Варя внимательно посмотрела на отца, понимая, что ее проверяют, правда, она не поняла, что конкретно решил проверить папочка, поэтому спокойно переоделась, прямо не сходя с места, чем удивила не только не ожидавшего такого отца, но и других врачей, находившихся сейчас в ординаторской папиного отделения.
— Ого, — удивленно протянул кто-то.
— Что-то новое увидели, коллега? — сразу же отреагировала девочка, вызвав веселый смех собравшихся врачей.
— Шеф, ты зачем дочь привел? — спросил тот же голос. — Пугать будешь?
— Это еще кто кого испугает, — вздохнул доктор Грейнджер. — Пацана с эпилепсией только что на улице поймала в момент приступа и сама стабилизировала, мне только уколоть осталось.
Это была очень серьезная рекомендация. Коллеги даже поначалу с недоверием посмотрели на главу отделения, а потом, убедившись, что он не шутит — с уважением на девочку, которой, разумеется, было очень приятно и внимание, и уважение коллег. Сегодня ей предстояло еще не раз доказать, что она его достойна.
***
Идя вместе с другими докторами на обход, Варя задумалась о поведении папы, потому что совершенно не понимала его целей. Почему-то мистер Грейнджер выдал не только робу, но и предложил сходить на обход больных, на что девочка только кивнула. Врачи общались между собой, поглядывая на задумчивую дочь шефа, судя по всему, их одолевали аналогичные мысли. В одной из палат докторов ждал сюрприз — девочка лет пяти, что при виде врачей заплакала от страха, втискиваясь задом в угол кровати. Мистер Грейнджер уже хотел попросить медсестру, когда ему пришла в голову мысль:
— Миона, не хочешь попробовать себя? — поинтересовался доктор Грейнджер, приглашающе махнув рукой.
— Да, папочка, — кивнула Варя, она в свое время где только не работала и сейчас понимала, что происходит с ребенком, поэтому медленно подошла к кровати. — Привет, меня Гермиона зовут, а тебя как?
— Ма-ма-мария, — заикнувшись, произнесла пациентка.
— Привет, Мария, — улыбнулась ей доктор Варя. — У тебя же что-то болит? Расскажешь? — мягкие, добрые интонации, удивленные доктора. Об этом не прочитаешь, такое приходит с годами, это чувствовать надо.
— Жи-животик, — тихо сказала маленькая девочка, и Варя начала спокойно, чтобы не напугать, пальпировать живот ребенка. Наконец придя к какому-то выводу, доктор, выглядевшая сейчас совсем юной девчонкой, обняла пациентку, расслабившуюся у нее в руках.
— Мне надо постучать по твоей спинке, — почти на ушко произнесла девочка-доктор, — разрешишь?
— Да… — прошептала пациентка.
— Итак, уважаемые коллеги, — все еще обнимая маленькую, всхлипывающую пациентку, сообщила Варвара. — По опросу, лихорадка третий день, боли вокруг пупка, симптом поколачивания положителен слева. Предполагаю дебют чего-нибудь типа пиелонефрита, нужны анализы и ультразвуковое исследование. Кроме того, у девочки цистит, позывы постоянные, она устает и засыпает, в результате чего мочится под себя, за что ее наказывают недалекие взрослые, — она погладила пациентку. — Не плачь, маленькая, я еще приду.
— Браво, шеф, — кто-то из врачей пораженно смотрел на начальника, а тот, также как совсем недавно видел врача экстренной медицины, сейчас наблюдал опытного педиатра, но такого просто не могло быть. Даже среди взрослых врачей такое смешение специальностей[4] не встречалось или встречалось крайне редко, а тут ребенок…
— Ну что же, пациентку попробуем вести мы с дочерью, — заключил доктор Грейнджер, кивая медсестре. — Анализы подтверждаю.
— Ничего, малышка, дадим тебе нитроксолинчику, и все будет хорошо, — Варя погладила девочку на прощание.
— Хм, — произнес уже ничему не удивляющийся папа. — Ну, пошли дальше.
Палата за палатой, в некоторых девочка морщилась, в некоторых просто молчала, не стремясь высказать свое, несомненно важное, мнение, чем удивляла не только считавшего, что знает дочь мистера Грейнджера, но и других коллег. Варя вела себя не как ребенок, а именно как взрослый, сложившийся врач, поэтому на нее бросали удивленные взгляды и очень уважительные на ее папу. Так воспитать, научить ребенка — это талант.
— Девочка, шесть лет, — докладывал один из докторов. — Предварительный диагноз — симуляция, в школе потеряла сознание, по мнению парамедиков — болевой шок, боли описывает, как ревматические, но анализы в норме.
— А рентген в Великобритании уже отменили, — тихо, буквально себе под нос, высказалась Варя, но была услышана.
— А что на рентгене? — поинтересовался доктор Грейнджер.
— Вот, — ему протянули снимки. — Что-то странное, не ревматизм… Рентгенологу это напоминает дегенерацию суставов, но откуда? Думаю, коллега ошибается.
— А я думаю, коллега рентгенолог прав, — Варя, не терпевшая вот таких вот «я не видел, значит, не бывает», не выдержала. Она взглянула на негатоскоп, где разглядывали как раз снимки, увидев достаточно характерную картину. — Руки болят? — спросила пациентку девочку, которая всхлипывала все время, пока врачи были в палате. Взгляд шестилетнего ребенка, которому не верят, был тоскливым и каким-то отчаявшимся, а Варвара взяла ее руки в свои, пробежавшись по суставам.
— И ножки… и… ну… — державшаяся из последних сил девочка-пациентка от теплых мягких движений Вари заплакала. Она вцепилась в Варю и буквально ревела, выплакивая боль и непонимание, обиду на взрослых, а грустно улыбавшаяся юная доктор гладила уже точно свою пациентку. Варя поняла, что никому не позволит сделать малышке плохо, она и так настрадалась. Сколько их таких с диагнозами психосоматики, симуляции, психиатрии, мучающихся каждый день по вине коллег, которые не дают себе труда прочитать книгу!
— Называется это, уважаемый коллега, — несколько язвительно заговорила Варя, визуально отметив характерные признаки, — синдром Марфана, он известен уже лет пятьдесят. Гипермобильность суставов, выраженный болевой синдром, аневризма аорты, как наиболее частые симптомы, визуально лицо острое… Продолжать?
— А дегенерация откуда? — удивился врач, впервые услышавший так много умных слов от школьницы.
— Разрешишь? — погладила пациентку девочка и, когда та кивнула, потянула пижамные штаны вниз, продемонстрировав другим врачам гематомы и налившиеся кровью полосы. После чего повернулась к докторам. — Еще вопросы есть?
— Как только выдержала, малышка? — всхлипнула медсестра.
— Она и не выдержала, — вздохнула Варя. — Папа, ее надо в кардиологию срочно.
— Хорошо, — кивнул необычайно серьезный доктор Грейнджер. — Увозите.
— Я к тебе еще приду, не плачь, хорошо? — мягко сказала доктор Варя маленькой девочке, которой впервые в жизни поверили. Поверили в то, что ей больно. И глядя в эти заплаканные глаза, взрослые люди, врачи, отводили взгляд. Им было стыдно.
***
Приведя девочку в свой кабинет, доктор Грейнджер запер кабинет и улыбнулся дочери. Настало время поговорить, а Варя остро жалела о том, что забыла взять с собой баночку с волшебной мазью. Учитывая, как англичане привыкли решать любые спорные вопросы с детьми, ей может светить массаж уже от папы, а это очень грустно.
— Ну, доченька, ты сама понимаешь, что надо поговорить, — высказался папа, на что Варя решила все-таки проверить свои мысли.
— Раздеваться? — обреченно поинтересовалась она.
— Поговорить, коллега, — повторил мужчина. — А не простимулировать, это все-таки разные слова.
— Фух… — выдохнула Варя, на что папа понимающе вздохнул. Эмма все-таки что-то сломала в дочке…
— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — улыбнулся доктор Грейнджер. — Например, откуда в тебе вырос сложившийся врач довольно серьезного класса?
— Понимаешь, папа, — Варя попыталась сформулировать, но у нее ничего не вышло, и тогда она подняла взгляд на отца, твердо глядя тому в глаза. — В школе меня убили. Ну, почти. И пока я была в коме, то прожила другую жизнь — жизнь врача скорой помощи, так у русских парамедики называются.
— И у них такая высокая квалификация? — мужчина удивился, он такого не ожидал.
— Случается, папа, — вздохнула девочка. — Все случается…
— Ну что же, — покачал головой Марк Грейнджер. — При всей фантастичности версия вполне все объясняет. Насчет мамы что думаешь?
— Похоже, ее заколдовали, папа, — Варя грустно посмотрела на папу. — Чтобы я стремилась в магический мир.
— Вот как… Если эти ваши волшебники и такое могут, значит, наше слово ничего не решает? — проницательно взглянул Марк на дочь. — И что теперь?
— Разберемся, — хмыкнула девочка. — Пойдем лучше в отделение?
Вечером, глядя на измотанную, но довольную дочь, да что там довольную — просто счастливую, и сильно задумчивого мужа, миссис Грейнджер заинтересовалась, отчего девочка такая счастливая?
— А чего бы ей не быть счастливой? — ответил вопросом на вопрос Марк Грейнджер. — Она весь день любимой работой занималась, двум детям вернула веру, а одной вообще жизнь спасла.
— Это как? — удивилась Эмма Грейнджер.
— Я расскажу, мама, — вздохнула Варя. — Только поем сначала, хорошо?
Вот насчет «поесть» было грустно. С готовкой миссис Грейнджер не дружила от слова «совсем», а проверять способность детского желудка переваривать гвозди Варе сейчас не хотелось, поэтому, встряхнувшись, девочка отправилась на кухню с целью приготовления чего-нибудь съедобного. Миссис Грейнджер пораженно смотрела на дочь, а вот мистер Грейнджер просто устал удивляться, поэтому через минут сорок семейство Грейнджер уже вкушало плоды трудов самой младшей своей представительницы.
Часть 5
Глядя в результаты холтеровского исследования,[5] Варя понимала, что кончиться[6] от страха девочка вполне могла. Подобная залповая экстрасистолия вполне могла дать фибрилляцию,[7] что в условиях отсутствия кардиореанимации — приговор. Проблема состояла в том, что экстрасистолия возникала только в минуты сильного волнения или страха, например, когда она, эксперимента ради, накрутила себя на страх. То есть надо держать себя в руках, несмотря ни на что.