясняла, что такое «презерватив и для чего он нужен, пользуясь тем, что молодые люди друг друга и окружающих совершенно не стеснялись, как будто не понимали смысл этого, что вполне походило на правду, учитывая, как их воспитывали. Рассказ об эрогенных зонах сильно удивил Гермиону, за собой подобного не замечавшую, хотя мылись они с Гарри, точнее, Ривом, вдвоем начиная с раннего детства – это экономило время, потому друг друга отлично изучили.
А вот Эмме реакции ребенка совсем не нравились, ибо асексуальности можно достичь разными способами и ни один из них ни к чему хорошему не приводил. В отличие от врожденных патологий, здесь явно стремились к такому результату, кроме того, тела-то у детей были уже другими, что означало еще более неприятные вещи, потому что развивалась Миона нормально, миссис Грейнджер этот вопрос держала под жестким контролем. Закончив с разговорами, женщина отпустила помчавшуюся делиться информацией с напарником дочку.
Гарри пытался уложить в голове все, о чем говорил фильм, что у него получалось не слишком хорошо. Сидя на кровати, юноша рассматривал орган, до сих пор использовавшийся только для мочеиспускания, пытаясь оценить информацию. Так его застала Гермиона, ничуть не удивившись раздетости Гарри. Девушка и сама выскользнула из одежды, потому что еще один вопрос в ее понимании не был решен, но стоило ей это сделать, как Гарри приглушено охнул, замечая изменения, происходящие с ним. Точнее, с одной его частью.
- Рив… - Гермиона обратилась старым именем, потому что не могла решить возникшую дилемму самостоятельно. – Я же провинилась?
- Когда это? – не понял Гарри, пытавшийся понять, почему орган стал чуть ли не вчетверо больше. Фильм-то он просмотрел, но понял далеко не все, рассматривая сейчас в натуре показанное по телевизору.
- Ну ты приказывал уходить, а я… Я же нарушила? – взгляд девушки был виноватым и каким-то жалобным.
- Но ты же победила, значит, я был неправ, - спокойно объяснил юноша.
- Ты командир, - напомнила Гермиона. – Значит я все равно нарушила… И заслуживаю… - ее тело сжалось.
Девушка была права, какими бы ни были мотивы и последствия, факт оставался фактом, что в Школе обязательно влекло за собой очень болезненное наказание, только вот Гарри не хотел причинять боли той, кого, как оказалось, можно звать «любимая». Поэтому юноша подтянул к себе тело Гермионы и, наклонившись, начал целовать ее спину так, как показывалось на картинке в обнаруженной рядом с телевизором книге. Девушка замерла, ощущения были очень необычными.
- Что ты делаешь? – прошептала она, ощущая какое-то странное тепло, волнами пробегавшее по телу.
- Ну как что? – поинтересовался в ответ юноша, которому неожиданно даже для самого себя понравилось целовать и гладить Гермиону. – Наказываю, ты же этого хотела?
- Мама была права… - девушка просто расслабилась, смакуя неведомые прежде ощущения. – Хочу, чтобы так было всегда. Чтобы мы были с родителями, не хочу никаких школ…
- Ну, значит, прощай Хогвартс, - хмыкнул между поцелуями Гарри, а девушка развернулась к нему почему-то покрасневшим лицом.
По странному стечению обстоятельств, именно в этот момент где-то в Шотландии рухнула Астрономическая, самая высокая, башня замка Хогвартс, но молодых людей этот факт уже не интересовал. Решивший, что магов с каменными топорами повидали уже достаточно, Гарри решил погрузиться в неведомый мир людей, оказавшийся таким незнакомым, необычным… Гермиона его в этом вопросе полностью поддерживала, ибо внезапно поняла, что на свете существует гораздо более важные вещи, чем война. В этом мире не было понятия «индекс агрессивности», совсем не было, отчего перед Гермионой и Гарри открывались новые возможности. И самая главная – быть людьми.
***
Поехать с папой молодые люди, разумеется, согласились. К ним присоединилась и миссис Грейнджер, психологическое состояние детей женщине не нравилось – у них буквально сыпались старые установки, а новые… Новые нужно было еще донести, и не как установки, а как понимание. В почти шестнадцать лет — это непросто, очень непросто, но трудностей новая мама этих травмированных детей не боялась.
Автомобиль припарковался на парковке военной базы, подростки с интересом оглядывались – такого они еще никогда не видели. Было в этом всем что-то знакомое, родное, близкое… Откуда-то из глубин памяти накатил непонятный страх, но прижавший к себе Гермиону Гарри привычно подавил его. Вздохнувший мистер Грейнджер провел подростков в святая-святых – защищенный медцентр. К ним присоединился и пожилой мужчина с цепким взглядом, чем-то напоминавший куратора.
- Значит, вы сюда попали в момент гибели там? – поинтересовался этот мужчина, представленный, как «майор Гопкинс».
- Трудно сказать, - пожал плечами юноша. – Мы начали переход, но двигатель экспериментальный, так что…
- Учитывая рассказанное вами – это вряд ли была случайность, - задумчиво проговорил Марк, на что майор кивнул. – Все это напоминает потоковое уничтожение потенциально неблагонадежных.
- Или как-то иначе опасных режиму, - Гопкинс тоже читал об этом. – Зато теперь можно все исправить.
- Да, пожалуй, - кивнул Марк. – Мы можем обеспечить нормальное обучение с учетом того, что на косой взгляд они отвечают ударом по яйцам?
- Постараемся… - хмыкнул господин майор. – Здесь, господа, обратите внимание, у нас защищенный и изолированный медицинский центр. У меня только вопрос – есть ли возможность отделить паразита от человека, не препарируя его?
- Не убивая, - ответила Эмма на непонимающий взгляд дочери. Гермиона задумалась.
- Есть такая возможность, - кивнул Гарри, задумчиво взглянув на стол, где лежал человек в стазисе. – Но шансы так себе, впрочем, можно переселить его в другое тело, оно должно быть недавно умершим, в идеале – еще живым.
Переглянувшиеся офицеры предложили Гермионе и Гарри подождать, а сами двинулись в комнату совещаний. Так как возраст тела, в которое переселяли личность, был неважен, то существовал вариант с детьми, которых, к сожалению, умирало все еще не так мало – от рака, других болезней, ошибок, жестокого обращения. Поэтому запросив централь, офицеры принялись ждать.
- Ребенок, три года, кома, смерть мозга, - произнес чей-то голос в трансляции. – Будет у вас в течение получаса.
- Благодарю, - кивнул майор, хотя собеседник видеть его не мог. – Марк, насколько это реально?
- Более чем, - хмыкнул офицер, совсем недавно возвращенный с того света аналогичным способом. – Суть не в реальности, а в том, чтобы у магов и мысли подобной не возникало, а вот как этого добиться…
- Будем говорить с адекватными, демонстрировать им наши возможности и то, до чего довели… - в комнату вошел мужчина с генеральскими погонами. – Ее Величество желает видеть наших гостей чем быстрее, тем лучше, вместе с семьей. Семьей пацана занимаются… специальным образом.
Когда рядом с Роном осторожно уложили малыша, Гермиона вскрикнула. Отчего-то ей было этого малыша. Девушка менялась каждый день, что замечал Гарри, сразу же начавший работать. По просьбе юноши вся электроника была погашена или изолирована уже знакомой фольгой. Попробовав за стеклом, юноша хмыкнул, думая о том, что при прямом контакте было бы проще, но, будто читая мысли напарника, в него вцепилась Гермиона.